Его должница

Домой… с ней.

Сердце делает ещё одно сильное биение, перекачивая кровь из головы в пах с такой интенсивностью, что первая начинает кружиться.

Идея просто жесть какая гиблая. Это обман. А я нихрена не герой, а подонок, манипулятор и сволочь. Девочка не должна мне ни копейки. Но я не могу отпустить ее, не попробовав. Хочется. Ещё сильнее, чем год назад.

Потому что терпеть дальше долбанные сны с ее участием, а потом чувствовать привкус разочарования, пытаясь воплотить их с другой женщиной, чтобы хоть немного отпустило — вот это настоящее извращение. И в нем я уже достаточно далеко зашёл.

Это как незакрытый гештальт…

— Просыпайся… — я разрешаю себе дотронуться до оголенного плеча и тут же отдёргиваю руку.

Потому что место контакта с ее кожей пульсирует, как ожог.

— Я заснула… — она открывает глаза и виновато хлопает ресницами. Резко подскакивает в положение сидя и косится на мой пиджак, который укрывает ее ноги.

— Поехали домой, Аня, — говорю ей строгим голосом.

— Домой? — переспрашивает недоверчиво и явно недопонимая, что я имею ввиду.

— Да, — киваю, забирая свой пиджак. — Ко мне домой. Ты теперь моя собственность. Забыла?

Ее щёчки вспыхивают алым.

— А что вы решили с деньгами? — спрашивает вибрирующим голосом. — Все… получилось?

— Вопрос решает служба безопасности. Твоих родных будут несколько дней охранять, а ты просто посидишь дома. Я думаю, что максимум дней пять.

— У вас дома? — сглатывает. — И спать? — уточняет с опаской.

— И есть, — киваю, — и пить, и убирать. У меня большой новый дом. Надеюсь, ты станешь выгодным для него приобретением.

— Я… — Аня обхватывает себя за плечи руками, — Я бы хотела сразу понять, что должна буду делать и на какой срок. Мне же нужно где-то работать, чтобы помогать бабушке…

— Быть мой женщиной, — я рявкаю, прерывая ее моральные метания. — Это значит делать то, что я скажу. Вести себя так, чтобы мне было приятно, вкусно и комфортно. Уровень жизни у тебя будет соответствующий, ты сможешь помогать родным больше, чем когда-либо.

— Наверное, — она говорит тихо и неуверенно, — спасибо…

По-хорошему ещё стоило бы прояснить момент с тем обстоятельством, которое в ее телефоне подписано как «любимый», но мне не хочется.

Потому что даже если она кого-то там и любит, то пусть засунет себе эти трепетные чувства подальше в воспоминания.

Аня накидывает на плечо сумочку. Я замечаю, как дрожат ее руки в тот момент, когда она застегивает замочек.

Отпустить?

Да, млять, как? Если аж в голове звенит от того, что она рядом!

— Ты готова? — хмурясь, спрашиваю ее.

— Мне же, наверное, вещи нужны… — говорит растеряно.

— Хм… — напрягаюсь, вспоминая фотографии из ее телефона.

Этот маршрут нам сейчас не подходит. Девочка не переживёт моих методов устранения «нежелательных обстоятельств» в виде бывших сожителей по квартире.

Я думаю, как бы правильно поступить… И вдруг решение приходит ко мне в голову совершенно шальной идеей. Такой простой и яркой, что я едва сдерживаю губы, чтобы не начать улыбаться.

Будем немного размораживать девочку. А очки в карму мне не повредят, ведь в конечном итоге на них и расчёт.

— Пойдём, — я подхожу к сейфу, открываю его и достаю большую связку ключей.

— Куда? — Аня смотрит на меня с опаской.

— За вещами, — нарочито спокойно жму плечами. — Торговый центр в твоём распоряжении.

Глава 7. Проясним для ясности.

Аня

В совершенно пустом торговом центре я чувствую себя, как в огромном аквариуме. Стук каблучков гулко разносится в тишине этажей.

Наверное, при других обстоятельствах, я бы даже испытала удовольствие от подобного приключения, но сейчас не могу. Мои положительные эмоции впали в анабиоз и ждут, когда нервную систему перестанет так сильно коротить. Хочется попросту помыться и выспаться.

— Открыть получится только те магазины, которые принадлежат лично мне, — Алексей подходит к блоку управления и поднимает рольставни, прикладывая ключ. — Но раз энтузиазма у тебя нет, то думаю, что и этого одного будет достаточно.

В павильоне зажигается свет.

Все ещё не веря, что происходящее реально, стою и глупо моргаю.

Я знаю этот магазин одежды.

Это крыло вообще самое проходимое в торговом центре, потому что в конце этажа находится женский туалет. И я столько раз, пробегая мимо ярких витрин, зависала глазами на одетых дизайнером манекенах, что точно знаю, какая вещь из какой коллекции и сколько стоит. Но даже на распродаже сделать здесь покупку у меня не получалось. Слишком дорого.

— Может быть, — начинаю я тихо, — я все-таки свои вещи возьму? Не хотелось бы быть вам должной ещё больше, чем есть…

— Так, — Вздыхает Алексей. — Говорю сейчас и на будущее. Самое ценное для меня — это время и сон. А ты пытаешься отобрать время моего сна.

— Я поняла, — решая больше не спорить, прохожу мимо блоков антикражной системы.

Пальцы скользят по вешалкам. Я чувствую взгляд Баринова на своей спине.

Нервничаю. Мне не хочется его задерживать или уж тем более злить. Я видела его в ярости — это то ещё удовольствие.

Быстро двигаясь между манекенов и полок, беру две футболки, платье, джинсы, спортивный костюм, ночнушку и пижаму с шортиками. Взгляд скользит по нижнему белью…

Мысль, которая неожиданно врывается в голову, заставляет меня замереть напротив стенда и испытать самую отборную гамму стыда. От потеющих рук, до горящих щёк.

Мне придётся спать с Алексеем в одной постели? Нет, ладно, наверное, я это поняла сразу, просто от шока осознала только сейчас.

Это случится уже сегодня? Или он даст мне время? Крупная нервная дрожь прокатывается по позвоночнику, и я осторожно оглядываюсь на Баринова.

Он негромко, но достаточно жестко с кем-то говорит по телефону. Я прислушиваюсь, но разобрать слов не могу.

Мозг совершенно несвоевременно начинает перетасовывать варианты решения моих проблем без участия Алексея и не находит ни одного объективно такого же надежного и быстрого. Я ведь не считаю себя дурой. Если бы этот вариант был изначально, я бы сейчас здесь не стояла.

Но, как говорится, от тюрьмы, сумы и постели собственного, пусть и бывшего, начальника не зарекайся.

Грустно усмехаюсь. Вот и все принципы твои, Анечка.

Но как он мог поставить меня в эти условия? Разве это вообще по-мужски? Хотя, если в его мире для женщин норма расплачиваться своим телом за более простые вещи типо телефона или машины, от которых не зависит спокойствие и безопасность родных, то что уж говорить обо мне.

Беру со стенда три комплекта белья и вместе со всей этой охапкой одежды, возвращаюсь к Алексею, даже не примеряя.

Он оборачивается, услышав стук моих каблуков.

— Я закончила, — опускаю глаза.

— Хм… - он окидывает взглядом мой улов. — Скромненько. Но ладно, захочешь — придёшь ещё. Пойдём.

— А оплатить? — я растеряно стою на месте.

Алексей подходит к кассовой зоне, достаёт самый большой шоп-пакет и открывает его передо мной.

— Спишут потом, как разносорт или брак. Клади вещи.

Вот так все просто решается в мире, когда у тебя есть связи и деньги.

И ты уже больше не трясёшься от страха, твоих обидчиков ищет полиция, близкие под охраной, а ещё на заднем сидении лежит ворох новой брендовой одежды общей стоимостью в месячную зарплату.

Что у тебя просят взамен? Все лишь быть благосклонной к красивому, богатому мужчине на соседнем сиденьи автомобиля.

Прислушиваюсь к своим ощущениям от этого факта и признаюсь сама себе, что не испытываю отвращения. Скорее, лёгкий страх неизвестности.

К тому же… я уже целовалась с Алексеем и не один раз.

Пульс подскакивает от воспоминаний. А первый раз мы делали это прямо здесь, в машине.

— Аня, — тишину салона нарушает обволакивающий голос Баринова, — ты меня боишься? Я даже на расстоянии чувствую, как ты дрожишь.