Ген Альфы

– Пойду, брошусь в море, – пусть он выдавил это со злостью, но злился он не на неё, хотя при этом, Джесс ещё сильнее ощутила болезненность ситуации. – Хочу остыть. Ложись, не жди меня.

Но это было не про их отношения, она бы не смогла уснуть, не дождавшись его возвращения. И, казалось бы, вот и время, натянувшее тетиву, выпускающее минуты стрелами, можно думать о Дэвиде, даже нужно думать о Дэвиде, но Джесс всеми помыслами была с Роем, потому что она тоже чувствовала эти пугающие её перемены грядущего. Что-то глубоко в душе начинало завывать от тоски. Она ещё не знала за кем или за чем она будет тосковать, но неминуемое уже зарождалась и она это ощущала.

Поэтому она вздрогнула, с защемившим сердцем, прижимаясь к нему, когда Рой улёгся рядом:

– Ты такой холодный!

– Вам девушкам не угодишь, то горячий, то холодный! – поддел он её.

– Спой мне.

– О, господи! – с шумом вздохнул Рой, тем не менее, обнимая её ещё крепче.

– Спой, пожалуйста! Я так люблю слушать твой голос, у тебя так чудесно выходит, – продолжала настаивать Джесс.

– У меня всё чудесно выходит, – в его голос закрались заносчивые нотки.

– Это верно, – тихо улыбнулась Джесс. И Рой запел. На испанском. А так как в мире все песни в той или иной мере сложены о любви – он пел ей о любви. И Джесс уснула под звуки его голоса. Она спала, а её губы всё ещё хранили очертания улыбки, а Рой охранял её сон, размышляя и вглядываясь в лицо любимой женщины.

– Пап! Мам! – как только солнечный свет ринулся в дом, проникая во все щели, в комнату ворвался Джон, рухнув рядом с родителями на кровать. – Я вас люблю! – со счастливым придыханием заявил он.

– Милый, мы тоже тебя очень любим, – пробормотала сонная Джесс. – Рой, он весь в тебя.

– Ещё бы! – Рой подмигнул сыну. – Пошли, мужик, дадим маме поваляться.

Но как только они оказались на улице, Рой с самым серьёзным видом, сжал Джона за плечи:

– У нас есть время продолжить урок. Внимательно запоминай каждое моё слово, Джон. Сегодня поговорим о контроле, а конкретнее, как ускользать из-под контроля твоего альфы.

К их возвращению, на кухне уже ароматно пахло блинчиками.

– О, женщина, честь тебе и хвала! – нараспев протянул Рой, улыбаясь. – Как же гармонично ты смотришься среди этой кухонной утвари.

– Хочешь, я тебя укушу? – не смогла сдержать улыбку Джесс.

– Заманчиво, – сощурился Рой.

– Джон, твой отец невыносим! Марш мыть руки!

И пока Джон умчался в ванную, Рой собственнически прижал её к себе:

– Правда ведь, когда мы вместе, я настолько тебе «невыносим», что ты не хочешь расставаться, желая провести годы на этой тёмной стороне луны? – прошептал он, скользнув губами по её щеке, ощутив ответный трепет.

– Ты сводишь меня с ума, Фармс! – потянувшись, Джесс дала сдачу упоительным поцелуем, напоследок укусив его за губу.

– Ох, детка, опасно играешь. Это приглашение? – улыбнувшись, сверкнул он глазами.

– Приглашение завтракать! – вынырнула она из-под его руки.

– Я смотрю, тебе понравился и дом, и окрестности, – уминая уже пятый блинчик, произнёс Рой. – Хочешь провести здесь целые каникулы или поколесим по большим городам? Мадрид? Барселона?

– Искуситель, думала так и продержишь в пригороде, – усмехнулась Джесс. – Конечно, мы с Джоном хотим излазить все достопримечательности!

– А ты бы хотела ещё детей от меня? …А что, нормальный вопрос, – пожал плечами Рой, пока Джесс кашляла, подавившись чаем.

– Пойду собираться, пока я ещё отдаю себе отчёт, – выдавила она, ошарашено хлопая слезящимися глазами.

Следующие два дня выдались такими насыщенными, что от переизбытка эмоций Джесс никак не могла уснуть, поэтому через три минуты она уже укладывалась рядом с Роем.

– Вот чёрт, – вздохнул он. – Испытание на выносливость. Какими судьбами в моё одинокое логово забрела такая аппетитная дева? Как удачно я купил тебе эту пижаму, глядя на тебя в ней, немного остужает пыл.

– Ха-ха, Рой, ты как всегда остроумен. Я не могу уснуть. Давай просто поболтаем?

– Выбора, я так понимаю, у меня нет. О чём?

– Раньше ты твердил, что моё место рядом с альфой, свёл нас, словно матёрый сутенёр, смёл с пути все преграды, убрал с дороги Уэса, даже дом взорвал. И вот теперь ты заронил в меня семена сомнения, нарисовал углём на белой стене лазейку, что вроде уже и муж не муж, да и вообще Дэвид скоро ко мне охладеет и если что, мне всегда есть куда пойти. Я знаю, вы тихо ненавидите друг друга и вы же сами втянули меня в это противостояние, заключив договори, пока я была одной ногой в могиле. Ты знаешь, как мне осточертело это метание и ты хочешь, чтобы я выбрала тебя?

Какое-то время Рой молчал. Протянув руку, он легонько коснулся пальцами её ладони:

– Когда я увидел тебя впервые, сидящую на подоконнике лунной ночью в Форт Гроссе … я в тот же момент понял, что это ты, та зеленоглазая беда, которую мне напророчили. Чувства возникли не сразу. Я всего лишь действовал по обстоятельствам, не позволяя ситуации зашквариться. Тогда я спасал брата, свою стаю и тебя, между прочим. Десять лет назад вы действительно должны были сойтись, и что самое жуткое – я влюбился в тебя, пока толкал тебя к Дэвиду. Как носитель, Джесс, ты исполнила своё предназначение, альфа получил то, что хотел. Психология ликанов сильно отличается от человеческой и учебников нет, чтобы сесть и выделить пару нужных пунктов. Даже если Дэвида вдруг потянет к другой самке, он тебя не отпустит. … Я думаю, в глубине души, ты знаешь, кого ты любишь больше. Но ты ещё не готова себе в этом признаться. Конечно, я бываю ещё тем мудаком, но у меня тоже есть принципы, Джесс. В своей любовной драме я никогда не прибегну к дару беты, по отношению к тебе. Здесь мне нужна кристальная честность, чистота выбора.

– Конечно, предугадать поступки ликана сложно, как и сложно понять его мысли. Ликаны обладают массой прекрасных качеств, порой даже в людях не часто встретишь такого великодушия и благородства, но внутри вас бродит коварство, игривость, ваша природа толкает вас с азартом загонять жертву, а потом кровожадно раздирать её на части. Ты уверен, что твоё чувство ко мне не угаснет, если исчезнет ваше противостояние с Дэвидом?

– Ого! … Даже так? – Рой вскочил с кровати, включил свет, встал посреди комнаты, грозно сложив руки на груди. – Ты серьёзно так думаешь? – процедил он, сердито сощурившись.

– Я много думаю и забредаю в мыслях в разные стороны. Иногда я сама себя не выношу. Не злись. …Я ведь люблю тебя.

– Не часто ты мне это говоришь, держишь с жёстких рукавицах, не балуешь, – хмыкнул Рой. – Мои чувства к тебе – это не азарт, Джесс! Ещё раз услышу – рассержусь по-настоящему!

– Но Дэвида я тоже люблю. Порой, меня посещает мысль сбежать от вас обоих, потому что мне надоело чувствовать себя извращённой мазохисткой, изменять ему с тобой, а тебе с ним. И дело даже не в вашем договоре или в новолуниях. Дело во мне! Я знаю, что меня многие осуждают…

– Да плевать на них на всех, Джесс! – перебил её Рой. – Пусть катятся со своим мнением в пропасть в дырявом бидоне! Какая разница, что о тебе думают другие, как они тебя называют шлюхой или мученицей. Можно любить двоих одновременно, нельзя, потому что это не любовь – на хрен чужое суждение! Им просто не везёт в их тусклой жизни и они решили, что у них есть право судить. Я извиняюсь, а кто устанавливает рамки? Неудачники? Любовь бывает разной и мерил для неё не существует. Не смотри на меня так удивлённо, я тоже часто философствую ночами! … И ликаны тоже могут любить беззаветно. … Дэвид должен это понимать. Вряд ли он ждёт, что я сдержу слово, скорее всего надеется на обратное. Ему нужен повод прикончить меня.

– Я такого повода не дам, – Джесс бросилась к двери, но Рой оказался там раньше неё.

– Солнышко, я соскучился, – с завлекающей улыбкой, выдохнул Рой. – И я чую, что ты тоже. Я ведь бета, а кто как ни бета знает, как обдурить альфу. Мы любим друг друга, ты мать моего ребёнка, и у меня есть право заняться с тобой любовью! Не бойся за меня. Лучше давай мы снимем с тебя э ту старушенскую пижаму цвета детской неожиданности.