Страница 15 из 60
— Наказать? — переспросила я.
— Он тот ещё персонаж, неужели ты не поняла? — она вскинула бровь, — взорвал перед началом занятий Восточную башню, потом устроил тотализатор на тебя и леди Эвелин, и богиня знает, что он ещё отчебучит. Бедный Цезарь с ног сбился за ним гоняться и следить, как бы он чего не вычудил.
— Леди Эвелин тебя ненавидит, — довольно констатировала Крессида и отплыла в свою комнату, но в дверях обернулась, — о, как я предвкушаю учёбу. И твои страдания с Ксаном, ха-ха.
Она засмеялась и захлопнула за собой дверью. Я проводила её хмурым взглядом. Похоже, предыдущий урок она быстро забыла, зараза толстокожая. Ничего, ничего, как выдастся возможность, я щёлкну её по носу. Например, на уроке танцев, когда она увидит Ксана. Удавится от зависти. Он гад, но настоящий красавчик.
Гад Ксан — это Константин Делатур, самый желанный жених всех окрестных королевств. О богиня, у меня в голове не укладывается, всё никак не получается совместить этих двух людей в одного. Мерзавец Ксан, которые играет со мной в кошки-мышки — это мой заказ. Причудливы пути Светлой Святой, во истину.
— И чего она к тебе так прикопалась, — всплеснула руками Лула, — ты ведь для неё даже не соперница.
— В смысле? — я перевела взгляд на Оленёнка.
— Ну, она узнала, зачем я здесь — из-за герцога Делатура, — смущённо потупилась Анна-Луиза, — сказала, что тоже пришла за ним, но меня своей соперницей не считает. Поэтому и не трогает.
— Лула, милая, — хмыкнула Валькирия, — ты посмотри на Айзу — она красотка, она привлекла внимание абсолютно всех с самого начала учёбы, и да — она не такая трепетная как ты. Конечно, Крессида считает её соперницей. Даже если Айзе ни на кой ляд этот герцог не сдался. Просто потому, что она притягивает внимание, даже не желая этого.
— Я тут ни при чём, это всё нелюбовь леди Эвелин, — поспешила откреститься от всего я, — пойду-ка я лучше попробую спасти свои волосы. Вся такая опасная, роковая и чумазая.
Девушки засмеялись, а я выдавила из себя улыбку и сбежала в душ.
Я долго и мучительно отмывала волосы от краски, кляня Ксана на чём свет стоит. Мерзавец! Дважды мерзавец, потому что он — Константин Делатур! Оставшись в одиночестве, я наконец смогла это осознать и переварить. Он тот самый герцог, которого мне поручил окрутить Милорд!
О Светлая Святая, за что ты так со мной? Как мне нацепить на него браслет? Как очаровать, если моё единственное желание рядом с ним — крепко пожать ему шею? Применить дар? Что-то мне подсказывало, что ничего у меня не выйдет. Чёрт!
Почему в моей жизни всё идёт наперекосяк? Только выберусь из одной передряги, сразу радостным топориком ныряю в другую? Появилась слабовольная мыслишка, что мне стоит прямо сейчас сгрести все свои вещички и бежать в милицию сдаваться.
Я ожесточённо взмылила волосы и мрачно представила эту замечательную сцену. Вхожу я такая в отделение и на весь зал кричу: «Здрасьте, господа милиционеры, я та самая девица, которую разыскивает граф Траум! Вяжите меня, уважаемые!».
Я тут же передёрнула плечами. Нет! Существуют более приятные способы поставить крест на своей жизни. Я в который раз сполоснула волосы и вздохнула. А неплохо ведь придумали. Сказали, что я украла у них фамильную драгоценность, и теперь меня разыскивают все официальные и неофициальные власти.
И ведь правду же сказали. Только не уточнили, что эта драгоценность — я сама. Хорошо, что я им очень нужна, и моё лицо светить не стали. Осторожные. Дали только общие наводки. Брюнетка, тёмные глаза, шрам под ключицей. А там либо сами меня найдут, либо я передумаю и сама сообщу в милицию о себе. Умно. Но я не сообщу.
Я вылезла из душевой кабинки и посмотрела в зеркало на себя. Под левой ключицей, ближе к подмышке, на коже красовался длинный белый росчерк. Очень старый шрам, он был всегда, сколько я себя помнила. Я осторожно провела пальцем вдоль него и закусила губу.
Совсем недавно я узнала, откуда он. И это знание далось мне непросто. Оказалось, что вся моя жизнь — искусно выписанная ложь, а самый близкий человек — лжец и предатель. Сердце сжалось от злости и обиды, но я запретила себе плакать. Я уже выплакала всё, что он заслужил. Больше не буду. Я — Айза, и у меня новая жизнь.
С таким настроем я завернулась в полотенце и покинула ванную комнату. У меня ещё было маленькое дело на сегодня.
В часовне было тихо, только у алтаря неровно трепетало пламя свечей. Я взяла из лотка новую свечку и подожгла фитилёк от догорающей, почти полностью оплавившейся. Поставила свою и поклонилась статуе прекрасной женщины.
«Освети мой путь, Светлая Святая», — проговорила я в мыслях и очертила светлый знак.
В груди поселилось тепло, словно она мне ответила. Я задумалась о том, что в общем и целом в моей жизни было немного тёмных красок. Мне очень повезло. И из этой передряги я тоже выберусь. Всего-то и нужно окрутить Делатура и тихо исчезнуть.
— Думаешь, она ответит? — тишину часовни разрезал ленивый голос.
Я медленно повернулась к колонне, на которую откинулся Ксан, уже привычно засунув ладони в карманы брюк. Опять весь в белоснежной одежде, словно Крылатый, посланный самой богиней. Но я-то знала, что он вовсе не Крылатый, а спутник с Кривой дороги. И цвет его — чёрный.
— Что ты тут забыл? — я сузила глаза, — ты меня преследуешь?
— Какого ты высокого мнения о себе, — он медленно растянул губы в кривой издевательской усмешке, — я же теперь твой личный Цезарь. И в этом виновата только ты.
— Не сваливай всю вину на меня, — зашипела я и сделала шаг к нему, — ты всю эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать.
— О, не переживай, — сказал он зловеще, — расхлебаю и получу от этого максимум удовольствия. За твой счёт.
— У герцога было такое грустное детство, раз он не наигрался в куклы? — я упёрла руки в боки.
— За учебниками особо не наиграешься, теперь отрываюсь, — он сделал шаг ко мне, — но я вырос, и куколки у меня уже другие.
— Вот бы тебя оженила на себе какая-нибудь гадина, Делатур, — от души пожелала я, зная наверняка, что моё пожелание исполнится.
— Не переживай, оженит, — он сделал ещё шаг, оставаясь невозмутимым, — но пока этого не произошло. А ты рядом.
— В смысле? — я сузила глаза.
— Ты узнала, кто я, но это и к лучшему, — проигнорировал он мой вопрос, — теперь нам будет удобнее.
— В смысле? — повторила я свой вопрос и добавила, — тебя вообще не волнует, что я раскрыла твоё инкогнито и могу натравить половину академии на тебя? Более того, я могу нарисовать твой портрет и распространить по всему королевству.
— Во-первых, — он разогнул один палец перед самым моим носом, — я сам просил написать мой портрет. Во-вторых, — два пальца возникли передо мной, моё дыхание касалось кожи Делатура, — я уже говорил, что ты сама не рада будешь, если раскроешь какую-то из моих тайн. И, в-третьих, — он помахал рукой с тремя разогнутыми пальцами у меня перед глазами, — теперь ты официально мой миньон. Подопечная. Тебе от меня никуда не деться.
И нагло щёлкнул меня по носу. Я задымилась и сжала ладони в кулаки. Так хотелось дать по этой наглой самодовольной роже! Но меня быстро отрезвила мысль о том, что я должна его очаровать. Чёрт, я забываю о своём задании каждый раз, как вижу Ксана-Константина! С ним просто невозможно быть милой, так и хочется цапнуть побольнее.
— Я откушу тебе нос, если ты сделаешь так снова, — зашипела я.
— Боюсь, — серьёзно сказал он, только уголок его губ насмешливо дрогнул.
Гад! Теперь я поняла, какую жирную свинью мне подложила леди Эвелин.
Глава 12. Я, Ксан и магократы
Я вернулась в свою комнату и тут же замерла, глядя на лист бумаги с алым портретом. Моим портретом. Моим самым первым в жизни портретом. Написанным Ксаном. Константином Делатуром. В груди словно огненный шар взорвался и растёкся по телу.
Вся недавняя злость на него вдруг куда-то делась. Я осторожно взяла листок, словно боялась, что он сейчас развеется дымом, и снова посмотрела на уверенные алые росчерки. Палец сам коснулся линии нижней губы на портрете, провёл, повторяя движение кисти Ксана, когда он ответил мне, на кого ставил в тотализаторе.