Донор

— Скоро приедет Хардин и отвезёт нас домой, я не собираюсь лежать в больнице. А вот на счёт этого «неделю не будем вылезать из спальни» можно снова запротоколировать и заверить нотариусом?

 — Очень смешно, — в шутку ворчу я. — А можно я завтра на работу не пойду?

— Нет. Пойдёшь. Если ты останешься — я буду тобой соблазняться, а доктор сказал, что рёбра должны срастись правильно, — стонет Марк. — Но ведь ему не понять, что я так запал на свою невесту, что меня даже боль мало останавливает. Я буду ждать дома твой отчёт по оценке рынка ценных бумаг, — добавляет он серьёзней.

— Ты прикалываешься?

— Ни капли. Влюблённость не мешает мне оставаться целеустремлённым мудаком и зарабатывать деньги. Никаких особенных поблажек на работе.

— Я тебе это ещё припомню, когда зажав меня в углу своего кабинета, ты захочешь урвать свой поцелуй.

— О, да вы злюка, мис Данн. … Этого больше не повторится, обещаю. Ты простишь меня? Я позабочусь, чтобы твоей жизни больше ничего не угрожало, — перескакиваем мы с темы на тему. — Я так испугался за тебя, горошина. Я козлина, я должен был это предвидеть!

— Перестань, предвидеть абсолютно всё невозможно. Боже, я не считаю тебя виноватым. Я боялась … что там не окажется твоего пистолета. Я же говорила, что буду драться за того, кого люблю. А тебя я очень люблю. Даже когда ты включаешь начальника, — ласково трусь о его губы. — Марк…

Глава 27

Она, как пламя — легка игрива…

Волос роскошных густая грива…

 Бушуют страсти в душе мятежной,

 Но хочет просто быть с кем-то нежной…

— Мне зайти попозже или можно потаращиться? — но даже ирония в его голосе прозвучала устало. В дверях застыл Хардин.

— Это не те отношения, где я бы хотел, чтобы на меня смотрели во время этого, — хмыкнул Марк. — Как наши дела?

— Лучше, чем твоя физиономия. Мэлани, там за дверью стоят двое наших крепких парней, они с удовольствием сопроводят тебя выпить кофе, — тоном, не терпящим возражений «предложил» мне Хардин, освобождая проход, и не важно, хочу ли я этот чёртов больничный кофе. Просто их тайные делишки не для моих ушей, и в каких бы мы ни были отношениях с Марком — степень моей посвященности никогда не будет полной, такой он человек. И мне нужно либо смириться с этим, либо отстаивать свои права со скандалом. Я вышла, даже не оглянувшись на Марка, тем самым выказывая, что возмущена подобным отношением. Выпив кофе в три  глотка, я ещё раз хорошенько подумала об этом и вернулась обратно уже с воинственным видом.

— Больше не позволю выставить себя за дверь! — заявила я, собравшемуся было открыть рот Хардину. — Я хочу знать правду, раз уж мне в людей стрелять пришлось! Кто это был? И какое по счёту это уже нападение? — разражаюсь я эмоциями, покрасневшая от недовольства. В то время как эти двое невозмутимо оценивают меня взглядом, прямо два хладнокровных удава, но решение принимает Марк.

— Зачем тебе лишние нервы, Мэл? Это всего лишь желание оградить тебя.

— Я не клумба, чтобы меня огораживать! — если я упрусь, то хрен меня что сдвинет, и Марк, наверное, уловил это в моём взгляде.

— О, господи, — страдальчески протягивает он, — Я всё расскажу тебе дома. Давайте убираться отсюда.

Дома я дала ему время только пока принимала душ. После возникла перед ним в полотенце, с вопросительным выражением лица. Правда, долго мне его сохранить не удалось, потому что я просто не могла не умилиться  картине — Марк, лежащий в обнимку с моей кошкой.

— Иди сюда, моя разъярённая тигрица, — усмехнулся он одним уголком рта. — Видишь, одну я уже укротил, теперь твой черёд.

Но я не улеглась ему под бочок, как Джипси, я уселась рядом, так, чтобы мне хорошо было видно его лицо. К кошке я уже почти ревную, но на его нежные нотки в голосе не поведусь, я намерена знать, как на самом деле обстоят дела.

— Это была третья попытка нападения, и впервые они подобрались так близко, нанеся телесные повреждения, раньше это больше носило характер запугивания. А вчера я расслабился, — заговорил он серьёзно, оставив свои попытки заговаривать мне зубы. — Прости, что из-за меня ты натерпелась столько страху. Ты всего лишь ранила нападавших, одного легко, второй в тяжёлом состоянии, но жить, сука, будет. В полиции мы заявили, что стрелял я, так как оружие оформлено на меня и будет проще уладить это дело, тебя я никак не хочу приплетать. Сегодня в офис придёт следователь, ему для протокола нужно взять у тебя показания. Очень прошу, я настаиваю, Мэл, чтобы ты сказала, что от испугу зажмурилась и ничего не видела. Эти отморозки скажут то, что им велят. Мы уже знаем заказчика, и  уже подано заявление. Это была последняя капля моего терпения — её пора сажать за решётку.

— Её? — оторопела я. Хотя, учитывая характер моего жениха и его отношения с женщинами, почему бы и нет. Не одна, небось, мечтает подержать его за горло. — Одна из обиженных подружек? — фыркаю я и даже мне очевидно, что я ревную.

— Ты права, так неразумно себя вести может только обиженная женщина. Но к твоему сведению, я не заводил себе таких подружек, которые могли бы в последствие качать права или угрожать жизни. Это Стефани, моя бывшая, неугомонная, жадная жена. Вчера её зацепила наша встреча, она слишком хорошо меня знает, чтобы заметить, что ты для меня это серьёзно. Но на этот раз я накажу её по полной программе. Будут ещё какие-то вопросы?

— Ты что занимался сексом, в то время, когда на тебя кто-то смотрел?

Марк как-то странно крякнув, не несколько секунд отвёл взгляд.

— И такое как-то было. Я экспериментировал, изучал границы чувственности, пределы удовольствия.

— Развратник.

— Ну, если смотреть на меня глазами синего чулка, то да. Только я приобрёл опыт, который теперь целиком и полностью достанется тебе.

 В серьёзных стабильных отношениях я не склонен к полигамии, чтоб ты знала, я презираю измены даже на тонком уровне. Хотя, предупреждая, твой возможный вопрос, у меня был секс с двумя и даже тремя девушками одновременно, но это был трах на одну ночь даже без знакомства. Что-то ещё тебе рассказать? — уставился на меня Марк, и в этих охренительных серых глазах плескался искушающий вызов, самоуверенность, желание, нежность и бог знает ещё что. Когда он был самим собой — от его глаз было трудно оторваться, они могли склонить меня к чему угодно, покорить и признать за мной право обладания Марком Винздором.

— Пожалуй, пойду, поработаю, — вздохнула я, с трудом отрываясь от этих глаз. — Про твои эксперименты как-то слушать желания нет, а ставить над тобой свои собственные — доктор запрещает. По крайней мере, отложу это на вечер, вместо десерта, — не он один умеет дразниться. Ко всему я начинаю одеваться прямо при нём.

— Ого, горошина, ты меня интригуешь, — выдыхает Марк. — Мне нравятся твои планы.

— Правда? — наклоняюсь к нему, чтобы поцеловать. — Тогда, надеюсь, никакой мой отчёт не испортит тебе настроение, и ты будешь в предвкушении ожидать моего возвращения, разрешаю немного пофантазировать, — проворковала я, глядя, как эти глаза уже заволокло желанием. — Отдыхай, поправляйся и набирайся сил, любовь моя.

— Будь уверена, я буду ждать тебя с большим нетерпением, коварная женщина, — усмехнулся он. — Машина с водителем тебя уже ждёт.

  В офисе, новость о том, что шефа не будет, причины они естественно не знают, приводит всех в экстаз. Разговорчики, расслабленные движения, никто никуда не торопится, несмотря на то, что каждому из нас на электронную почту пришло распоряжение с поставленными задачами. Ко мне с расспросами подходить боятся, может потому что поблизости постоянно крутится Хардин, поэтому мне остаётся только работать, подавать, так сказать, пример. Наш начальник охраны не просто так крутился рядом, он ждал прихода копов и, как я поняла, желал присутствовать при нашей беседе. Я повторила то, что просил сказать меня Марк, следователь особо не докапывался, похоже это вообще делалось для галочки, и Хардин контролировал меня, а не копа, с которым он, по всей видимости, был хорошо знаком.