Воин в осаде

Снаружи, под ошеломляющей чернотой звездного неба, нас ждала лишь красноватая каменистая пустошь без малейших признаков растений. Лишь где-то вдалеке виднелись острые и хищные пики обрывистых скал, чем-то напоминающие сколотые зубы. А еще здесь была прямая как стрела железнодорожная стрелка, на которой нас ожидал вполне симпатичный паровоз, пыхающий черным дымом из главной трубы. К нему был подсоединен всего один вагон — пассажирский.

— Леди! — слегка паясничающий Дарион Вайз, согнулся в низком поклоне, — Добро пожаловать в Ад! Позвольте быть вашим Конфи Данте, госпожа Виргиния!

— Всё переврал, — пробурчал я, подпихивая жену к паровозу, — Поехали, придём в себя по пути.

Устаканить в голове происходящее требовалось всем, кроме, естественно, синекожего. Но этот довольно мудрый тип своими дурацкими шуточками немало расслаблял скованную атмосферу, моментально сложившуюся, как только мы погрузились в шикарный пассажирский вагон, где царствовали позолота и темно-бордовый бархат. Я нервничал, зная, куда мы едем. Эйлакс нервничал, зная зачем. Рейка переживала, не зная ничего, кроме того, что она маленькая слабенькая девочка в Аду. Незаслуженно.

— Кстати, еще одна причина, почему мы не взяли с собой свиту, — обратился я к коротышке через несколько минут, после того как она поняла, что однообразие местности за окном меняться особо не будет, — Мы — его сопровождающие. Отдельные нам не полагаются.

Эйлакс скривился в особо гнусной манере после того, как Рейко на него уставилась.

— Алистер, лучше спой про коня, — фыркнул он, — Или закури. Без тебя тошно.

— О, кстати! — тут же оживился Вайз, — А вы знаете, наш Алистер тут придумал одну замечательную сентенцию! Она буквально за пару дней захватила умы большей части Преисподни!

— И знать не хочу, как вы меня подслушиваете! — извлек я сигарету, пытаясь отгородиться от происходящего, а заодно прижимая к себе супругу в надежде немного её успокоить. До Города, по словам синекожего, было около часа езды, а поезд несся со скоростью под 300–400 километров в час.

Отлучившись в Ад, мы оставили дела в Камикочи в состоянии постепенной, но неумолимой стабилизации. Самим процессом заведовал Ятагами Рюока, которого я всерьез и сильно осчастливил выдачей в беспроцентную аренду всех имевшихся в наличии железнодорожных доспехов, что автоматом превратило его слегка увечное войско в серьезную силу. Бывшие главы города слегка потеряли вес в обществе — старушка Вакаба Нори решила, что подошло время отправиться туда, где сейчас ехали на поезде мы, а Матсубара Казухико, после недолго реабилитационного периода, присоединился к своим сыновьям на каменоломне. Эта семейка стала одной из первых, кто вышел из Хагонэ в кандалах резать камень, но, скорее всего, далеко не последних. Регина Праудмур была твердо нацелена выявить всех, кто принимал участие в процессе заготовки «горных животворных снадобий».

Пару суток жизнь вполне могла пройти и без нашего непосредственного надсмотра.

— Как это — мы внизу? — отвлек меня от мыслей вопрошающий голос Рейко, — Над нами же звезды!

— Во разных мирах законы работают по-разному, госпожа Эмберхарт, — объяснял ей Дарион, к виду которого Рейко уже слегка притерпелась, — У нас здесь центром, верхом, основой… считается центр того, что вы ошибочно считаете за планету. На самом деле мы едем по самому дну Ада, так как именно здесь располагаются Города…

План Ада легко можно было представить себе как безжизненную каменистую планету размерами приблизительно в 7 раньше меньше Земли, висящую в местном аналоге космоса, который был отражением настоящего. Все самое интересное творилось в самом центре этой эрзац-планеты, который соединялся пуповиной с реальным миром. Оттуда и поступали души, чья тяжесть не позволяла сразу же улететь в Великую Реку Иггдрассиль. От центра брали начало несколько огромных комплексов различной культурной направленности, которые и занимались переработкой душ. Эти комплексы пронзали весь план-планету насквозь, выходя на внешней стороне в виде городов, устремленных шпилями, крышами и прочими не совсем нужными в местной реальности штуками, в космос.

— А чем мы дышим, если находимся на абсолютно безжизненной планете? — задала резонный вопрос Рейко.

— Практически все высшие демоны копируют человеческое строение организма, госпожа Эмберхарт, — любезно пояснял Дарион Вайз под кивки заинтересованно слушающего Эйлакса, — Конечно, многие изменяют тела под свои вкусы, но базово… базово мы стараемся ничем не отличаться от вашего образа и подобия. А следовательно, атмосфера и температура нижнего круга Ада идеально подходят для вас с Алистером.

— Почему?

— Человек есть наиболее совершенная универсальная форма жизни, милая, — решил слегка помочь демонам я, — В отличие от пути эволюции местных жителей, его организм и строение мозга наиболее близки нуждам высших демонов, которым необходимо перестроиться из пожирающего все и всех хищника в форму, которая может эволюционировать интеллектуально.

Ну, достаточно близко от реальности, но не является всей правдой. Сочувствие, эмпатия, соболезнование, способность понять человека, узнать ход его мыслей — всё это необходимо для наиболее качественных пыток. То есть для выработки энергии из душ грешников. Человеческое тело есть некоторая удобная константа, повседневный костюм, облико морале, даже можно сказать. Вроде штанов.

Город не имел названия. Место, где жили все высшие формы разума в этом плане, если, конечно, к ним можно было бы применить термин «жить», представляло из себя колоссальную структуру, которую можно было бы назвать тесной группой термитников. Но на самом деле, Город напоминал нечто иное — как если бы кто-то подорвал огромную кучу взрывчатки в озере раскаленного черного обсидиана. Тысячи и тысячи шпилей, устремленных в бездонную черноту космоса, десятки тысяч квадратных километров площади. Ёж-колосс, состоящий из остроконечных башен-небоскребов, в каждом из которых живет лишь один хозяин.

Основание колоссального шипа, пронзающего весь план, уходящего острием к самому центру. На протяженности всей этой колоссальной булавки расположена широкая нисходящая спираль, на которой располагаются так называемые Круги. Большая же часть псевдопланеты — потрескавшийся красноватый камень, на котором местное зверье вроде хеллхаундов охотится за беглыми душами и друг другом.

— Дом, милый дом, — с ностальгией выдохнул Дарион Вайз, а потом подобрался, обращаясь к Эйлаксу, — Нам с вами, уважаемый, необходимо соблюсти местный этикет на всем протяжении вашего здесь пребывания. Боюсь, что это обязательно. Повторяйте за мной.

Рейко испуганно икнула, когда колени синекожего демона с звонким хрустом выгнулись в обратную сторону. После этой метаморфозы началась следующая, чуть сложнее — ступни Дариона Вайза, бывшие до этого момента вполне человеческими, начали трансформироваться в мощные плоские копыта, а из копчика полез длинный толстый хвост того же синего оттенка, что и кожа моего поверенного. Тем временем он объяснял вслух необходимость этих превращений — некую давным-давно принятую за признак хорошего тона условность, дабы у местных было одно явное отличие от человеков разумных.

— И еще оголовье трости нужно сменить, — добавил синекожий, пристально наблюдая за молча копирующим его Эйлаксом, — Всё-таки вы, уважаемый, не имеете никакой серьезной связи с семейством Эмберхарт, и вряд ли имеете целью просить их покровительства или принести оммаж.

— Я бы им принес, — раздраженно ответил ему Эйлакс, аккуратно переступая с копыта на копыто, — Не Алистеру, но его папаше. Только не оммаж.

— Кстати, а от нас что ожидается? — перебил я злобное бурчание нервничающего демона, — Мы просто сопровождаем высокого… эээ… гостя?

Дарион Вайз медленно поднял взгляд на меня, заканчивая любоваться собственными копытами, а затем также медленно произнес:

— Эмберхарт, я тебя не узнаю. Ты в самом деле думаешь, что Он мог бы ошибиться, присылая персональное приглашение первому человеку за последние шесть сотен и тридцать два года?