(Не) моя ДНК

Белое кружевное платье без рукавов отлично подходило для праздника, и надетые под него тончайшие бежевые колготки казались очень к месту… там, в теплой гостиной. На улице же Аня очень быстро замерзла до крайней степени и начала стучать зубами.

Она уже не чувствовала ног, ничего не чувствовала, только теплый комочек, крошку дочку, крепко ее обнимающую. Однако упрямо шла вперед, в неизвестность.

Лейла очень не любила, когда ее будили, и наотрез отказалась топать своими ногами. Так что из коттеджного поселка Аня так и выносила ее на руках. Скоро повезло поймать такси.

Перед ней остановилась белая машина с «шашечками».

Аня так быстро забралась внутрь, что таксист присвистнул.

— Куда едем, гражданочка? — спросил усатый старик.

Этот, казалось бы, совершенно простой вопрос ввел Аню в ступор. Куда ей ехать? К друзьям? У Ани их в этом городе почти не было. Настоящих по крайней мере. Она, конечно, общалась с женами друзей Тиграна и без проблем могла бы попроситься на ночлег к одной из семейных пар. Только этот путь супруг для нее отрезал, перед всеми наглядно опозорив.

Аня как представила их псевдосочувствующие рожи, ее аж всю передернуло.

Были и просто приятельницы, но не явишься же к не слишком близкому человеку с дочерью на руках и просьбой приютить на неопределенный срок, верно?

«Может, в гостиницу?» — мелькнула спасительная мысль.

Только вот вряд ли Тигран обрадуется, если Аня поселится где-то за его деньги, а своих у нее никогда не было.

«Аня, какая работа? Какая учеба? Лейлой занимайся, домом. Тебе забот мало? Я тебе еще больше дом построю, чтобы все время была занята. Живи мной, живи нашей семьей», — так Тигран отвечал на ее попытки заикнуться о работе или каком-то самостоятельном деле.

И она слушалась. Она всегда его слушалась, ведь супруг. Старше, опытнее, мудрее.

Однако оказавшись за пределами его дома и интересов, Аня обнаружила, что у нее нет ничего своего. Ни копеечки. Даже за такси придется расплатиться деньгами Тиграна.

Назвала единственный адрес, который пришел в голову, в слепой надежде, что ее оттуда не прогонят. Хоть и была там всего однажды, но место запомнила — за два квартала от университета, куда когда-то мечтала поступить.

Вошла в подъезд, кое-как поднялась на пятый этаж с уже успевшей заснуть на руках Лейлой. Позвонила в звонок.

— Ого, вот так гости! Анюта! — Радужный хозяин развел руки в стороны.

Высокий и статный, он занял собой весь дверной проем «хрущевской» квартиры. Сдул со лба длинную белую челку и отошел в сторону, приглашая гостей.

— Привет, Саша, — выдохнула Аня и все-таки расплакалась, хоть и беззвучно.

Парень засуетился, помог Ане избавиться от пальто, проводил в свое скромное съемное жилище.

— Положи ее в спальне на моей кровати.

Аня благодарно кивнула и опустила малышку на темно-синее покрывало. Кое-как раздела, укрыла и, оставив дверь приоткрытой, отправилась за хозяином на кухню.

— Надо тебя срочно напоить горячим чаем, вся перемерзла, — подметил Саша и принялся суетиться на небольшой кухне.

Поставил чайник, достал вазочку с разными чайными пакетиками, пачку печенья «Топленое молоко».

— Рассказывай, какими судьбами? — спросил, устраиваясь на высокой табуретке. — То неделями от тебя ни сообщения, то как снег на голову…

Аня села за стол, как раз напротив старого приятеля, и тяжело вздохнула.

Саша, точнее Александр Симонов, был в школе одним из самых верных ее друзей. Но в отличие от нее, он после одиннадцатого класса не семью строить начал, а поехал в Питер — учиться. Что-то у него там не задалось, бросил университет. Перебрался в Краснодар около полугода назад, написал Ане. Она встретилась с ним, выпила кофе, даже разок сходила в гости, посмотреть, как устроился старинный приятель.

Дружбы, как в школе, не получилось, ведь ее жизнь полна семейных забот. Однако совсем связи не теряли, иногда перебрасывались сообщениями, и теперь Аня была этому только рада.

— Меня Тигран из дома выгнал… — принялась она жаловаться.

— Ч-чего? — Саша аж чай пролил мимо чашки. — Твой минотавр тебя выставил? За что? И что, едрить вашу маму, у тебя с лицом?

Аня прижала руку к левой щеке, немного поморщилась:

— Растет синяк, да?

— Синячина! — фыркнул Саша. — Я тебе кремик дам, у него такой чудный эффект, тебе поможет. Так что с лицом?

— Тигран стукнул, прежде чем из дома выгнать… — призналась Аня, размазывая по щекам слезы.

— А ну выключи Ниагару! — Саша пододвинул Ане салфетницу с белыми салфетками в розовый цветочек. — Объясни, что случилось в вашем раю? Как он мог тебя выгнать? Он что, идиот? Не будь я геем, стопудово встречался бы только с тобой. Мало того, что красотка, еще и сама по себе классная, добрая… Вот увидишь, твой минотавр придет за тобой, еще в ножки кланяться будет и попросит прощения за свое варварство. Ишь ты, руками он махать начал!

— Ты не знаешь, что я сделала… — поморщившись, проговорила Аня.

— Да что ты могла сделать? Ты же безобидная! Ну не изменила же ты ему… — сказал Саша и замер с открытым ртом, подметив ее виноватый вид.

С трудом подобрав челюсть, выдохнул:

— Рассказывай!

Аня вся подобралась, внутренне сжалась. Не так-то легко выпустить наружу тайну, которую слишком давно хранишь.

— За всю жизнь у меня было всего два мужчины — Тигран и один тип… — тихонько сказала она. — В общем, я лучше начну сначала.

Поерзала попой на не слишком удобной пластиковой табуретке и принялась откровенничать.

Первые месяцы жизни с Тиграном дались ей нелегко. Она была счастлива находиться рядом с обожаемым мужчиной. Ведь привыкла, что они все время в разлуке, а тут сплошной кайф — целуй не хочу, бесконечно люби.

Да, кайф, конечно, и в то же время…

С Тиграном оказалось не так-то просто ужиться. Слишком резкий и строгий, он привык все за нее решать. Легко, с азартом профессионального кукловода принялся управлять ее жизнью.

Живя с мамой, Аня думала, что та командирша. Но нет, командир — Тигран.

Если он сказал «нет», никак его было не умаслить, не заставить изменить решение. И эти свои «нет» он выдавал Ане день через день. Она мирилась с этим, когда могла, иногда пыталась себя отстоять, убеждалась, что без толку, и снова мирилась.

Одним из таких «нет» была просьба Ани отпустить ее на денек в родной город. Хотела попытаться помириться с матерью. В голове так и жужжала вбитая с детства идея: «Не получишь благословения, не будет тебе счастья! Маму всегда надо слушать». Ане же счастья очень хотелось.

Незадолго до свадьбы, когда Тигран укатил в очередную командировку в Москву, Аня вопреки обещанию, данному жениху, все же решилась на поездку.

Купила билет на автобус и поехала в родной город. Нашла маму в школе, в учительской. Поздоровалась, попросила ее выйти, поговорить.

Софья Прохоровна на приветствие дочери не ответила. При всем учительском составе сделала вид, что ее не заметила. С гордо поднятой головой прошла мимо, придерживая под мышкой классный журнал. А ее коллеги посмотрели на Аню с таким осуждением, словно та человека убила, а не сбежала с любимым в другой город. Бедняжка даже боялась предположить, что им наговорила мама.

Аня ожидала чего угодно, морально готовясь к этой встрече. Криков, воплей, рыданий друг у друга на плече. Но не полного игнора, который получила в итоге.

Она покидала здание школы на ватных ногах. В голове шумело, а в груди ныло, да так сильно, что Аня еле сдерживала слезы. Сразу поплелась обратно на вокзал — нечего ей тут делать.

Городок небольшой, там все в шаговой доступности. Полчаса, и Аня добралась бы до места. Но путь лежал через центр, где располагалось несколько кафе. Осень в тот год выдалась теплой, поэтому несколько столиков в одном из заведений все еще были выставлены на улице. За крайним столом сидели школьные подруги, которых она не видела несколько месяцев.

— Аня, привет! — Они тут же начали махать ей. — Как ты тут? Мы так рады! Присоединяйся, мы празднуем Динкин день рождения!