Страница 19 из 77
— Кто она? — потребовал ответа Кейн, с почти змеиной стремительностью преградив сыну дорогу к двери. От быстроты движения отца у Лео перехватило дыхание.
— Ты бы не одобрил, — встретился он взглядом с герцогом.
— Кто знает, кто знает. Она, очевидно, не создана для роли трэли, иначе бы ты не медлил. Ты всегда был нерешителен в подобных вопросах. Я мог бы помочь с переговорами о свадьбе…
— Это называется уважение, а не нерешительность. И какие-либо переговоры будут проходить строго между мною и ней, — отрезал Лео. Он с трудом удерживался, дабы не признаться, что нарочно способствует впечатлению, будто думает о браке.
Смешно даже говорить. Мина никогда не согласится на подобный союз, да и сам Лео не был уверен, к чему стремится.
Он хотел ее. Кейну не понять. Для него отношения были важны лишь с точки зрения политической выгоды, но не чувств. Тысячи раз Кейн повторял, что вручить женщине сердце значит стать уязвимым.
— Я всё равно выясню, — пригрозил герцог.
— Не выяснишь. — Лишь Мина знала о страсти Лео. — Пока всё не будет решено. — Он протолкнулся к двери. Удивился, что Кейн не стал его останавливать.
То было единственное оружие в арсенале Бэрронса. Ему не нужно оставаться. Не нужно вымаливать жалкие крохи похвалы от герцога, как он делал раньше. И Кейн это тоже понимал.
Герцог подошел к двери и остановился, будто боясь переступить порог и оказаться в мире живых.
— Ты зайдешь к Маделайн перед уходом?
— Разумеется, — глядя через плечо, ответил Лео. — Только ради нее я по-прежнему появляюсь в этом доме.
То могла быть игра света и теней, но ему показалось, что Кейн вздрогнул.
— Передай ей, что я сожалею, — велел он.
— Сам скажи, — бросил Лео через плечо и начал спускаться, перепрыгивая через две ступеньки за раз. — Я тебе не мальчик на побегушках.
По крайней мере, больше нет.
***
Когда Лео вернулся в Уоверли-плейс, особняк, в котором жил вместе со своими трэлями Хлоей и Сесилией, день уже клонился к закату.
В это время суток лишь одна из девушек бывала дома. Сесилия обычно или ходила по магазинам, покупая драгоценности и шелковые платья, или встречалась с друзьями за чаем. Хлоя же предпочитала книги и одиночество.
Лео вошел в комнату, и лицо Хлои осветилось улыбкой. Ее белокурые локоны так ярко блестели в лучах предзакатного солнца, что Лео едва не поморщился. В отличие от Кейна, он мог переносить дневной свет, но предпочитал ночную тьму.
— Почему вы не в постели в такое время? — откладывая книгу, с игривой улыбкой спросила Хлоя. — Вы вообще сегодня ложились?
Лео покачал головой:
— Исполнял свой долг.
— Герцог, — скривилась Хлоя.
Отец девушки и герцог подписали ее контракт трэли, почти не оставив ей других путей в жизни. Хлое исполнилось семнадцать, когда Кейн передал ее Лео. Семнадцатилетняя, немного испуганная и совершенно неподходящая для роли трэли.
Лео иногда делил постель с Сесилией, но никогда не делился с ней чувствами. Хлоя же со временем, когда поняла, что Лео никогда не потребует от нее ничего насильно, стала ему другом. На ее горле не было тонких серебристых ниточек шрамов, которые Сесилия выставляла напоказ, ибо те два раза в месяц, когда надо было кормить Бэрронса, Хлоя предпочитала давать ему запястье.
Лео глубоко вдохнул. С тех пор, как он оставил Кейн-хаус, его не переставая мучили мысли.
— Хлоя, я собираюсь тебя отпустить.
В ее зеленых глазах не было удивления, лишь легкий испуг.
— Вернуть меня герцогу?
Какое облегчение — сказать эти слова вслух, и как же хорошо, что она так спокойно восприняла его решение! Сесилия отнесется по-другому.
— Нет. Если захочешь, я устрою тебе несколько встреч с потенциальными покровителями. — Передача контракта трэли другому голубокровому в Эшелоне случалась, но нечасто. Мало кто хотел получить то, что было помечено другим мужчиной. — Или я могу платить тебе годовое пособие, и тогда ты сможешь жить сама по себе, если захочешь.
— Годовое пособие, — выдохнула Хлоя, и Лео понял, что встреч с покровителями не потребуется.
— Щедрое пособие. Я очень надеюсь, что наша дружба продолжится.
— Я была бы очень рада. — Хлоя посмотрела на него искоса: — Только это зависит от вашей жены.
Лео удивленно поднял брови:
— Я не говорил, что думаю…
— А вам и не нужно было. И, полагаю, я не ошибусь, когда предположу имя той счастливицы, которая вызвала у вас интерес. — Хлоя едва заметно улыбнулась. — Герцогиня не похожа на женщину, готовую делиться своим мужем.
Герцогиня…
— Как ты?.. — Лео был потрясен.
— Все написано у вас на лице, когда вы на нее смотрите. Хотя сомневаюсь, чтобы кто-то другой заметил. Я слишком хорошо вас знаю, милорд. У вас в глазах появляется блеск, как у Сесилии, когда она видит лимонные тарталетки нашей кухарки.
Умная, наблюдательная Хлоя. Именно ее Кейну следовало бы воспитывать на роль соглядатая, только вот преданность Хлои не позволила бы ей шпионить.
— Я и сам не знаю, чего именно хочу от герцогини и выйдет ли из этого что-нибудь большее.
— Думаю, знаете. Вы бы не стали вести себя так, если бы в глубине души не были уверены.
Верно. Он хотел Мину. Хотел завоевать ее, хотел пометить как свою женщину, хотел обладать ею. Стремиться к чему-то большему значило вступить в нешуточную битву с Миной, но Лео не отвергал сходу такой вероятности. Стань она его женой, навсегда будет принадлежать ему одному. Эта мысль порадовала яростную, жадную часть его страсти к герцогине и тьму, что жила внутри и которую он с таким трудом сдерживал все эти годы.
Лео был рожден джентльменом, но голоду цивилизованные манеры были определенно чужды.
— Кроме того, я думаю, что ваши сомнения беспочвенны.
— Разве? — спросил Лео. — Мина не из тех женщин, что безропотно соглашаются на брачный договор. — Количество других препятствий, включая Кейна, вряд ли можно было назвать незначительным.
— Вы будете за ней ухаживать и вы ее завоюете.
— Тебе следует писать пропагандистские листовки для гуманистов. Или вербовочные плакаты. — Сухо пошутив, Лео поднялся. Он был признателен Хлое, что она не стала спорить с его едва оформившимся решением. — Спасибо, — сказал он, идя к двери.
— Вы должны знать, милорд, — сказала ему вдогонку Хлоя, — не только вы на нее смотрите. Особенно когда герцогиня уверена, что вы не видите. Только должна предупредить… она не вожделеет вас, как Сесилия лимонные тарталетки.
— Неужели? — Слова Хлои его немного порадовали.
— Она смотрит на вас как на загадку, которую предстоит решить. Как на льва, которого привязали рядом и который вот-вот разорвет путы. Вы и угроза, и соблазн.
— И почему мне кажется, что ты наслаждаешься происходящим?
— Наслаждаюсь. Вы всегда были слишком в себе уверены. И победа тем ценнее, когда тяжело дается, ведь так? — улыбнулась Хлоя.
***
Когда вечером Мина спустилась вниз, Гоу уже ее ждал. Мина посмотрела на него сквозь воздушные черные перья, что спускались из прически ей на лицо легким игривым облаком. Хотя почти всю вторую половину дня она отдыхала, готовясь к ночи, чувствовала Мина себя ужасно. Правда, никто, глядя на нее, этого бы не понял. Чуть-чуть подкрашенной пудры, и темные круги под глазами исчезли, а сама она сияет.
Она так и не заснула днем, хотя пыталась, лежа в обнимку с Боудиккой, чье теплое тело дрожало от довольного мурлыканья. Перед глазами Мины стояли специально оставленные на руках королевы знаки — синяки в форме ее собственных рук. От одного воспоминания Мину замутило.
— Здесь кое-что, что может вас заинтересовать, ваша светлость, — тихо сказал Гоу, когда она вышла на галерею, и похлопал папку, которую держал подмышкой.
— Надеюсь. — Из-под колес ее парового экипажа полетели камешки, один из ливрейных лакеев спрыгнул со своей подножки и поставил маленькую ступеньку, чтобы Мина смогла взобраться в экипаж. Второй лакей открыл дверь и отступил в сторону. — Рискну предположить, что ты вряд ли бы стал отвлекать меня в такое сложное время, если бы информация не была важной.