Моя зависимая любовь

— В основном чтобы снять напряжение, особенно когда я бываю на публике, — парень присел рядом на край кровати и уставился в стену напротив. — Я принимаю слишком близко к сердцу то, что обо мне думают другие люди. Это напрягает меня, вгоняет в стресс. Иногда доходит до того, что я вообще не хочу идти туда, куда меня приглашают, потому что боюсь сказать или сделать что-то не так… И ты должна понимать, что я уже давно один и могу полагаться только на себя. Так что очередная доза это всего лишь способ снизить напряжение и не придавать слишком большое значение происходящему вокруг. Возможно, со стороны кажется, что у меня все отлично, и мне ни до чего нет дела…

— А на самом деле?

— На самом деле я просто в ужасе. Даже если все идёт как обычно. Фотографы, ковровая дорожка, интервью одно за другим, ночи в номерах отелей. Возможно, я выгляжу как беззаботный чувак, но никто не знает, что творится в моей голове. В такие моменты сердце готово вырваться из груди, а в животе завязывается тугой узел. Часто накануне какого-то события я не могу уснуть из-за страха, что сделаю или скажу не то или буду выглядеть нелепо, и в результате и все испорчу.

— Я могу тебе сказать что-то? — Джессика повернулась и посмотрела в его глаза.

— Да, конечно.

— Не могу сказать за других, но от себя скажу на сто процентов, Коул, я с тобой не потому, ЧТО и КАК ты говоришь и делаешь, не потому, что ты самый сексуальный мужчина на планете. Не за твоё удивительное чувство юмора. Я с тобой из-за того, что у тебя вот здесь, — Джессика приложила свою ладонь к сердцу Коула. — Твоё сердце, твоя душа, твои увлечения, твой взгляд на мир — вот что привлекает меня в тебе. Это и есть ты. И это не изменится.

— Правда?

— Абсолютная.

— Если бы я только мог выкинуть все эти мысли, — он взлохматил чёлку.

— Они только в твоей голове, Коул. Но как вся эта дрянь помогает тебе?

— Она и приглушает все эти иррациональные мысли. Блокирует их на время действия дозы. Мне просто становится всё равно на то, чтобы правильно говорить или поступать. Вот и всё. Всего лишь несколько минут покоя.

— А потом, после окончания все мысли возвращаются?

— Ну… Да.

— Когда ты в последний раз… принимал?

— Вчера вечером, — он опустил глаза и уставился на пол. — Я не ждал тебя, а практика в госпитале даётся мне непросто… Но поверь мне, с тобой я всегда чист.

— Я могу быть с тобой откровенна, Коул?

— Конечно.

— Наркотики — это то, что я никогда не смогу принять. Я постоянно вижу, как меняются люди под воздействием наркоты. На концертах, за кулисами, в гримерках — музыканты, с которыми мы работали, делали это везде и постоянно. Это страшно, Коул, и я не хочу быть к этому причастна. Мне всё равно, как часто ты это делаешь. Я не собираюсь читать тебе лекции на эту тему, я не твоя мама. И не буду советовать тебе, что делать со своей жизнью, потому что ты уже взрослый человек. Но если ты и дальше хочешь делать это со своей жизнью, ты должен сказать мне об этом. Сказать, чтобы я могла уйти сейчас, пока ещё могу. Потому что если я узнаю, что ты не остановился, через три месяца, шесть или год, это ранит меня намного сильнее.

— Я понимаю, — кивнул он и снова уставился на пол.

— Коул?

— Здесь даже не о чем думать, — актёр поднял голову и посмотрел на Джессику своими градиентными голубыми глазами. — Больше никогда.

Это был первый раз, когда он соврал ей, глядя прямо в глаза, прекрасно понимая, что однажды сделает это снова. И не один раз.

В то время Коул всё ещё был на ранней стадии зависимости. Молодой человек полностью отрицал наличие проблемы и верил, что контролировал ситуацию и мог бросить в любой момент.

Он и хотел бы сказать, что соврал ей тогда, потому что искренне никогда не хотел сделать это снова, но правда была в том, что Коул знал — Джессика была предельно серьёзна в своих словах о том, что уйдёт, если он продолжит это делать.

И правда была в том, что актёр не мог отказаться ни от того, ни от другого. Коул хотел сохранить отношения с Джессикой и хотел продолжать принимать порошок, который хоть на время, но давал ему передышку от тревожных мыслей. И он соврал.

Да, настоящий мужчина был бы честен и принял бы последствия честного поступка. Но вместо этого Коул выбрал другой путь — обмана и манипуляций.

В то время никто из них не знал достаточно о наркотической зависимости. И оба верили, что если они влюблены и счастливы друг с другом, этого будет достаточно, чтобы исправить ситуацию. Но правда оказалась таковой, что любого, даже самого сильного чувства будет недостаточно, чтобы побороть эту зависимость. Этот урок стал самым болезненным для них обоих.

— Теперь все в порядке? — спросил Коул, кладя свои руки на плечи девушки.

— Да, наверно. Я просто ещё не успела это осознать и принять. Ты раньше с кем-нибудь говорил об этом? Обращался за помощью?

— Да, однажды. Это было давно. И если честно, те препараты… С ними я не чувствовал себя самим собой. Они подавляли меня. Кокс типа более эффективен, — иронично усмехнулся он.

— Ты попробуешь терапию снова? Ради меня? Мне кажется, это правда может помочь.

— Да, думаю, я мог бы сделать ещё одну попытку, — кивнул Коул и сжал её ладонь, лежавшую на поверхности кровати.

Он видел, как Джессика облегченно выдохнула и, наконец, улыбнулась.

— Как думаешь, ужин уже готов? — спросила она.

— Я думаю, что ты сачкуешь и прикрываешься мной, чтобы только не готовить, — улыбнулся Коул и продолжил. — И ещё я думаю, что нас позовут, — и повалил её на кровать.

Было здорово целовать Джесс, зная, что она его простила. Чувствовать, как она отвечала ему и ёрзала под ним от нетерпения. Как обхватывала его бёдра своими ногами. Но еще Коул прекрасно знал, что будет дальше. И усмехнулся в приоткрытые губы Джессики, когда услышал стук в дверь и голос Ины:

— Эй, вы! Вы там помирились уже? Идёмте ужинать!

— Пойдём? — спросил он, продолжая скользить губами по шее Джесс.

— Через пять минут, — кивнула она, чуть поворачивая голову и открывая ему новые места для поцелуев…

Глава 19. На съёмочной площадке

Коул выдержал эти две недели до дня Благодарения. Не сказать, что это далось ему легко. Но Джесс была, старалась быть рядом и старалась переключить его внимание на более приятные вещи. А потом он сбежал к родителям на праздники. И всё было бы хорошо, если бы не эти молоточки, что без конца стучали в его голове.

После долгих размышлений он поделился сложившейся ситуацией со своим директором, и после того, как выслушал чуть ли не часовую лекцию о безответственности и легкомысленности, был отправлен в частную элитную клинику, что обслуживала его страховку, на детоксикацию. Пролежав под иглой несколько часов, актёр и правда ощутил легкость в теле и относительную свободу мысли.

И всё же его тревожил тот факт, что Джесс вскоре улетала на очередные соревнования, а потом, буквально через пару дней и он сам улетит в Нью-Йорк на очень продолжительные съемки. И как они переживут этот период, он не знал. Не хотел повторения летнего сценария.

— Ты можешь не лететь в этот раз? — они снова лежали на её узкой кровати утром в пятницу. Коул отменил все свои встречи, да и Джессике никуда не нужно было. Ее самолет улетал в Париж ранним вечером.

— Не могу, честно. Я бы и хотела остаться, но это рейтинговый турнир. На нем начисляют баллы. Не поедем, и вылетим из таблицы, и тогда первого места в Чемпионате не видать, — она потерлась носом о его грудные мышцы. — Да, и кроме того, что изменят эти три дня? Ты улетаешь на сколько недель?

— Полетели со мной, а, Джесс? Я серьезно, — он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. Выглядел расстроенным.

— Котёнок, — она прибегла к запрещенному приему, называя его так. Провела рукой, путаясь в его волосах, и покачала головой, с грустью глядя на него. — У нас тренировки, у меня работа, мы с Брайаном готовим показательные номера для Японии, куда улетаем сразу после Рождества и до самого Нового Года на «Шоу мировых суперзвезд». Я говорила тебе, нам хорошо платят за эту программу. А потом ты снова на съемки, а потом еще на одни… Дело не в моих поездках, а в твоих съемках.