Хранительница искры

— Так просто тебе от меня не отделаться, — усмехнулся Данат. — Монастырь, знания, живое пламя, это ясно, но если у тебя нет дара, как тогда ты можешь видеть будущее и спасать от смерти, тем более, что силой этого Аввина не всегда можно пользоваться? — придирчиво взглянул он на неё.

— Какой же ты дотошный! Все кишки мне вымотал! — тяжело вздохнула Мидэя, явно не имея желания посвящать его ещё и в это. — Ты прав, дара у меня нет, только знания. Но … я его одолжила, … у тебя. В тебе хранилось наследие твоей матери. Это всё, больше секретов нет.

Теперь заинтересованные и недоумённые взгляды рыцарей устремились уже на князя, который несколько мгновений стоял изумленным, а затем, подойдя к Мидэе, кивнул ей в сторону леса:

— Пойдём, ты расскажешь мне об этом наедине!

— Я бы не стала отдаляться от костра, нам нужно держаться всем вместе, этот лес опасен, — запротестовала девушка, которую князь, бесцеремонно потащил за собой, схватив за руку.

— Самое опасное здесь и сейчас — это ты, Дэя! И это мне должно быть страшно! — отойдя подальше от чужих ушей, Данат отпустил её, — Ты сколько угодно можешь твердить обратное, но для меня ты всё равно остаёшься ведьмой с глазами лесной кикиморы! А теперь, я хочу услышать как, что и для чего ты там одолжила!

— Ума не приложу за что мне послано наказание в твоём обличье! …У твоей матери был очень сильный дар, ты об этом знаешь, но не хочешь, чтобы об этом узнали твои друзья, — спокойно проговорила Мидэя, пристально заглядывая ему в глаза при свете полной луны, которая так ясно освещала смятение князя. — В момент смерти, твоя мать послала дар в тебя, видимо в надежде, что когда-нибудь он передастся по наследству твоей дочери. Так или иначе, Ванесса спрятала свою силу в тебе, но ты не мог ею пользоваться даже если бы и захотел. Я почувствовала её и переняла, использовав нашу плотскую связь и особое заклинание. Но пользоваться даром твоей матери я могу лишь только тогда, когда ты находишься поблизости.

— И сделала это ты … когда переспала со мной во второй раз, перед тем как я тебя выгнал, — ошеломленно выдавил Данат, после чего вдруг начал давиться от нервного смеха. — Выходи что ты, … просто поимела меня! … Невероятно! Чувствую себя использованным, … жертвой священной цели! … Оказывается, слова «ты высосала из меня все силы» имеют вполне определенный смысл! А что будет, если я тебя убью?! — прекратив смеяться и побледнев, Данат схватил Мидэю за горло. — Должно быть, тогда мои муки прекратятся?

— Связующее нас заклятье ни за что не позволит тебе меня убить, — прохрипела Мидэя, — О каких муках ты говоришь? Отпусти, … я задыхаюсь.

— Ты ещё не знаешь, что такое задыхаться! — прорычал он, всё же отпуская её. — Если я не могу тебя убить, тогда это сделает кто-нибудь другой, если ты не снимешь с меня это проклятье!

— Какое ещё проклятье? — недоумевала Мидэя, растирая шею.

— Забыла? Тогда в библиотеке, ранив меня своим кинжалом, в сердцах ты пожелала мне, чтобы я испытывал адские муки, но чтобы страдала не моя плоть, а душа, и чтобы эти муки ничем нельзя было погасить, а я взял и добавил, что мол, ничем кроме тебя!

— И что? Что-то ты не очень похож на мученика. Это были простые слова, брошенные в пылу ярости, они не были подкреплены заклятьем, и у меня тогда ещё не было твоего дара, чтобы они возымели силу!

— Но они возымели, дьявол бы тебя побрал! — возмущенно воскликнул Данат. — И я хочу избавиться от этой одержимости! И ты должна хотеть этого не меньше моего, потому что это одержимость тобой! Я не могу спать, есть, здраво мыслить, внутри во мне словно кипит смола и становится легче, лишь, когда я вижу тебя. А когда прикасаюсь — боль отступает. Или ты остановишь это безумие — или мне придётся прикасаться к тебе чаще, чем тебе этого хотелось!

— Но … как такое возможно? — растерялась Мидэя. Она чувствовала, что с самой первой встречи сила намеренно сталкивала их, но она и не подозревала, что Данат так же стал пленником силы. — Я не знаю, как это можно остановить. Брошенные слова почему-то закрепились даром, который ты носил в себе, и силой священного огня. Придётся разобраться, потому что бороться твоим даром против тебя же самого не совсем возможно, … это опасно, — пробормотала девушка, хмурясь и качая головой. — Но ты сам виноват, не нужно было распускать руки! Пороки всегда наказуемы, ваша светлость.

— Тоже мне, праведница! А кто положил глаз на чужой дар? Хотя бы сейчас не нужно корчить из себя чистое и непорочное создание. А пока ты будешь думать, мне что делать? Водить тебя за ручку? — Данат приблизился, неожиданно сгреб её в охапку, прошептав на ухо. — Временами у меня мутится рассудок, Дэя, и я уже не знаю, как совладать с самим собой, чтобы не наброситься на тебя. Я тебя страшусь и желаю одновременно. Верни мне мою суть, или не вини меня, если … — он стал целовать её с жадностью, вбирая в себя её дыхание, вкус и трепет, а она не могла воспользоваться против него ни силой огня, ни даром, и даже её физические усилия оттолкнуть его оказались немощными против силы его рук.

— Да я в фаворе! — ликуя, протянул он через время, зацеловав её чуть ли не до головокружения. — Я раскрыл твою тайну — против меня ты абсолютно беззащитна! Это, как ты обмолвилась, связующее заклятье сделало тебя для меня ещё более доступней! Моей! Обладание моим даром потребовало от тебя жертв. Может, всё не так уж и плохо, а?!

— Не особо радуйся, — процедила Мидэя, — В следующий раз я позабочусь об оружии потяжелее, или о том, кто будет меня от тебя защищать!

Утробный волчий рык, раздавшийся поблизости, заставил их обоих замереть. Затем жалобно заржали кони, и костёр, горевший неподалёку, потух. В темноте ослышались возгласы рыцарей, схватившихся за оружие и рычание уже целой волчьей стаи. Данат выхватив меч, бросился к своему отряду, Мидэя же осталась стоять не шевелясь.

— Верное решение, — тихо произнес приближающийся к ней голос. — Пора поговорить.

— Что тебе нужно? — обернулась девушка к силуэту, чьи глаза горели в темноте. Мидэя насторожилась. Страха по отношению к этим существам у неё не возникло, она была уверенна, что сможет защитить себя. Вольверины никогда не выступали против людей, но и союзниками они тоже никогда не были. Этот народ жил по своим срединным законам, так и не склонившись ни перед одной стороной.

— Сначала я хотел убить этих воинов, но услышав ваш разговор, теперь понимаю, что тогда твоя сила будет почти бесполезной. Я предлагаю тебе, хранительница, заключить союз. Ты поможешь мне, а я тебе.

— Как? В чём ты можешь мне помочь?

— Ты плохо скрываешь своё раздражение, Мидэя. Вижу, ты не очень жалуешь моё племя. Я слышал, тебе нужен защитник от парня с голубой кровью — я готов тебя от него защитить, а взамен ты поможешь мне освободить моего брата. Вздумаешь отказаться — их всех наградят ещё одним проклятьем и тогда священный огонь уже ничего не сможет с этим поделать, потому как мы и его порождение тоже.

— Ладно, давай поговорим, — вздохнула Мидэя.

— Пойдём к остальным, — властно предложил вожак.

Несколько слов, сказанных ею шепотом — и костёр снова вспыхнул, ярко освещая окруженных волками рыцарей. Приняв боевые стойки, воины выставили мечи, готовые рубить всё, что бросится на них. Огромные волки грозно скалились, прижимаясь к земле.

— Этим оружием их не убить, — подала голос Мидэя, выходя из темноты. — Это не простые волки — это вольверины, поэтому и сталь нужна особая.

— А это ещё кто? — воскликнул Данат, наградив здоровяка стоявшего рядом с ней убийственным взглядом.

— Это их вожак, — Мидэя с осторожностью покосилась на крепко сложенного оборотня, чьё плечо было на уровне её макушки. — И нас вынуждают заключить союз. Если я им не помогу — вольверины грозятся покусать всех рыцарей его светлости, до единого. Включая тебя, князь. И тогда вы перестанете быть людьми. Скрываясь в лесах, вы будете вынуждены обращаться в волков каждую полную луну, испытывая при этом страшные муки. Люди будут охотиться на вас, желая истребить, а вольверины станут вашими хозяевами. Дело в том, что вольверины иные от рождения, обращение, которое происходит в любое время по их желанию, не доставляет им боли, это их истинная суть, их предназначение, их смысл и радость жизни. Они принадлежат к племенам первородных, поэтому считают себя высшей кастой живых существ. Люди же считают, что быть оборотнем — значит быть проклятым. Я верно изложила положение вещей? — сухо осведомилась она у наблюдающего за ней вожака.