Хранительница искры

— Я отпущу тебя в Фарас, но у меня тоже есть к тебе условие, Мидэя, — на красивом лице Авьена вдруг застыла решимость. — Договор между тремя народами это одно, но мне нужен более крепкий союз, гарантии и уверенность, за что именно я буду сражаться. Ты отдашь мне в жёны свою дочь!

— Мира без тьмы тебе уже будет мало? — воскликнул Ахилл, пока Мидэя потрясённо хлопала глазами. — И части пламени будет недостаточно, остроухая зануда?

— Пламя вряд ли выберет хранителем меня и пламя будет принадлежать всему моему народу, а вот мой трон унаследует мой ребёнок, и я хочу, чтобы он обладал превосходящей силой. В жилах Мидэи замешана эльфийская кровь, а значит, у её дочери тоже будет часть эльфийской крови. Но вдобавок она унаследует дар!

— Вы так уверены, ваше высочество, что у меня родится дочь? — Мидэя, наконец, обрела дар речи. — А если я не соглашусь?

— Уверен. И я поведу боевых эльфийских магов в бой лишь при этом условии! Я не оставляю тебе выбора, знаю, но такова моя воля. В нашем мире подобные соглашения не новы.

— Хорошо. Пусть, так тому и быть. До того как родится и вырастет моя дочь ещё много воды утечёт, — согласилась Мидэя, зная, как важен ей союз с эльфийским народом.

— Дитя уже зачато, — победно улыбнулся Авьен. — Завтра мои лекари попытаются разбудить рыцаря, и мы доставим вас в Фарас!

Глава 15

Мидэе не спалось. Под тихую ночную музыку эльфийской магии сплетённой из шелеста спящей листвы, порхания ночных мотыльков и перезвона росы, она погрузилась в свои мысли, в самую глубину своей сути, туда, где растерялась обычная девушка, влюблённая, напуганная известием. … В ней зрела жизнь, их с Данатом дитя. Не чувствуя силу дара и лишённая пламени, она не смогла распознать это первой, но Мидэя знала, что Авьен не стал бы её обманывать, эльфы ведь не врут. Но сейчас Мидэя страшилась будущего материнства сильнее, чем предстоящего сражения с мороком. Ведь она даже не знает, как ей защитить и уберечь святыню, как же ей тогда сохранить и осчастливить своё любимое дитя, сокровище, которое займёт всю её душу, потому что будет рождено от того, кому она отдала своё сердце.

И как теперь сказать об этом князю? Что если его обещание жениться были всего лишь шуткой. А о том, что она пообещала их дочь эльфийскому принцу — Данату вообще опасно было признаваться.

И как справиться с миссией, как удержать союз трёх разных народов, разогнать тьму и сохранить любовь? Как выстоять в бушующем море жизни? Её губы шептали молитвы, обращаясь к своей святыне, умоляя защитить и направить.

Авьен так и нашёл её, сидящей на полу, прижавшей руки к груди, шепчущей молитвы на древнем языке первородных.

— Я готов проводить тебя к священной искре, — тихо проронил эльф, уважая ритуал хранительницы. Эльфийский народ глубоко чтил традицию бесед наедине с Великим Духом, поэтому почтительно склонив голову, Авьен терпеливо ожидал, когда Мидэя поднимется.

— Этой ночью думы не давали покоя и мне, — произнёс он, поймав её взгляд. — Мы и, правда, сможем победить лишь сплотившись, и доверие самое сложное. … Эльфы не склонны к предательству, в отличие от людей. Я опасаюсь, фрэя. … Страхи ведомы даже нам.

— Ты должен поверить мне, Авьен сын великого Видала, гордый светлый маг, с силой которого не сравнится ни один боевой эльф! Мне, в жилах которой течёт кровь твоего народа! — твёрдо произнесла Мидэя, взяв его за руку, и приложив его ладонь к своему животу. — Она сроднит нас и свяжет нерушимыми клятвами. Ты придёшь ко мне на помощь, а я явлюсь на помощь к тебе, и ничто не встанет для нас преградой! А теперь нам пора вершить свои судьбы и позаботиться об этом мире! — вскинула она голову, тряхнув волосами. — Никаких страхов, я запрещаю!

Лёгкими летящими походками они шагали рядом, и Мидэя держалась с эльфийским принцем на равных, и по тому почтению, которое ей оказывал Авьен, было заметно, что он и сам относился к хранительнице с великим уважением, будто в её жилах текла не только частица эльфийской крови, а вился королевский дух, объятый священным пламенем.

Дыхание Лионеля было слабым, но спокойным, рана затянулась, рядом с ним склонились трое лекарей, но при виде своего принца и хранительницы, они отступили в благоговейном поклоне.

Стоило Мидэе положить Лионелю руку на грудь, как выскользнув, пламя обвило её ладонь, заискрившись и переливаясь, затем скользнуло выше к плечу и шустро нырнуло в маленькую лампадку, висевшую у неё на шее. Мидэя улыбнулась, радуясь ему, словно милому другу.

— Оно немного окрепло, как должна окрепнуть наша надежда, Авьен. Позволь я дам тебе это ощутить, — она сжала его протянутую ладонь. И оба они вдруг вспыхнули мерцающим пламенем. И как только оно погасло, Авьен опустился перед Мидэей на колено, что было верхом признательного почтения.

— По эльфийским меркам сейчас ты дышишь юностью, а когда к замужеству созреет моя дочь, ты будешь в самом расцвете лет, и я уверена останешься таким же прекрасным и достойным, — коснулась его плеча Мидэя, одарив его улыбкой. И в ответ ей отозвалась лучезарная улыбка эльфа, а музыка эльфийского воздуха стала нежнее и звонче.

— Чем утешите нас, уважаемые знахари? — свысока взглянул Авьен на своих придворных.

— Тело человека дышит жизнью, он молод и силён, поэтому встанет на ноги очень быстро. Наши отвары и мази, укреплённые вашей магий, достопочтенный принц Авьен, совершили своё чудо. Человек вот-вот очнётся.

— Чудо совершило пламя, — поправил их принц.

— На самом деле не совсем, — загадочно улыбнулась Мидэя. — Священное пламя могло исцелить Лионеля ещё раньше, но наша святыня ожидала чуда. И чудо в этом случае — помощь эльфа. Эльф отдал частицу своей магии, чтобы спасти человека. Именно это и укрепило пламя. То, что твоё желание шло от сердца, — затем приложив два пальца к прохладному лбу Лионеля, Мидэя позвала его по имени.

И глаза рыцаря тут же распахнулись, обводя собравшихся мутным непонимающим взглядом.

— Эльфы, — пояснила ему Мидэя, разгадав в этом взгляде вопрос. — Мы не позволили тебе шагнуть за грань, мой друг. Я счастлива, что удержала своего защитника на этой стороне. Пора домой!

Хватило всего двоих эльфиских колдунов энергично раскручивающих свои посохи, чтобы открыть проход, позволяющий попасть прямиком в Фарас, и не куда-нибудь, а в аккурат к княжескому замку.

— Забодай меня безрогая коза, — присвистнул Хезер, таращась куда-то Данату за плечо. — Кажись, кудесница твоя несётся!

И всем, кто в это время был у конюшен на заднем дворе, открылась небывалая картина из огромного, повисшего в воздухе кольца вышло двое высоких, стройных, затянутых в боевые латы мужчин, с длинными светлыми волосами, держав в руках посохи, словно грозное оружие. Следом вышли ещё четверо неся носилки с Лионелем и уже после показалась Мидэя, которая даже подпрыгнула, заметив в толпе Даната.

А он, уже расталкивая рыцарей и ротозейничающих воинов, спешил к ней со всех ног.

— А я уж думал, мне придётся собирать отряды и переворачивать все коряги в этом проклятом Ползущем лесу в поисках тебя, цветик, — выдохнул Данат, притянув её к себе, — Даже истосковаться до одури не дала.

— Может я её к тебе проститься привёл, да раненого вашего вернуть? — с вызовом и лёгким высокомерием в голосе присущей всем эльфам произнёс ступающий следом за Мидэей высокородный эльф. Его положение выдавал не только золотой обруч на голове и дорогие одежды — об этом говорил повелевающий взгляд, гордо развёрнутые плечи и его тон, который тут же взбесил вспыльчивого князя.

— У нас за воровство обычно отнимают руку — я отниму тебе обе, чтоб в следующий раз неповадно было чужих женщин умыкать, да искры клянчить! — процедил Данат, кладя руку на эфес меча. И его примеру последовали все остальные оставшиеся рыцари.

— Э нет, горячие головы, мы не с того начали! — вмешалась Мидэя, нежно погладив по щеке своего синеглазого деспота. — Позволь тебе представить — это его высочество Авьен, сын великого Видала, наследник эльфийского престола. И он не враг вовсе, а наш союзник. Я после расскажу, — затем взглянув на эльфа, она добавила уже обращаясь к Авьену. — Не бери близко к сердцу вздорный норов князя.