Воин в осаде

Наверное, со стороны это выглядело дико смешно. Долговязый подросток, распластавшийся на крыше вагона, стреляет дуплетом из двух несуразно огромных грохотал, отъезжая при каждом выстреле назад, отчаянно и тщетно тормозя носками ботинок. Раз за разом, быстро, практически не целясь, на весь барабан. Почему быстро? Чтобы совокупность импульсов от отдачи пришлась по одному вектору, протянув меня по крыше первого вагона до самого паровоза, а не стряхнула по дороге набок. Вот это было бы по-настоящему смешно.

Однако, смеяться было некому. До того, как улететь задом на сцепку между паровозом и первым вагоном, немилосердно ушибая себе копчик и ломая левую ногу, я, сквозь густые клубы дыма, изрыгнутые «гренделями», видел, как вся троица слетает с поезда, отчаянно размахивая конечностями. В какой комплектности или статусе жизнедеятельности летели подчиненные даймё, мне было узнать не суждено, хотя, вроде бы, брызги крови были.

— Алёш, ну ты как так-то? — недоуменно спросит меня через несколько минут княжич, прижимающий к раненому плечу какую-то тряпку.

А я лишь виновато улыбнусь, поморщусь, а затем похлопаю рукой по сунутым в кобуры бельгийским револьверам. Возможно, нога бы осталась целой, отбрось я оружие, но тогда точно бы их никогда не нашли.

Спустя две минуты станут слышны короткие мощные лязги — заранее вышедшие люди полковника Ятагами и пара наемников Зедда, одетые в железнодорожные доспехи, будут цепляться к поезду на ходу с помощью специальных крючьев. У них будет порядка двадцати минут, чтобы зачистить поезд от лишних пассажиров, выкидывая живых и мертвых из состава. Я же в этот момент, уже с наложенной непострадавшим Федором шиной, буду сидеть возле нахватавших автоматных пуль близняшек, молча хлопающих глазами. А затем прикажу им лечь и изобразить из себя трупы.

Операция прошла через задницу, но мы все живы. Силы противника серьезнейшим образом подорваны. А украденный поезд… воняет. Кажется, я знаю, чем занять народ с каменоломен. Им всё равно пора отдохнуть. Пусть помоют.

Глава 15

Проковыляв в приспособленный для временного удержания пленников загон, я сморщил нос, прищуривая глаза. От двух находящихся внутри молодых людей, почти подростков, одетых в запачканную военную форму, смердело невыносимо. «Лисий хвост» кицуне оказался столь забористой штукой, что будь он в производстве хотя бы в пять раз дешевле, а само оно в 20 раз быстрее, то стоило бы использовать его как оружие массового поражения.

Один из парней лежал на полу ничком, зачем-то добравшись ползком почти до двери, второй молча сидел у стены на коленях, гордо выпрямившись. Если бы не смешно опухшие глаза и нос, то это выглядело бы даже красиво.

— Кто из вас Категава Дзенчиро? — осведомился я, обходя лежащего.

В ответ, разумеется, тишина. Лишь хриплое дыхание несгибаемых пленников. Возможно, парни и были слабы телом, когда, надышавшись «хвоста» валялись, блюя и завывая, в офицерском вагоне поезда, но сейчас уже явно восстановили силу духа. Будем с этим бороться.

— Ладно, — не стал спорить я с молчунами, вместо этого выстрелив из «атланта» ползуну в горло со спины. Переждав грохот, сказал будущему хрипящему и булькающему трупу, — Тебя будут звать Скамейка.

Сев новонареченному Скамейке на поясницу, с облегчением вытянув зажатую в шине ногу. Теперь на моего будущего собеседника смотрело их аж три штуки — одна сломанная моя и две дрыгающиеся от товарища. Зрелище его явно заворожило, по крайней мере опухшие глаза открылись так широко, что я даже увидел блеск белков.

— А тебя как зовут? — приветливо поинтересовался я у еще живого вражеского офицера, старательно давя подступающую к горлу злость. До того, как зайти к этим ребятам, я пообщался с несколькими пленными простолюдинами, от чего пребывал в состоянии слабо контролируемой ярости.

— Кате…гава Дзенчиро… — заикаясь произнес парень, вытягивая вперед дрожащую руку с указательным пальцем, — …ты его убил.

— Да? — без особого интереса покосился я на ноги свеженазванного «Скамейки», — Ну и плевать. Я спросил твоё имя.

— Ямада Тако, — выдавил из себя парень, беря себя в руки. Его взгляд блеснул страхом и ненавистью, — Ты мертвец, гайдзин.

— Меня зовут Алистер Эмберхарт, я являюсь хозяином долины Камикочи, — вздохнул я, глядя на заносчивого, хоть и испуганного придурка, — …а также твоим убийцей. Ты умрешь, Ямада Тако, и умрешь очень скоро. Не за то, что вы, идиоты, ослепленные обещанием тануки служить вам, на меня хотели напасть. И не за то, что планировали захватить долину штурмом, чтобы затем начать торговлю с сегунатом, выбивая себе привилегии, владения и деньги. Ты умрешь даже не за то, что полчаса назад твой пустоголовый даймё приказал сбить дирижабль с почтенным лордом Сахаи на борту. Дирижабль, увешанный флагами-символами официального визита от имени тай-сёгуна Итагаки Цуцуми. Ты умрешь, потому что я не вижу смысла оставлять тебя в живых.

Парень осунулся после моего монолога, слегка побледнел, а потом гордо вздёрнул подбородок. Молча.

— Однако, — продолжил я, — Могу дать тебе выбор, как уйти. Пуля в лоб или… ты мне просто расскажешь, какие рода замешаны в происходящем, и чего вы хотели добиться. Я не ожидаю услышать от тебя каких-либо военных тайн, секретов или планов. Просто расскажи мне, ваши лидеры и главы родов обосновали своё решение вам, бойцам. Что обещали. Скажешь, и я тебе дам меч. Твой меч. А потом выйду против тебя с своим мечом. Только они и ничего больше. Умрешь как воин, достойно.

Всегда считал, считаю и буду считать самым отвратительным человеческим качеством отточенное до небывалых высот самооправдание своих поступков.

«Он сильнее меня, поэтому я взял палку». «Поэтому напал со спины». «Поэтому позвал друга». «Мне нужно кормить детей, поэтому я подставил того, кто угрожал моему повышению». Оправдания подлости, низости, хитрости… есть и будут всегда, потому что человек слаб. Потому что ему плевать на ближнего своего и, разумеется, потому что не перед кем нести ответственность за свою подлость. Все вокруг — такие же. Если он достаточно силен, чтобы не оправдываться, то его затопчут остальные. Затравят стадом… либо превознесут до небес, а потом, разумеется, убьют. Не бывает живых героев и святых, ибо их пример вынуждает остальных жертвовать. Они нужны, чтобы ими восхищаться.

Молоденький аристократ Ямадо Тако был самым обычным человеком, хоть и воспитанным в местных мирных понятиях благородства и честности. Однако, всё-таки человеком, поэтому первое что он, как опытный мечник, сделал, выйдя против врага со сломанной ногой — воздел меч над головой, взяв рукоять двумя руками, а затем… активировал мощную мечевую технику, от которой руки и оружие японца засветились серебристым светом.

Сфера Тишины ударила готового к бою японца как невидимым молотом — вышибла из стойки, заставила испуганно разинуть глаза и рот, потеряться. Надолго, я успел сделать три широких и очень болезненных шага к придурку, а затем резануть перед собой размашисто воздух, выбивая из его ослабевших рук катану. Следующий обратный взмах длинного меча, чувствующегося мной сейчас пушинкой, рассек кончиком лезвия как внутреннюю сторону локтей японца, так и часть его грудной клетки. В открывшуюся на груди рану я и сунул меч под углом вверх, с презрением глядя на хлопающего опухшими глазами хитреца, у которого острие вышло чуть ли не из затылка. Выдернул, стряхнул кровь, отвернулся от еще стоящего на ногах покойника. Заковылял назад, в штаб, не оглядываясь на оседающее тело.

Не дуэль, а забой. У парня были отличные шансы на победу, не воспользуйся он техниками. Сказано же было — только мечи.

Здесь, на каменной пробке, почти наглухо закрывшей перевал, собрались все, кто участвовал в операции или был ответственен за долину. Отсутствовали лишь близняшки и Жерар с Маргаритой, но с последними было всё хорошо — успешно остановив поезд с рекрутами, они нашли Наото Йошинари, а уже с помощью нашего бывшего лысого преподавателя вызвали тягач, отбуксировавший поезд назад, в центр страны. А вот моим блондинкам, почти не чувствующим страх и боль, не повезло — Эдна поймала пять пуль, а Камилла три. Слишком высовывались. Обе сейчас лежали в Холде, пребывая в состоянии целительной комы. Одержимым не страшна разорванная печень, раскрошенные ребра и даже простреленная голова, но вот степень восстановления тела напрямую зависит от силы засевшего внутри демона. Внутренней энергетикой блондинки никогда похвастаться не могли. То, что Роберт Эмберхарт или мои братья могли бы затянуть за минуту, отправило горничных в сон минимум на неделю.