Мастеровой

– Не могу сказать точно, ваше превосходительство! – пожал плечами Федор. – Нужно разобрать представленный на испытание образец, изучить состояние деталей, оценив их внешний вид и износ. Еще провести испытание пулемета на живучесть, кучность и другое. Дел много.

– Месяц! – отрезал генерал. – В феврале приступить к выделке опытной партии. Нужно поспешать. Так что постарайся. Ты ведь хочешь стать офицером?

– Да, ваше превосходительство.

– Победишь в конкурсе – будешь. Сказанное касается и вас, господа! – генерал посмотрел на Рогова с Куликовым. – Буду откровенен: не питаю надежд. Орудие не пулемет. Но чем черт не шутит, если помогать станет Кошкин, – он улыбнулся. – Голова у Федора Ивановича светлая. Так что постарайтесь. На этом завершаем совещание и просто отдохнем…

На обратном пути Друг в голове Федора исходил желчью.

– Месяц на доводку пулемета! – ворчал. – Охренели тут совсем! Для чего так гнать? Соберется комиссия только летом, да и то с целью рассмотрения образцов. Окончательное решение примут позже, и еще неизвестно, когда.

– А какие трудности? – возразил Федор. – Ты же этот пулемет знаешь. Все же получилось. Десять дисков отстреляли без задержек.

– На живучесть нужно пятьдесят, – хмыкнул друг. – Да еще подряд, чтобы ствол раскалился до красна. После разобрать, посмотреть детали. Есть ли где задиры и наклепы, каково состояние пружин. Что-то подогнать, поменять стали, технологии. Это работа для КБ[3], а не нас с тобой. Ты вот говоришь: знаю пулемет. По конструкции вопросов никаких, остальное – ни бум-бум. Какие применялись стали, технологии, особенности производства – не в курсе. Чтобы ты немножко понимал, расскажу историю. Есть в моем мире автомат Калашникова. Оружие простое и надежное, производится в десятках стран. Но отличным получается лишь в России, ну, еще в паре государств, хотя многим передали чертежи и технологию. Не выходит повторить. А у вас, вдобавок, и со сталями беда, выбор никакой. Мудри с ними…

Федор слушал это, улыбаясь. Друг в своем репертуаре. Ничего, немного поворчит и сделает – вместе с ним, конечно. Все у них получится. Федор сам не осознавал, насколько изменился за последние месяцы. Исчезла, растворившись без следа, робость перед власть имущими. Появилась уверенность в себе, чувство собственного достоинства. Этому поспособствовали полученные от Друга знания. Теперь он сам, не прибегая к помощи, рассчитывал кривизну деталей или сопряжение шестерен. Легко говорил на иностранных языках, чертил и рисовал. Разбирался в политике с экономикой и судил о них уверенно. Знания, словно вода, нашедшая новое русло, наполняли его память. Изменился он и внешне. Легко и привычно носил дорогие костюмы и пальто. Жесты приобрели плавность и изящество. Говорил, словно выпускник университета – то есть правильно и грамотно. Речь стала четкой и понятной, из нее исчезли слова-паразиты. Теперь Федор нисколько не походил на мастерового, скорее – на инженера или начальника.

Это не прошло мимо женщин. Взгляд у них наметанный, сходу выделяет перспективного самца. Ну, или крепкое плечо, как пишут поэты. Тула – город небольшой, здесь все обо всех знают. Федор был признан финансово-выгодным женихом. Да, пока лишь техник, но это ненадолго. Офицером станет непременно, но уже сейчас получает, как полковник. Не красавец, но для мужчины не беда. Зато молод и перспективен.

Первой начала охоту квартирная хозяйка. Несколько раз зазывала Федора к себе – починить кран или телефон. Приходя, Федор находил их исправными. Хозяйка извинялась и предлагала почаевничать. При этом жаловалась на вдовью долю и одиночество. Дескать, трудно женщине управляться с домом. Вот нашелся бы человек, который бы помог. Добрый, честный, понимающий.

– Трахнуть бы ее! – веселился Друг. – Совсем баба без ласки озверела. Но нельзя – не отвяжешься потом. Знаю я таких. Бизнес-леди, мать ее!

– Кто такая бизнес-леди? – поинтересовался Федор.

– Женщина-предприниматель, состоящая при деле, как говорят у вас. Стервы еще те, жадны до безобразия. Держись от нее подальше.

– Мне она не нравится! – хмыкнул Федор. – Я люблю другую.

– Юля хороша, – согласился Друг. – Но пока не наша. У нее сословные заморочки в голове. Будь ты даже золотой, но пока не дворянин… Ладно, разберись с хозяйкою. Объясни ей статус-кво.

– Сопереживаю вам, госпожа советница, – произнес Федор, – но помочь не в состоянии – слишком занят на заводе. Так что извините. Наймите управляющего.

– Разве я том? – обиделась хозяйка. – Неужели вы не понимаете? Разве я не нравлюсь вам?

– Вы красивы, – примирительно сказал Федор. – И легко найдете себе мужа. С эдаким приданым без проблем. Не поверю, что не сватались.

– Предлагали, – подтвердила хозяйка. – Только мне не восемнадцать, в людях разбираюсь. Дом мой им глаза застит. Выйди за такого замуж, так потребует продать. Деньги после спустит в ресторанах иль кафешантанах. Я таких насквозь вижу. Чем я жить буду? Вы же человек серьезный, обстоятельный, копейку бережете. Сколько у меня живете – ни компаний, ни загулов, ни девок непотребных. Даже Фросе блуд не предлагали, в чем многие отметились.

– Я же мещанин, – попытался соскочить Федор. – А вы дворянка.

– Так и вы им скоро станете, – не отстала Хвостова. – Что же вас смущает? Разница в летах? Так она не велика. Вместе мы займем высокое положение. Лучшие дома Тулы распахнут перед нами двери.

– У меня имеется невеста.

– Соколова что ли? Тоже мне нашли! Ветер в голове и с револьвером ходит. Вдруг в кого пальнет? Не невеста, а расстройство. Я же женщина со связями. Деньги, что у вас имеются, смогу по-умному пристроить. Например, вложить в дело. Мне купец Артюхин предлагал. Человек он честный, не обманет. Двадцать пять процентов росту с каждого рубля можно получить. Он зерном торгует.

– Сожалею, только не получится, – отказался Федор. – У меня другие планы. Благодарю за чай, госпожа советница.

Он встал и пошел к двери. У порога обернулся.

– Я с недавних пор техник императорского завода. Посему не смогу больше помогать по дому. Не по чину. До свидания.

– Обезьяна! – бросила Хвостова в закрывшуюся дверь. – Макака волосатая!

Федор это услыхал и улыбнулся…

Жизнь шла своим чередом. Кошкин возился с пулеметом. Иногда приходили за советом Рогов с Куликовым. Миномет прост только с виду. В нем полно деталей, которые не сделать на коленке. Взять прицел, угломер, уровни, шкалу возвышения, коллиматор – все требует выделки и подгонки. Повозились со взрывателем. Тот должен становиться на боевой взвод после выхода мины из ствола, дабы исключить несчастный случай. Его устройство Друг помнил смутно. Но справились, Рогов и Куликов все же артиллеристы. Дела шли, карт-бланш, выданный начальником завода, приносил плоды. Любое пожелание изобретателей выполнялось или тут же, или в максимально короткий срок.

Воскресенья Федор проводил с Юлией. Они посещали театр, синема, цирк, катались с гор и на тройках. Заходили в рестораны и трактиры, в гости к Роговым и Куликовым. Дети офицеров встречали их с восторгом. Им перепадали сладости и другие гостинцы. Сказок Федор более не рассказывал, хватило и одной. Жены офицеров хохотали, вспоминая Красную Шапочку. Отношения с невестой оставались в рамках приличий. Прощаясь, Федор целовал Юлии ручку, иногда, в благодарность за доставленное развлечение, его чмокали в щеку. Тем интимные отношения и заканчивались.

– Нет к нам сердечной склонности, – оценил Друг. – Похоже, холостой выстрел сделали. Может, поменяем нам невесту? Красивых барышень хватает.

– Нет! – уперся Федор.

– Ну, как знаешь, – не стал спорить Друг…

К концу февраля Федор довел до ума пулемет. Ну, насколько смог. Генерал дал отмашку опытному производству. Военное министерство выделило ассигнования. Правда, не на сто экземпляров, как просили, а всего на пятьдесят. Минометов и вовсе изготовили одиннадцать. Если б это были пушки, то хватило бы на пару – такова оказалась разница в цене. Офицеры с Федором написали наставления. Их размножили и положили в ящики с готовой продукцией. После чего генерал пригласил к себе всех троих изобретателей.