Принцип полукровки

Глава 4. Бастард рода предателей

— Мы подождём тебя снаружи. Можешь идти сам? — Спросила Эби.

— Да, пожалуй.

— Хорошо, мне пойти с тобой или не стоит? — Селена переминалась с ноги на ногу.

Троица остановилась у палаты, глава отделения уже получил оплату, сейчас Кару приводили в себя, чтобы рассказать о том, что скоро она будет прооперирована. Орган за органом ей заменят всё, что успел поразить рак.

— Нет, я сам.

Фауст не знал, почему не захотел чтобы Селена пошла с ним. Может он почувствовал, что ему будет легче всё рассказать?

В больнице он снял маску, ему наложили несколько пластырей, закрыли рассечения на брови и скуле, даже попытались всучить леденец.

После того, как многочисленные ссадины были обработаны, причин медлить не осталось.

— Я готов. — Произнёс Фауст, выдыхая воздух.

Протезы пришли в движение, через десяток секунд Фауст оказался сидящим в кресле. Сразу стало неуютно, парень чувствовал себя незащищённым.

— Вау! Так вот как это происходит. — Выпалила Эби, поднеся ладонь ко рту.

— Ага, именно так. — Знающе кивнула Селена, видимо гордая тем, что видела больше.

Фауст не обращал внимания на разговор девушек, он вкатился в палату, остановившись перед кроватью Кары. Дверь позади хлопнула, отрезая калеку от сестры и подруги, он вздрогнул.

Вот и всё.

Что же он чувствует сейчас? Может быть гордость? А может удовлетворение? Нет, он ничего не чувствует.

Все события произошедшие за последние несколько недель казались далёкими и нереальными. Первое убийство, несколько разборок с бандитами и венцом всему выигранный турнир.

Реальность была всё дальше и дальше. Где он, слабый калека и выигранный турнир? Эти события явно не могут существовать в одной реальности.

Кара зашевелилась, приходя в себя после наркоза.

Это отвлекло Фауста, он подъехал ближе и взял её за руку. Она повернула голову.

— Алан? — Её голос была слабым, она не до конца пришла в себя.

— Нет, мам, это я… Фауст.

— Фауст, мой мальчик. — Она неожиданно заплакала, так горько, что у парня запершило в горле, а глаза стали наливаться слезами, он не хотел чтобы она плакала. — Я так виновата перед тобой, так виновата. Прости меня, если сможешь…

— О чём ты говоришь, всё в порядке…

— Нет. Я умираю. Я долго скрывала от всех вас свою болезнь, но мне не увидеть, как мои дети становятся старше.

— Но!

— Позволь мне сказать. — Кара приподнялась, с трудом нащупывая на кровати кнопку приводящую её в вертикальное положение. — Не знаю как начать, но точно знаю, что если кто-то и заслуживает правды, это ты.

Кара помолчала, наверное, была слаба после того как пришла в себя. Всё-таки женщина много дней провела в искусственной коме. Она считала, что умирает, поэтому решилась на правду.

— Эта история началась давно. Она про молодую девушку, которая не имела никаких перспектив, но каким-то чудесным образом попала служить в один очень богатый дом. Она трудилась не покладая рук и была счастлива, что обрела подобное пристанище. — Кара улыбалась, когда рассказывала эту историю, сказывались последствия наркоза и она выглядела как те наркоманы с окраин, рассеянный взгляд и эта полу безумная улыбка. — Девушка быстро повзрослела, она полюбила дом и каждого члена семьи, она служила долго, верой и правдой… Но к каждым годом, она становилась всё грустнее, ведь узнавала всё больше тайн и родовых секретов. Люди обременяли её своими мыслями походя, она становилась свидетельницей семейных сцен, трагедий, предательства. Но в отличии от всех других, девушка не могла ничего рассказать, чтобы скинуть хоть часть тяжёлой ноши. Однажды хозяйка забеременела, четвертый раз. Она выносила ребёнка тайно, сославшись на недуг, не смогла его убить. Когда он появился на свет, она побоялась открыться супругу, на это были причины, но служанке она о них не рассказала. Она попросила девушку стать матерью этого дитя, чтобы он не видел той жизни в которой жила она сама. Но случилось ужасное, на дом напали. Все бежали прочь, вспыхнул пожар, всюду слышалась стрельба и крики. Ребёнок хозяйки, которого воспитывала служанка, остался внутри. Никто не вернулся за ним, это было опасно, муж хозяйки запретил возвращаться в пылающий дом, но служанке никто не запрещал этого делать.

Фауст заметил, как глаза Кары стали наполнятся слезами, они грозили выйти из берегов, будто два горных озера в сезон дождей. Она сжала руку сына, рассказ ранил её, но Фауст не понимал почему.

— Она спасла ребёнка, своего по документам, чужого по крови. Вытащила наружу, израненного и обожжёного, кроватка в которой он спал загорелась, он получил увечья… — Она остановилась, повернув глаза полные слёз к Фаусту. — Это ты Фауст, ты был тем ребёнком.

— А ты служанкой? — Тихо спросил он.

Кара лишь кивнула.

— Хозяйка, это мистрис Алисия, Алисия Лафае?

Кара снова кивнула.

— А я тот пропавший ребёнок, который погиб, когда ему был один год. Наследник империи Лафае, один из четверых детей.

— Прости меня. — Снова попросила Кара. — Но я должна была тебе это рассказать, после того, как я уйду, ты будешь всё знать.

— Аварии не было? — В груди Фауста начала разрастаться пустота.

— Нет.

— Почему я этого не помню?

— Слишком ранний возраст, твоё же тело заблокировало эмоции и воспоминания, когда они вернуться, никто не знает. Я много говорила с врачами, ответ один и тот же, только ты можешь найти решение у себя в голове.

— Спасибо, что всё рассказала. — Фауст сделал паузу и сжал ладонь Кары. — Мама…

Кара не смогла сдержать слёз, она зарыдала.

— Я позову врача.

Фауст аккуратно, но жёстко высвободил руку и поехал к выходу.

— Мы ещё поговорим, позже. — Сказал он, оставляя её одну.

Когда Фауст оказался в коридоре, Селена тут же встала, он кивнул ей.

— Она пришла в себя, пригласи доктора, пусть зачитает план лечения.

Калека покатился прочь.

— Куда ты? — Спросила Селена.

Фауст не ответил, он неспешно двигался по коридору, удаляясь от палаты с Карой, сестры, подруги. По дороге калека заехал в туалет и вышел уже на своих двоих, накидывая капюшон.