Страница 57 из 88
Когда мы подходили к той самой «второй двери», Рон нащупал в кармане ключ, вытащил его… а потом с размаху швырнул в темноту. Мы миновали дверь, Рон с мрачной решимостью её толкнул, и она с резким, оглушительным в тишине щелчком захлопнулась.
Мне хотелось верить, что навсегда.
Олав, его мама и Светлячок ждали нас в том месте, где три коридора подземных лабиринтов снова сливались в одно помещение. Женщина подбежала к нам и по очереди крепко обняла каждого, не говоря ни слова.
Я совершенно утратила чувство времени и почему-то думала, что наверху уже светло. Но когда мы вывалились всей своей разношёрстной компанией из подвала в холл первого этажа, он утопал в мягких и мирных ночных сумерках. Домашний, уютный свет каменных роз в светильниках на стенах окутывал атмосферой дома. С кухни невыносимо пахло чем-то вкусным. Из приоткрытых окон доносился стрёкот сверчков.
- Хвала небесам! Я уж думал отправляться на поиски. Не обессудьте, но у меня снова возникло желание очередной замок разнести по камушкам.
Из ночной темноты в дальнем углу нам навстречу в полукруг света выступил Шеппард.
- Друзья мои, ну разве можно быть такими безрассудными! И… почему вас так много?... Кого вы…
Тяжёлая трость выпала из его рук и с глухим стуком покатилась по каменному полу.
И тут до меня, наконец, дошло. Что со всеми этими злоключениями мы так и не удосужились спросить имя женщины, которую спасли.
Глава 18
- Ты что… правда только сейчас поняла? Это же было очевидно.
Рон по-прежнему всем весом опирается на моё плечо, но на его лице слабая улыбка. Правда, само лицо бледное, на лбу испарина и в глазах такой болезненный блеск, что тревога за него вытесняет из моего сознания даже восторг от такого невероятного известия. Жена Бульдога, та самая, из-за которой он уничтожил Замок пурпурной розы и едва не разрушил наш, оказывается, жива! И это что же получается… он даже не знал, что она была беременна, когда Замок затянул её в свои подвалы? Скорее всего, она не успела ему сказать. А может, и сама узнала только потом… Бедная, даже представить боюсь, через что ей пришлось пройти. И она совсем не старая, как я подумала. Если подсчитать… ей должно быть не больше сорока.
А Шеппард тем временем напрочь забывает про свою хромоту – в несколько шагов оказывается возле жены и подхватывает её, когда та оседает на ослабевших ногах. Они оба оказываются на полу, и он баюкает её в объятиях как ребёнка.
- Мэри… Мэри…
Кажется, он не может больше сказать ничего, только поднимает дрогнувшую руку и проводит по её совершенно седым волосам. А жена впивается в его лицо полубезумным, ослепшим от счастья взглядом.
- Прости, прости, я… кажется, разучилась плакать. Как же мне хочется сейчас…
Меня кто-то дёргает за рукав. Чёрный сюртук Рона всё ещё на мне, хотя и основательно испачканный.
- Кэти, Кэти! А это… кто ещё? Откуда он знает мою маму?
Олав смотрит на меня с совершенно потерянным выражением. И я действительно только сейчас замечаю то, что должна была уже давно – как сильно он на самом деле похож на Шеппарда, отражая в своих тонких детских чертах и его упрямый подбородок, и излом бровей, и даже настороженное выражение глаз.
- Да папка это твой… - тихо отвечает ему Рон. – Иди, знакомься!
У меня сердце ёкает, когда Олав делает несколько шагов и останавливается в нерешительности. Если даже у меня всё внутри переворачивается, то боюсь представить, что делается в душе у мальчонки. Но как же я рада за их семью! Они заслужили это. Все трое. И какое счастье, что нам с Роном хватило безумия не смалодушничать и разрушить ту ледяную стену.
Ночную тишину взрывает звонкий собачий лай. Кажется, Светлячок тоже хочет присоединиться к трогательному моменту. Выходит у него… громковато. Я вспоминаю, что мы, на секундочку, в огромном спящем замке, полном чужих людей.
- Светлячок, тихо! – шикаю на него я, хотя кроме нас с Роном в этом холле его уж точно никто не услышал.
- Сидеть! Карауль дверь в подвал. На всякий… - добавил Рон и осёкся.
А потом покачнулся и начал на меня заваливаться.
- Рин… помоги дойти… кажется, мне лучше прилечь.
Я очень плохо помню, что было дальше. Меня накрыла самая настоящая паника. Кажется, я попросила Замок перенести нас в комнату Рона. Кажется, тот послушался беспрекословно.
Когда пришла в себя, Рон сидел передо мной на стуле, а я стояла сзади и таращилась на его спину.
По когда-то белой рубашке расплываются пятна крови. На правом плече вся ткань изрешечена, а в дырах просвечивают чёрные, хищно поблёскивающие камни, которые впились прямо в плоть. Я насчитала штук семь – размером с перепелиное яйцо и меньше. Ножницы в моих трясущихся руках – и я пытаюсь разрезать мокрую ткань. Они падали из моих рук раз десять, пока доставала их из ящика письменного стола. Всё, что было в ящике, просто высыпала прямо на пол.
- Рин, Рин! Успокойся… Я помирать не собираюсь, поняла?.. Если ножницы будут и дальше так трястись, ты… меня сама скорее прирежешь. Успокойся, маленькая.
- Да какое успокойся!! – взвилась я. – Ты почему раньше не сказал?! Ты как вообще ходил битый час в спине… с этим?!
Последние обрывки рубашки наконец-то упали на пол. Там же уже валяется впопыхах сброшенный мною сюртук, наша походная сумка и меч Рона. Я попыталась успокоить мечущиеся мысли и ходящие ходуном руки.
- Мне больно даже не было… почти. Спина просто онемела и всё.
- И всё… - эхом повторила я и растеряла все слова.
Камни ушли в его тело почти наполовину. От них по коже во все стороны ширилась сеть чёрных изломанных линий, будто вены проступили.
Так. Я, кажется, теперь понимаю Шеппарда, когда ему хотелось крушить и убивать.
- Не шевелись… - прошу Рона очень тихо. Он сидит, сгорбившись и опираясь на колени руками, грудь высоко вздымается, так тяжело дышит. Но послушно замирает в ответ на мою просьбу.
Осторожно, очень осторожно тяну руку к ранам. Камни начинают шевелиться как живые, словно гадкие противные насекомые, пиявки, присосавшиеся к жертве.
Изворачиваюсь наизнанку, но заставляю основательно растраченную магию снова откликнуться на зов. Кажется, в поисках её остатков забираюсь куда-то совсем уж глубоко и отрываю какие-то кусочки от себя.
Синим раскалённым жаром вонзаюсь в камни, обрушиваю на них всю свою злость. Рон тихо рычит от боли.
Но у меня получается. Камень всегда был мне послушен. Я чувствовала его – так, как чувствуют живое существо. И эти гадкие паразиты тоже – они знают, как сильно я ненавижу их за то, что они пытаются сделать с моим любимым человеком, чтобы бы там они не собирались.
Чёрные осколки просто-напросто бросаются врассыпную от моих ладоней – один за другим выпадают из ран… а потом и правда, как живые, скачут по полу и кидаются по углам кто куда. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не взвизгнуть.
И вдруг случается неожиданное. От стен отделяются длинные шипастые плети, усеянные белыми розами – извиваются, тянутся, догоняют камни. С размаху обрушиваются острыми концами на каждый из них, приколачивают к полу. Кажется, Замок вполне разделяет мои эмоции к этим пришельцам, которых никто их нас сюда не звал. Чёрные камни рассыпаются в пыль, затихают. Плети белых роз медленно втягиваются обратно. Мне кажется, или сейчас стены издали довольное ворчание, а пол слегка дрогнул под ногами?..
Но я тут же забываю об увиденных чудесах, потому что есть дела поважнее.
На спине Рона кровь, и она не собирается останавливаться.
Я сцепляю зубы. И с этим мы справимся тоже. Ещё когда я была маленькой, смогла вывести Эмбер из оцепенения там, в подземельях, где её чуть было не высушил до дна Глазастик. А потом я излечила самого Глазастика от ран, нанесённых острыми рогами наших снежных оленей. Гроша ломаного не стоят мои способности, если не смогу сделать тоже самое для самого важного в моей жизни человека.