Страница 15 из 88
Дюймы между нами Рон умножил на ноль.
Незаметно – так, что об этом сумасшествии буду знать только я одна, он приоткрывает губы и касается языком тыльной стороны моего запястья.
А потом слегка прихватывает зубами косточку возле ладони.
Моя кожа теперь будет пахнуть яблоком.
Когда стрелки часов возобновляют ход, а Рон отрывает губы от моей руки с напряжённым выдохом – я твёрдо знаю одно. Я никогда больше не буду прежней.
- Кажется, она ушла.
Его голос хриплый, а в глазах притаился смех.
- К-кто?...
- Моя мать.
- К-куда?..
- Откуда мне знать, куда.
Он чуть наклоняет голову вбок и с любопытством рассматривает моё лицо. Кажется, ему нравится то, что он видит, потому что улыбка у этого несносного человека становится как у кота, объевшегося сметаны.
- А я… я не заметила.
Рон сжимает мою ладонь крепче.
- Вот именно. Теперь ты понимаешь, что я пытаюсь тебе объяснить?
И под его смеющимся взглядом я снова возвращаю себе способность дышать.
Да. Теперь я, кажется, понимаю.
Не важно, кто вокруг и какими глазами смотрит на нас. Если мы смотрим друг на друга – остальное не имеет значения.
Я улыбаюсь в ответ и опускаю лицо, смутившись.
Моя ладонь так и остаётся в его руке.
- Впрочем, если тебе интересно, могу сообщить, что, судя по виду моей маменьки, она направилась прямиком в свои покои. За нашатырём. И в этой ситуации мне больше всех жалко её собачку – бедняжку сдавили так, что она могла только слабо тявкнуть.
- Это несправедливо, что ты, оказывается, находил время глазеть по сторонам, в то время как я… - прикусываю язык, но поздно.
Рон смеётся.
- Значит, мой дар убеждения на тебя отлично действует! Это хорошо.
- Мог бы и словами объяснить, я не такая уж тупица… - ворчу, чтобы спрятать смущение.
Он подмигивает в ответ.
- Что поделать – до вас, женщин, почему-то словами дольше доходит. До матушки моей, кстати, тоже только сейчас дошло. Надеюсь. А если нет… Что ж, придётся провести ей демонстрацию поубедительнее – что скажешь?
Я вспыхиваю и пытаюсь забрать у него ладонь, но тщетно.
- А теперь… Эх, так и быть, Черепашка! Раз уж твоя рука и так в моей руке, то почему бы нам и в самом деле…
Высокие тяжёлые двери распахиваются и человек в стальном доспехе с гербом Винтерстоунов на груди чеканным шагом входит в бальный зал. Он неуместен здесь, как пятно на белом платье. Не задерживаясь, подходит к нам и останавливается напротив Рона, отдавая ему честь.
Рон оставляет мою руку – осторожно и мягко кладёт её мне на колени, а я во все глаза смотрю, поражаясь мгновенной перемене в его лице. Оно сосредоточенное, собранное, настороженное. Это совершенно другой человек – и острый блеск в его глазах под нахмуренными бровями напоминает мне, что у него есть другая жизнь, о которой я по-прежнему почти ничего не знаю. Что выражение тепла и нежности на его лице, которое так согревает меня и от которого так светло на душе – по-прежнему только мне одной. А сейчас граф Винтерстоун, наследник Замка ледяной розы, снова должен вернуться туда – за пределы нашего маленького обережного круга.
Он встаёт, и стражник говорит ему что-то вполголоса. Рон коротко кивает.
- Рин, прости. Я должен встретить гонца из столицы.
Я понимающе улыбаюсь. Слов не находится – все провалились в дыру у меня в груди.
Не тратя больше времени, Рон уходит вслед за стражником, и я остаюсь одна.
Глава 12
И я больше не вижу бала вокруг. Звуки мертвы, а краски тусклы.
Выдерживаю ровно несколько минут и иду за ним, хотя это возможно глупо и быть может, он на меня рассердится.
Тихо как мышка спускаюсь по парадной лестнице. Здесь прохладно и тихо. И кажется, Замок замирает в тревожном ожидании вместе со мной.
Выхожу на крыльцо и вижу Рона чуть в отдалении. Он беседует вполголоса с невысоким человеком в чёрном, что держит под уздцы вороного коня. В вечернем сумраке мне не видно лица. Я не решаюсь приблизиться, но развернуться и уйти обратно тоже просто не могу. Остаётся торчать бледной тенью на пороге, вцепившись в тонкую ткань бального платья. Кажется, пошить целых два было большой ошибкой – ни в одном из них мне так и не выпадет потанцевать.
Рон берёт из рук гонца белый конверт без надписей и кладет себе в карман. Мужчина в чёрном взлетает в седло и растворяется в фиолетовых тенях старого парка.
Мой друг разворачивается и медленно идёт ко мне.
Я понимаю всё по глазам.
Делаю шаг назад.
- Ты уезжаешь?
Он хмурится и не отрывает от моего лица напряжённого взгляда.
- Да.
- Надолго?
- Я не знаю точно. Надеюсь, не больше чем на три-четыре дня. Но не хочу давать обещаний, которые могу не сдержать.
Делаю вдох… другой… открываю глаза и улыбаюсь самой нежной улыбкой, которую только могу подарить в таком состоянии. Я вижу, как ему тяжело. Вижу, как трудно ему сейчас уехать – еще труднее, чем мне остаться. И не хочу становиться камнем, тянущим его назад. Я хочу быть его крыльями.
- Тогда возвращайся скорее! Я тебя буду ждать. Очень.
Разворачиваюсь и хочу сбежать обратно в Замок – раньше, чем на мою улыбку прольются жгучие слёзы.
Не успеваю – меня ловят за руку и тянут обратно.
Рон разворачивает меня, хватает одной рукой за талию и поднимает – высоко-высоко, так, что мои ноги уже не чувствуют земли под собой. А второй осторожно берёт моё лицо за подбородок.
- Ты куда это собралась? Я не дал тебе последние наставления.
- Это какие ещё? – закусываю губы, чтобы не дрожали.
Он осторожно стирает пальцами слёзы с моих ресниц.
- Ну, во-первых, чтоб не вздумала мне больше бродить по тёмным закоулкам со всякими подозрительными личностями с непонятными намерениями.
- А с тобой бродить можно? – отвечаю совсем невпопад. Просто так захотелось.
- Со мной можно. Я – не подозрительная личность. – Улыбается одними губами. Глаза убийственно серьёзны. – И мои намерения предельно ясны.
Вздыхаю и протягиваю руку к его лицу.
Они колкие и щекотные, до сладкой-сладкой дрожи где-то в животе – эти колючки на его щеке. И кажется, кончики моих пальцев только что сказали мне по секрету, что это самое приятное, чего они касались в своей жизни.
- Да, и ещё одно, Рин… насчёт танцев…
Близко. Так близко, что я чувствую запах его кожи на своих губах.
- Я поняла… все оставшиеся вечера, пока ты не приедешь, у меня будет жутко болеть голова…
Его рука в моих волосах. Пальцы бережно обхватывают затылок, тянут, подсказывают, как открыться ему навстречу.
А потом ненароком дотрагиваются до заколки – той самой, что подарил мне Замок ледяной розы.
И тогда за мгновение до последнего, самого нежного прикосновения, которое мне сейчас нужнее воздуха, на меня вдруг опускается темнота и тело сотрясает беззвучный гром.
Перед закрытыми глазами проносится видение.
…чёрные клубы дыма уносит прочь ветер с привкусом тлена.
Догорают розы у подножия Башни.
Я спускаюсь с крепостных стен и выхожу через распахнутые настежь ворота.
Чёрные изломанные тела убитых зверей медленно истаивают, рассыпаются ворохом синих искр. Растерзанные тела людей остаются лежать в окровавленной траве.
Он идёт мне навстречу – неумолимо, как предопределение. Высокая фигура в стальном доспехе, лицо скрывает забрало шлема. Но я знаю, что он смотрит только на меня. Он всегда смотрел только на меня, в каждом из тысячи снов, что приходили в мои одинокие ночи задолго до того, как случилась эта встреча – на острие умирающей Эпохи.
Кровь на его мече. Как мог он сотворить то, что сотворил? Ужас растекается у меня внутри. Снова и снова встает в перед глазами то, что увидела только что с крепостных стен Замка ледяной розы. У меня нет названия такому преступлению. Это хуже, чем убийство защитников Замка. После такого человек не может остаться прежним. Мне не терпится увидеть, наконец, его лицо. Быть может, тогда я пойму.