Страница 23 из 45
Словно прочитав ее мысли, мальчишка перелистнул очередную страницу – она оказалась последней – хмыкнул, захлопнул книгу и повел плечами, потягиваясь.
– Забавная у вас история, – сказал он. – Какой-то салат из всего сразу. Суть я понял, в деталях разберемся потом. Ну что, девчата, давайте знакомиться по-настоящему. Вчера как-то все скомканно получилось. Меня зовут Май. Фамилия – Куданно, но у нас принято звать человека по имени. Ты, хозяюшка, – он ткнул Миру пальцем в плечо, – Мира Аттэй, ага?
– Какая я тебе хозяюшка? – буркнула Мира, отворачиваясь.
– Опять забыла? Ты же меня призвала. Теперь я твой фертрат, а ты моя хозяйка. Мы же, кажется, еще вчера договорились. Помнишь? Или еще раз поцеловать для освежения памяти?
– Ха! – Мира гордо вздернула нос, покраснев, однако, от неприличного воспоминания о его теплых сухих губах. – Мало я тебе врезала? Еще раз могу, если понравилось. Я, между прочим, лучше всех на нашем курсе дерусь.
– Домашних животных бить нельзя! – мальчишка назидательно поднял палец. – А фертратов – особенно. Они становятся нервными и плохо спят. Их надо воспитывать лаской, конфетами и добрым словом. У тебя конфеты есть?
– Вот еще! – буркнула Мира. – Были бы – сама бы съела.
– Жмотина, – констатировал Май. – Ты, – он ткнул пальцем в Бохаку, – как тебя… Ба… Бо…
– Бохака, – подсказала та. – Бохака Цициния. Я из Крайзера.
– Крайзер… – Май наморщил лоб. – Северное графство? Рассадник механистической ереси, бывшая вотчина прогрессивного графа Тэйна и все такое?
– Ага. Только сейчас нашего графа зовут пресветлый рыцарь Сима Ёко. Он племянник рыцаря Тэйна. А она, – Бохака показала на Хану, – Хана Север, из Систерии. Не перепутай – с севера я, а Хана Север – она.
– Ни за что не перепутаю. Слушайте, а у вас тут правда аристократы водятся? Настоящие графы, бароны и так далее?
– А то! – покровительственно откликнулась Бохака. – Я, между прочим, наследная вайс-графиня. А Хана – баронесса. А ты дворянин? Я ничего такого в виду не имею, – поспешно добавила она. – В Академии вообще запрещено титулы использовать и даже упоминать. Не говори, если не хочешь.
– Эй, хозяюшка! – Май снова ткнул Миру пальцем в плечо. – А ты кто? Графиня?
– А я просто мещанка! – зло сказала Мира. – И из приюта! Меня в три года подбросили. Доволен? Что ты вообще ко мне привязался?
– Кто к кому привязался, мы выяснили еще вчера, – весело хмыкнул Май. – И постановили, что не я к тебе, я ты ко мне. Мира, ты чего ерепенишься? Я тоже детдомовский. Меня, правда, не подбросили, а официально у родителей отобрали, когда мне пять лет исполнилось, но все равно.
– Ну и гордись до пенсии! – огрызнулась Мира.
– Детдомовский – у вас так приютских называют? – поинтересовалась Бохака. – А что ты вчера про опекуна говорил? И про сестру?
– Про какую сестру? – озадачился Май.
– Ты сказал, что у твоей сестры зеленая повязка, а для опекуна ты слишком шустрый, – педантично напомнила Бохака. – У вас в приютах опекуны вместо воспитателей?
– Э-э… ну, вообще-то меня в десять лет усыновили, – Май поскреб в затылке. – Так что у меня есть две сводные сестрички и опекун.
– А приемный отец? – подозрительно сощурилась Бохака.
– Вот опекун и есть приемный отец, – Май широко зевнул, явно не настроенный развивать тему. – Слушайте, девчата, тут в учебнике много чего про Защитников написано. В компании с паладинами Святой Церкви поддерживают мир и порядок в Сайлавате, борются с монстрами, все такое. Я только не пойму – от кого защищают? И что там с северными графствами? Оттуда ведь Церковь в шею погнали.
– Тихо! – зашипела на него Хана. – Ты чего орешь во все горло? Услышат – по шее получишь!
– Не понял, – нахмурился Май. – А что не так с Церковью?
– Все так с Церковью, – буркнула Мира. – С тобой не так. У вас что, совсем Церкви нет?
– У нас много чего есть. Только не в таком странном виде. На Западном континенте есть Церковь Единого с кучей самых разных завихрений, есть разные языческие боги, у нас всякие глупые секты появляются – кто-то Единому по-своему поклоняется, кто-то инопланетян ищет, кто-то духам природы подношения организует. Но о всех говорить можно. У вас что, Церковь обсуждать вообще запрещено?
– Слушай, Май, – Бохака поправила очки. – Для начала просто держи язык за зубами. Иначе за пять минут наговоришь такого, что за всю жизнь не расхлебаешь. Чтобы ты понимал – на Севере считают, что людям должна служить наука, а на Юге – что Господь Всемогущий дал людям магию, чтобы те жили счастливо и не копались где не просят. На Севере исследуют суть вещей, а на Юге наука считается механистической ересью. А в Академии учатся кадеты и с Севера, и с Юга. Чтобы драки не начинались, здесь все споры о религии и науке запрещены. Желающие помолиться могут сходить в соборы в Цетрии – это город рядом с Академией и столица графства Цветов.
– Вообще-то Цетрия – еще и столица Сайлавата, – добавила Хана. – Но принцессу все равно никто не слушает. Ее даже в графстве Цветов никто не слушает, всем канцлер управляет.
– Стоп! – Май поднял руку. – Еще раз, и помедленнее. В учебнике написано, что Сайлават – королевство, и им управляет король. Или королева. Откуда принцесса? Она что, малолетняя?
– Ха, она вообще старая! – пренебрежительно фыркнула Хана. – Ей уже двадцать семь. Ее отец двенадцать лет назад умер. Вскоре после того, как старый Даоран предательски взорвал граф Тэйн, который якобы для переговоров…
– И вовсе не так! – шепотом закричала Бохака. – Граф Тэйн прилетел для переговоров, а Даоран его предал! А бомба…
– Стоп! – мальчишка замахал руками. – Кончайте, пока и в самом деле не подрались. Понятно, что кому как выгодно, тот так и рассказывает. Про принцессу доскажите. Значит, ее отец умер? Тогда ее, кажется, Даоран должен был возвести на престол, когда ей пятнадцать исполнилось? Так в книжке написано.
– А они не возвели, – пожала плечами Хана. – Она в зале заседаний сидела, когда там все взорвалось. Ее вроде бы как сильно оглушило, и она с тех пор странная. Новый Даоран решил, что ее дееспособной пока считать нельзя, и назначил канцлера ее опекуном. С тех пор канцлер правит графством Цветов, а страной не правит вообще никто, потому что графам никто не указ, даже канцлер.
– Как все запущенно… – пробормотал Май. – То есть девицу банально затиснули в угол, чтобы под ногами не путалась. Государственный переворот втихую. Ну ладно, так что там насчет Защитников? Они кого и от кого защищают? И, кстати, что там Сиори упоминала про гражданскую войну? Кто, с кем и из-за чего? Погоди, – остановил он раскрывшую рот Бохаку, явно вошедшую во вкус. –А что у нас Мира молчит, как партизан? Эй, хозяюшка! – он потыкал Миру пальцем в плечо. – Между прочим, воспитывать фертрата – твоя прямая обязанность. А то попадет он под дурное чужое влияние, не перевоспитаешь потом. Расскажи про Защитников.
– Отстань, – угрюмо зыркнула на него Мира. – Что привязался? И без тебя тошно.
– Опять «привязался»! А что тебе тошно-то? Тухлую пироженку съела?
– Дурак! – Мира от возмущения даже повысила голос. – Сам ты тухлый! Ты что, совсем тупой? Меня сейчас, наверное, отчислят! Чего ты ко мне лезешь?
– Тебя не отчислят, – серьезно сказал Май. – Я их предупредил, чтобы не вздумали, а с меня сейчас пылинки сдувать станут. По ушам тебе точно навешают в воспитательных целях, но не отчислят. Ну-ка, посмотри мне в глаза!
Он ухватил ее руками за плечи и повернул к себе. Мира набычилась и угрюмо взглянула на него исподлобья.
– Не-а, не так! – качнул головой Май. – Так на препода смотрят, когда не знают, что по билету отвечать. Посмотри нормально. А?
Он широко и заразительно улыбнулся, и Мира почувствовала, что ее губы против воли раздвигаются в несмелой улыбке. Она тут же дернулась, вырываясь из хватки Мая, и отвернулась.
– Похоже, воспитательный процесс нужно делать двусторонним, – констатировал Май. – Придется и фертрату хозяйку учить.