Тень моей хозяйки

— Ты правда хочешь, чтобы я изложил тебе свои соображения? — спросил хозяин.

— Нет, нет, — я поспешно замотала головой, но тут же поняла, что это выглядит ещё менее вежливо, чем если бы я сказала да. — То есть я хотела сказать, что мне интересно и я хочу, но…

— Меня не интересует показная вежливость, Эли. Уясни это. Если я о чём-то спрашиваю, то прошу отвечать сразу, не задумываясь и не подбирая слов. Интриг мне хватает и в совете Магистрата. Тебе ясно?

— Да, — ответила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. По счастью, в саду было почти темно.

— Миралитовые ошейники носят лишь те рабы, в чьей крови достаточно дара, чтобы творить заклинания. Нет смысла растрачивать дорогой материал на невольников, неспособных произвести искры огня или призвать самую мелкую и ничтожную тень. Если ты носишь миралит, значит, ты опасна. Или, если быть точнее, кто-то сделал вывод, что ты можешь быть опасна. Потенциально.

— Но я никогда…

— Не колдовала, да, — закончил за меня советник Фоули. — Или просто не помнишь этого. Я не случайно сказал про кровь. Почти все рабы с магическим даром происходят из древних волшебных семейств, когда-то владевших островами.

Это я знала, и мне непременно захотелось подтвердить его слова.

— Да, господин, но эти семейства были побеждены более могущественными. Лишены всего. Закованы в цепи.

Он улыбнулся и покачал головой.

— И всё же магия в их крови никуда не делась. Миралит лишает возможности обращаться к дару, но не убивает его. Иначе ты бы просто умерла. Моя магистерская работа была посвящена этому материалу. Я носил миралитовые браслеты и исследовал их влияние на организм.

Вот это да! Он не использовал для опытов невольников, а экспериментировал над собой? Магистр Гедрис наверняка обозвал бы его легкомысленным мальчишкой.

— Не всем в Магистрате понравились мои опыты. Некоторые учёные мужи осуждали меня и не хотели признавать результаты моих исследований.

— Но всё же вы стали магистром, господин. И советником.

— Да. — Он спрыгнул на берег и оттолкнул стремительно тающую льдину носком ботинка. — Я не сдавался. И всё получилось.

«А с женой у тебя что-то ничего не получается», — мелькнуло у меня в голове.

— Хорошо, что времена, когда маги убивали друг друга из-за острова или места в Магистрате, давно прошли, — сказала я как можно вежливее. Я хотела поддержать его, но вышло так, будто снова надерзила.

— Они не прошли, Эли, — грустно заметил он. — Магистрат и сейчас похож на паучье гнездо.

На это мне уж точно было нечего ответить, я только робко вздохнула. Советник Фоули немного помолчал, а потом будто пришёл в себя, вспомнил, что разговаривает с рабыней, а не с равной себе волшебницей.

— Я хочу, чтобы ты подавала мне завтрак. А Вера… я отправлю её в курятник. Там ей самое место.

Сказал и быстро зашагал прочь. И что мне было теперь делать? Ведь госпожа Адриана велела исполнять только её приказания. Послушаться Фоули и навлечь на себя гнев хозяйки или спросить её? Я поспешила к себе в комнатушку. На сегодня с меня было достаточно приключений. Про змея в ближайшие дни я даже не вспомнила.

8

Проснулась я ещё затемно. Тусклый рассвет едва начинал пробиваться сквозь затянувшие небо облака. Где-то далеко на ферме пробовали свои скрипучие надломленные голоса молодые петушки, в саду нежно и протяжно тикала одинокая птичка. Я села на кровати, подобрав колени к подбородку, и стала размышлять о вчерашней встрече. Утро не оказалось мудренее вечера — я так и не знала, что мне делать с распоряжением господина Фоули.

Если бы можно было до завтрака как-нибудь «случайно» встретиться с Адрианой Гилмур и спросить, что она думает о решении мужа… Вот только как это сделать? Призывательница работала в лаборатории до глубокой ночи и вставала к полудню, не тревожить же её сон из-за такого пустяка? Или всё-таки это не пустяк? Как же непривычна эта новая жизнь!

Веры на кухне не оказалось. Я немного опасалась, что она забросает меня вопросами — как, что, почему, а мне придётся отвечать, что я и сама ничего не понимаю. Разве могла я возразить хозяину?

Вместо Веры на веранде для слуг обнаружился упитанный усатый мужчина лет сорока пяти. Он был одет в свободные коричневые штаны, клетчатую рубашку и потёртый кожаный жилет. Смуглое лицо и выгоревшие на солнце рыжеватые волосы говорили о том, что большая часть его жизни проходит на улице. Я вспомнила, как женщины на кухне обсуждали вчера управляющего Вилли, и вежливо поклонилась ему.

— А-а-а, должно быть, ты и есть новенькая? — заулыбался он.

— Я Элинея, господин Вилли.

Управляющий звонко расхохотался.

— Господин, надо же, а что, мне нравится! Эй, вы, — крикнул он кухаркам, — слыхали, как надо меня называть?!

Я понятия не имела, как обращаться к распорядителю хозяйской фермы. Магистр Гедрис не держал управляющего, предпочитая все дела острова вести самостоятельно и не тратить золото на услуги посторонних людей. Тогда я ещё не представляла себе размеров других островов, таких как Асфа. Фелла казалась мне большой и густонаселённой в сравнении с соседскими владениями.

— Можешь звать меня просто Вилли, поняла? — Он весело указал мне на стул, предварительно убрав с него потрёпанный хлыст.

Я внутренне поёжилась и стала украдкой рассматривать новое для меня лицо. Нет, этот толстяк вряд ли использует хлыст для наказания непослушных рабов. Судя по тому, что я успела узнать о нём, он куда больше интересуется хозяйскими лошадьми и доярками с фермы, чем воспитанием новеньких рабынь в поместье Фоули.

— Ты приглянулась господину Мартейну, — сказал Вилли, когда я поставила на стол тарелку со своим завтраком и налила в кружку холодного молока. — Смотри, не разочаруй его! Прислуживать в доме особая привилегия, многие мечтают об этом!

— А Вера?.. — осторожно спросила я. Управляющий махнул рукой и выудил из кармана глиняную трубку и жестяную табакерку.

— Этой болтушке самое место в курятнике, пусть там и кудахчет! — и снова рассмеялся.

У меня немного отлегло от сердца. Я подумала, может, глуповатая и простоватая Вера не станет держать на меня зла за то, что я заняла её место в доме хозяев. Должна же она понимать, что я не просила этого назначения!

Когда настало время накрывать стол для советника Фоули, я вновь разволновалась.

К счастью, он пришёл завтракать не один. Когда я принесла в столовую серебряный поднос со свежими фруктами, ломтиками сыра нескольких сортов, тонко нарезанным копчёным мясом и благоухающими плюшками, вокруг стола уже сидели советник, его заспанная супруга и Рид, секретарь госпожи Адрианы. Рид привёз с собой ворох свежих листовок и газет из Магистрата.

— Доброе утро, Эли, — сказала мне хозяйка, и все посмотрели на меня.

Как же я была смущена! Поспешно расставив чашки и тарелки, я обнаружила, что забыла принести сахарницу, и удалилась на кухню. Там я немного отдышалась, но проклятущая сахарница тут же решила мне отомстить: в момент, когда я снимала её с подноса, стеклянная крышечка соскочила и покатилась по скатерти. Я дёрнулась поймать её, но Мартейн Фоули опередил меня, и вышло так, что я схватила его за пальцы.

— Простите, господин, — пробормотала я. — Положить вам сахару?

Советник изящным жестом водрузил крышечку на сахарницу и пристально посмотрел на меня своими пронзительными глазами.

— Нет, Эли. Я не люблю сладкое.

Какое счастье, что Адриана и Рид были заняты в это время чтением новостей, а потому не обратили внимания на этот маленький инцидент.

Итак, я «приглянулась» хозяину. Слова управляющего запали мне в душу, я никак не могла прекратить думать об этом. Что бы это значило? Хорошо, допустим, госпожа Адриана вовсе не против того, чтобы я прислуживала в столовой и убирала комнаты в доме. Но что мне делать, если назавтра советник Фоули прикажет мне помогать ему переодеваться или мыться? И чего ещё он может возжелать, пока жена занята научной работой?..