Твоя безумная ошибка

— Так в этот раз будет много гражданских, журналисты в том числе. Над ними закрепили главного, но пару наших человек тоже должны за ними следить, чтобы не было как в прошлый раз, да, Липатов? — начальник переводит взгляд на Липатого.

— А что я? Я не виноват, что они полезли на запрещённую территорию, должны были понимать, что это не шутки, за это и подорвались.

— Надеюсь в этот раз обойдемся без смертельных случаев! Так, Беспалов, ты у нас самый ответственный, назначаю тебя главным над журналистами! — я даже поперхнулся от такого заявления, у меня и так задач до хрена, когда я за ними буду смотреть?

— Я? У меня целое отделение, когда мне за ними смотреть?

— У тебя все под контролем! Все выдрессированы так, что тебя точно не подведут, знают своё место, поэтому только на тебя надежда, но даю тебе в помощники ещё Артамонова, вопросы ещё есть? — строгим голосом спрашивает начальник, намекая на то, что разговор окончен.

— Никак нет! — отвечаю, а сам думаю, как все успеть, эти малолетние придурки лезут во все щели, для них это игра и они не понимают на сколько все серьезно, в предыдущий раз погибло две девушки-журналистки, эту историю я уже давно слышал, надеюсь в этот раз все обойдется.

После собрания, собираю своё отделение, так же зачитываю необходимый инструктаж, напоминаю о главных моментов, назначаю каждого из них ответственного за разные задачи, чтобы потом не перекидывали на другого.

— Так и ещё момент, все вы знаете, что будут гражданские, их не много, человек десять, но в этот раз на нас лежит ответственность за ними приглядывать, хочу, чтобы у каждого вошло в привычку, чтобы вы не делали наблюдать по сторонам, если только увидите чужого на закрытой территории, сразу уводить оттуда! Ещё раз повторяю, каждый имеет теперь третий глаз на жопе, чтобы видеть вокруг себя, что происходит! Чтобы в этот раз без происшествий, нам проблемы не нужны!

— А журналистки то хоть симпатичные будут? — слышу голос нашего злоядного шутника, вокруг послышались смешки, ничем дурь из него не выбить, пробовал-знаю, поэтому перестал обращать внимание.

— Юдин! Если хоть к одной юбке пристанешь, будешь бром пачками жрать, понял меня? Для тебя специально возьму! — улыбка быстро пропала.

— Так точно, товарищ командир! — чеканит он.

— Вот и отлично! Сейчас все собираемся, отправка на рассвете!

В кабинете сажусь за стол и откидываю голову назад, зажмуриваю глаза, понимаю, что все достало. Хочу к своей девочки, хочу, чтобы смотрела на меня своими глазами и гладила по щеке своими нежными ручками. Бля, я не знаю, что делать, с одной стороны меня гложет обида за то, что снова киданула, а с другой стороны готов все ради неё бросить и валяться в её ногах до тех пор пока не поймёт, что я нужен ей.

С трудом заполняю необходимые документы, думаю, когда я теперь смогу к ней вырваться и поговорить, но понимаю, что до конца службы — никогда. Меня больше никто не отпустит. Год, ещё целый год мне до конца службы, а даже не знаю о чем она думает, будет ждать меня или замуж выйдет за своего придурка. От этой мысли, ревность опускается на меня, в руках ломается ручка от силы, с которой я сжал руку. Отравила меня сука собой, ничем не выветришь, ничем из себя не достанешь, не получается жить без неё.

Смотрю на время, пора отправляться. Уточняю, готовы ли уралы, на которых отправимся в путь. Дорога предстоит долгая и не легкая, так как в России дороги сделаны с душой, придется трястись часов пять по убитой трассе.

Когда наконец добираемся до места, то времени отдыхать нет, надо ещё успеть лагерь разбить, поэтому голодные и уставшие мы принимаемся за дело.

На следующий день, я освободился только к обеду, меня ждал начальник, чтобы представить журналистам, будь они не ладны. Но мне надо знать их в лицо на случай избежания проблем, посмотрю, может закреплю за каждым из них кого-нибудь из своих ребят.

Проходим в столовую, где собрались все гражданские, когда я поднимаю глаза, чтобы оценить дальнейшие действия, то встречаюсь взглядом с цветом любимых глаз. Мне кажется, что у меня глюки, зажмуриваю глаза, в надежде, что она исчезнет, но этого не происходит, Илона сидит в компании каких то ребят и смотрит четко мне в глаза, сглатывает, я не понимаю удивлена она или нет. Блять, что она здесь делает? Но разобраться мне не дают, начальник уводит нас обратно. Доходу до выхода и понимаю, что не хрена не успокоюсь, пока не узнаю, что здесь забыла, останавливаюсь, все оборачиваются ко мне с вопросительным взглядом.

— У меня есть еще пару дел! Идите, я догоню! — все кивают и уходят.

Облокачиваюсь о стену, хочется головой постучаться о неё, но слышу звук голосов, которые приближаются, прячусь за угол, жду когда мимо пройдет она и как только вижу её хватаю за руку, тяну на себя прижимаю к стене.

— Да что за привычка хватать? — вырывает свою руку и я до конца убеждаюсь, что это на самом деле она.

— Что, блять, ты здесь делаешь? — бью кулаком около её головы.

— Не поверишь! Работаю! — скрещивает руки на груди, опираюсь руками по обе стороны от её головы.

— Ты вроде училась на экономическом, а не на журфаке, какого хрена Илона тебя сюда занесло?

— Я фотограф, а не журналист, я не выбирала куда мне ехать, отправили и поехала! — взрывается она.

— Ты хоть понимаешь куда ты попала? Это блять не шутки! Мне некогда за тобой смотреть! У меня работы до хрена! — я просто ору, как ненормальный, потому что понимаю, как это опасно.

— Не ори на меня! Не надо за мной смотреть, я уже давно не маленькая!

— Да что ты говоришь? Вообще охренела? Может пойдешь ещё жопой покрутишь перед голодными бойцами? — приближаюсь все ближе к её лицу, чувствую свой любимый запах, оба тяжело дышим.

— Может и покручу! Не твоё дело!

— Ты охренела вообще? Ты хоть понимаешь куда ты попала? Здесь опасно! Мне некогда сейчас обьяснять, просто пообещал мне, что не будешь лезть напролом, снимай из далека, не подходи близко к запретной территории! Поняла меня?

— Почему я должна… - не дают договорить и закрывю ей рот рукой.

— Илона, мать твою! Просто пообещай мне, что пока меня не будет рядом, ты никуда не полезешь! Если что-то случится здесь, я просто этого не переживу, понимаешь меня? — под конец фразы голос просто срывается, я нежно провожу рукой по её щеке, заправляю за ухо выпавшую прядь, она мне кивает и опускает голову.

Не могу больше удержаться, поднимаю её голову за подбородок и вгрызаюсь в её губы диким поцелуем, я просовываю свой язык глубоко в её рот, вкладываю в этот поцелуй всю злость за то, что решила подвергнуть себя опасности. Только сейчас я понимаю, что если с ней что-то случится, то я просто не смогу жить без неё, потому что моя жизнь — это она.

Она притягивает меня ближе к себе, проводит языком по моим губам и снова начинает эту битву с языками, ловлю её язык и начинаю посасывать, облизываю её камушек, который так сводит с ума, слышу её тихий стон, член уже во всю хочет в свою сладкую девочку, не хочу останавливаться, но понимаю, что мне пора. Отстраняюсь от неё и тяжело дышу, прислоняюсь лбом к её лбу.

— Береги себя, пожалуйста! — шепчу ей.

— Хорошо! — тихо отвечает она, а я целую её в макушку и ухожу.

Понимаю, что теперь не хрена спокойно не смогу работать, если хоть один придурок посмотрит в её сторону, прибью на хрен.

Глава 22

Илона

Три дня я жду, когда ко мне придёт Даня, но кажется он не торопиться. После нашей первой встречи, я думала, что мы будем иногда встречаться, будет время поговорить, но я его практически не вижу. Только один раз в день на тренировке. Он так влился в военный состав, что даже трудно представить, что совсем не давно этот строгий командир, был обычным мажором, бабником и лентяем.

Мне кажется, что он самый красивый здесь или я просто не замечаю других мужчин. Но, слыша не давно за спиной шепот двух молодых журналистов, то я убедилась, что мой Дан самый привлекательный из всех, его прозвали "красавчик" и все сворачивают голову на него, не забывая облизнуть взглядом.