Замок последней розы

Флавия смелая, что не носит камень. Я поняла по её обмолвке, что прогулки по иному миру сильно изменили структуру ауры, поэтому гиар просто не прижился. Но то старшая элиана — к ней не посмеют относиться пренебрежительно всё равно, по крайней мере в глаза.

А вот какое дело Мелии, а тем более Мардухаю, до моего камня — для меня загадка загадок.

Когда меня вывели из-за ширмы две служанки, придерживая под локти, словно боялись, что я сбегу, чародей оглядел меня внимательным острым взглядом. И больше чем уверена, интересовала его не столько внешность, сколько невидимое глазу.

— Ну что, приступаю? — спросил он у элассы.

Я насторожилась. Это к чему он приступать собрался?!

Мелия кивнула.

— А скажи-ка милая девушка, — обратился ко мне Мардухай тоном доброго дедули, отчего у меня окончательно душа в пятки ушла. — Не идут ли у тебя сейчас… гм-гм-гм… женские дни?

Я покраснела и не нашлась с ответом.

— Нет, господин, — прошелестели из-за спины. — Высокородная элиана чиста.

Мне в который раз за сегодня захотелось провалиться под землю.

— Что ж, отлично!

Чародей посыпал ладони каким-то искристым порошком из мешочка, привязанного на поясе, а потом воздел руки, от чего рукава его одеяния сползли до локтей. И принялся быстро-быстро шевелить пальцами в воздухе, складывая из них немыслимые комбинации. И одновременно что-то зашептал себе под нос. Вспыхнуло тусклое стёклышко гиара в центре морщинистого бледного лба.

Он колдует? Надо мной?!

И я понятия не имею, что за магия! Отвратительное ощущение беспомощности усилилось.

— Не надо, я не хочу… — я дёрнулась, но служанки держали крепко.

Оставалось только обречённо смотреть, как в воздухе напротив меня образуется тонкая вязь алых линий. Узел за узлом, плетение вырастает в хаотическую сеть. Которая сжимается до размеров кулака, а потом… устремляется на меня.

Их слишком много — людей вокруг, которые вправе делать со мной, что угодно. Я ничего не в состоянии предпринять, даже когда магическая сеть впитывается мне под одежду.

Когда по коже моего живота пробегает огонь. Как будто волшебный узор оседает там, впитывается, вживляется в меня. Больно.

Что он сделал со мной, этот выживший из ума старик?

Боль скоро исчезает, остаётся лишь ощущение тепла внизу живота.

— Это подействует? — интересуется Мелия.

— Несомненно! — маг довольно потирает руки. — После первого же соития девушка понесёт сына.

Что?..

Сначала показалось, ослышалась. Но нет — они и правда обсуждают при мне, будто меня тут вообще не существует или я мебель, что устроили так, чтобы после ночи с чужаком я непременно зачала, да ещё и мальчика. Я даже не подозревала, что такое колдовство существует.

Растерянность, гнев, бессилие — буря чувств внутри так сильна, что слабеют колени. Хочется кричать, хочется ударить кого-то — но мой крик безмолвен, и я бью обидчиков лишь в своём воображении. Я так привыкла. Другого не дано. Иначе не выжила бы во дворце. Всё, что могу — это саботировать исполнение приказа элара, чтобы проклятое заклинание не понадобилось.

— Замечательно, Мардухай. Вас ждёт достойная награда, — цедит надменно старшая жена повелителя.

— Полагаюсь на щедрость благородного элара и высокородной элассы. Ведь я истратил последний артефакт из запасов самого Шаардана Треглазого!

— Неужели элар до сих пор не проведал про такие артефакты? — брезгливо роняет Мелия.

— А куда, вы думаете, ушёл весь предшествующий запас? — посмеивается Мардухай. — Увы, в его случае даже древняя магия оказалась бессильна. Но прелестная элиана — совсем другое дело. Гадание на трёх лунах показало, что…

— Тш! — шикнула на него эласса. — Не при всех. Пойдёмте, расскажете остальное в моих личных покоях. Там нас никто не подслушает.

Они ушли, служанки остались. Видимо, стеречь меня, чтоб не сбежала.

Чтоб точно явилась на церемонию встречи послов, которая должна была начаться через считанные часы.

Я села на кровать, ноги не держали.

По животу пульсировала теплом проклятая магия Мардухая, покалывая нежную кожу. А я всё пыталась осмыслить, уложить в голове.

Так вот чего от меня хотят! Теперь ясно, почему отец отверг кандидатуру старшей сестры. Ведь обмолвились они, что Фли уже вряд ли способна родить по причине далеко не девического возраста. Уже тогда я должна была догадаться, глупая, что целью приказа элара было — не просто, чтобы я соблазнила чужака! А чтоб родила от него ребёнка.

Боль в руке. Короткий взгляд… разжимаю судорожно сжатые в кулак пальцы. На правой ладони остаются отпечатки ногтей и капля крови.

Для них пешки — не только я, но даже мой нерождённый ещё ребёнок.

Неужели у меня, как у мухи в паутине, нет ни малейшего шанса перехитрить судьбу?

Это мы посмотрим.

С гордо поднятой головой я иду в сопровождении служанок под длинным коридорам, широким лестницам, бесконечным лабиринтам дворца.

Что бы ни случилось — я прежде всего элиана, высокородная дочь правителя целого мира. И на церемонии встречи послов я буду лицом нашего народа. Важная миссия, которую следует исполнить со всей ответственностью. Кто знает, что принесёт этот день — мир или войну? Любое не так сказанное слово, любой случайный взгляд может склонить чашу весов в ту или иную сторону.

Я не хочу, чтобы завтра на месте моего города осталась чёрная пустыня, как это случилось с Чертогами Памяти.

Сирианар раскинулся на горном плато — ровной, будто срезанной верхушке Ревущей горы. Когда в ущельях ревут и беснуются грозы, когда отравленные ливни сбрасывают тонны воды с разгневанных небес, лишь магический Купол защищает от того, чтобы буря сорвала нас всех и швырнула вниз с головокружительной высоты.

Сегодня вечером небо чистое, оно медленно чернеет к закату, теряя свою дневную белизну. Две луны уже выкатились на привычную тропу, третья, огромная, маячит тонкими очертаниями за горным хребтом на горизонте.

Под нашими ногами — зияющая пропасть. Дворец стоит на краю города, у элара самые лучшие виды и самое безопасное окружение — только небо, только бездна вверху и внизу.

Тонкая, чуть отливающая голубым пелена Купола совсем близко. Кажется, протяни руку и коснёшься.

Гаяни боится высоты, держит меня за руку. Справа и слева от нас — ещё десятка два людей в серых плащах. Элар не позволил собраться большому количеству народа на встрече послов. Раньше я думала — он боится за жителей города. Теперь, после откровений Флавии, отчего-то кажется — боится другого. Правды, которую не должны узнать все. Правды о Старом мире и его жителях, с которыми мы не общались столько веков.

Какая она, эта правда? Неужели скоро узнаю?

От кромки пропасти перед нами тянется узкий деревянный мост. Прямиком к маленькому скальному острову вдали. На этот остров невозможно попасть другим путём, с него невозможно уйти. Он как птица, зависшая над пропастью. Не удивлюсь, если его почти парение на тонкой скальной основе поддерживает магия.

В центре маленькой круглой площадки там, вдали — наша самая большая ценность, самый древний артефакт народа эллери. Око Памяти. Овальный портал высотой в человеческий рост. Выпуклый каменный узор его рамы неведомый древний мастер украсил бутонами роз, радугами и солнцами. Вернее, я думаю, что это радуги. В нашем мире их не бывает.

Мы многого лишились в изгнании. Многое узнавали лишь по рисункам в книгах. Некоторых зверей, птиц, растения, найденные в новом мире просто назвали привычными именами. И вот теперь я уже не уверена, что свинья или собака в Старом мире выглядят так же, как в нашем. Что у орлов там, на далёкой прародине, такие же острые клыки, как у наших. А кошки так же ловко летают. Может, мы просто забыли уже значения всех слов. Может, мы как дети, которые учились читать по неправильным учебникам.

И я никогда не узнаю, что цвет моих глаз действительно фиалковый, если на рисунке в старой книге краска выцвела или поменяла оттенок. Потому что такого цветка никогда не видела вживую.