Разведка боем

Они, зрители, и принесли новость. В зале зашумели, судье пришлось воззвать к тишине.

— Карпов не вернулся, — крикнул кто-то, после чего и мы, игроки, стали шушукаться.

Но вернулся, не вернулся, играть нужно. Гипслис играет сильно, но мне все-таки удается получить отдаленную проходную, после чего остальное стало технической задачкой для третьего разряда.

Гипслис это понимал не хуже меня и сдался.

В буфете обсуждали новость. Так себе новость, из сомнительного источника: кто-то что-то слышал на вражьих волнах. То ли по Би-Би-Си, то ли по «Голосу Америки» передали, что Карпов и Фишер выступили с совместным заявлением: между ними будет проведен матч на звание «Чемпиона среди шахматистов-профессионалов».

Обсуждали не особенно горячо. Шахматы приучают к спокойствию и терпению, без этих качеств гроссмейстером стать трудно. Два вопроса интересовали шахматистов: что будет с Карповым, и что будет с ними. То есть нами.

Ни друзей, ни даже приятелей в шахматном высшем свете я пока не завёл. Сложное это дело — приятельствовать с тем, с кем сражаешься не на шахматную жизнь, а на шахматную смерть. Нет, среди любителей это вполне возможно, потому они и любители — любят играть. А мастера, тем более гроссмейстеры любят побеждать. Есть разница. Мы тут конкуренты. Хотя если соперника конкурентом не считаешь, тогда да, тогда можно и приятельствовать. До той поры, пока не сведет судьба в поединке главном, поединке решающем. Но ведь бывает и так, что за всю жизнь этого поединка и не будет. Или не разглядишь, что вот этот поединок тот самый, определяющий судьбу, и профукаешь и игру, и жизнь.

Но общаемся корректно. Можем поговорить и о погоде, и о турнире, и о делах, связанных с профессией. О последнем не просто можем — должны. Но разобщение велико.

В буфете я взял пирамидку кефира, четверть литра, и стакан. С меня довольно. Осмотрелся, где бы пристроиться.

— Михаил! Миша! Идите сюда! — позвал меня Таль.

Я подошел, уселся.

— Я думал, Михаил Нехемьевич, вы болеете.

— Ну нет, я бы ни за что не пропустил возможность с вами сыграть, — ответил Таль.

— Но ведь пропустили.

— Не по своей вине. Меня вызвали туда, — он указал на потолок, — и долго расспрашивали.

— О Карпове?

— Именно. Не говорил ли он мне о своих намерениях, не делился ли планами, не спрашивал ли совета.

— А вы?

— Не был, не участвовал, не состоял. Карпов не из тех, кто делится планами. Он сначала сделает, а уж потом… — он взял с подноса рюмку черного напитка. — Рижский бальзам, рекомендую взять пару бутылочек. Знаю, знаю, вы не пьете и не курите, но бальзам — это бальзам. Для души.

— Для души я ухаживаю за картошкой. Способствует спокойствию и уверенности в завтрашнем дне, — ответил я, и стал пить кефир. Как учит Лиса — маленькими глотками, стакан кефира следует пить не менее десяти минут. Лучше — пятнадцать.

— Что вы думаете о фортеле Карпова? — спросил Таль, пролив бальзам на душу.

— Ничего. Нет данных.

— Кое-какие данные есть. Карпов сумел связаться с Фишером, обсудить условия матча и подписать договор. Матч будет проходить там же, где и ваш, Миша, матч. В Лас-Вегасе. Начнется в сентябре. Но играть будут до шести побед. Ничьи не в счёт. Кто победит, тот и чемпион. Среди профессионалов. То есть абсолютный.

— А ФИДЕ?

— А ФИДЕ, как и в вашем матче, остается в стороне. Собственно, ваш матч, похоже, был генеральной репетицией. Прикидывали, считали. Теперь организатором будет — вы не поверите, Миша! — компания, образованная тремя студиями: Дисней, Уорнер Бразерс и Коламбия Пикчес. С этой компанией и подписан договор. Призовой фонд девять миллионов долларов. Шесть победителю, три — проигравшему. Уплату налогов в США берет на себя фонд, то есть для гражданина США это чистые деньги.

— Для гражданина США… — сказал я, осмысливая.

— Или лица, находящегося на территории США с видом на жительство или ином законном основании, — уточнил Таль.

— Налоги — это святое.

— Конечно, просто за участников матча их заплатят организаторы. У вас ведь так же было, с Фишером?

— Я не гражданин США. Платил налог нашему государству.

— Если бы только налоги, — вздохнул Таль. — С нас взяли на восстановление Вьетнама. С вас не брали?

— Нет. Да там и брать-то нечего. Я ведь не в Милане играл, а в Дечине. Призовые скромные, да я их там и потратил, — о том, что потратил их я преимущественно на гонорар пану Вацлаву, уточнять не стал. Это редакторское дело, не публичное.

— Между нами, Михаилами, Карпов пару раз отлучался из расположения нашей команды. Часа на три. И руководитель в штатском очень был недоволен. Отчитывал Толю, как мальчишку, кричал, что больше за границу его не выпустят. При всех отчитывал, чтобы и мы поняли и осознали. А Карпов только побледнел немного, закусил губу и кивнул. Мы-то решили, что это в знак раскаяния, а это, видно, был совсем другой знак. Себе.

Я допивал кефир. Неспешно. Куда торопиться? Здесь я один, и номер отеля не манит. Но деться-то некуда. Завтра последний тур, а послезавтра самолет до Черноземска, полтора часа лёта, и дома.

— Позвольте представить — Владимир Михайлов — Михаил Чижик, — Таль знакомил меня с немолодым джентльменом, подошедшем к столику.

— Да мы уже знакомы, заочно, — сказал новопришедший.

— Тем лучше. Ну, не буду мешать, пойду. А то получается как в сказке. Три медведя. Два Михаила и один Михайлов. Можно загадывать желание.

С Михайловым мы знакомы по журнальным делам. Владимир Дмитриевич и сам работает в разных изданиях, но нам интересно то, что он пишет остросюжетную фантастику. Мы и созвонились, мол, не желаете ли дать нам рассказ, повесть, а уж если будет роман, то лучшего и желать нельзя. Он прислал рукопись. Прочитали, и решили — берём!

И вот теперь я, как иностранный шпион, заманиваю автора в сети «Поиска». Чтобы он и впредь сначала обращался к нам, в «Поиск», а уж потом в «Науку и технику» или «Химию и жизнь».

А его интересует, как нам удалось создать журнал. Видно, сам тоже хочет.

Ну, секрета большого нет. Благоволение властей, без этого никуда. Потребность времени, без этого тоже никуда. Триста тысяч долларов изрядно помогли. Вот три источника и три составные части.

Владимир Дмитриевич подписал договор на роман, и ушел в задумчивости. Триста тысяч долларов искать, или благоволение властей? Потребность времени у него есть. Она в воздухе звенит, потребность времени в новом. Не все, правда, слышат эту потребность. Уповают на старое и проверенное.

Я посмотрел на часы. В цирк уже опоздал, так что придется идти в гостиницу.

Гостиница новых, советских времен, «Рига». Выглядит добротно, хотя и тяжеловесно.

Поднялся на третий этаж. Обычный ритуал: упражнения физические, упражнения дыхательные, упражнения ментальные, душ, телевизор… И так всю жизнь? Странствующий шахматист, кочующий с турнира на турнир? Вот как-то не тянет.

Программа «Время» о Карпове не сказала ни слова. Обрел независимость Мозамбик, в Нью-Йорке разбился «Боинг», в Индии пытаются отстранить от власти Индиру Ганди, а о Карпове молчок.

Я взял свой турнирный «Грюндиг». Настроился на «VOA». Опять авиакатастрофа, опять Индира Ганди. А, вот. Да, совместное заявление чемпиона мира по версии ФИДЕ Анатолия Карпова и Джеймса Роберта Фишера. Через десять минут обещают подробности.

Послушаем. В подробностях суть.

И я опять занялся дыханием. Медленно, плавно, гармонично. Пять вдохов в минуту.

На шестьдесят втором вдохе (не очень-то они пунктуальны) слово предоставили шахматному обозревателю «Голоса Америки» гроссмейстеру Леониду Шамковичу.

Гроссмейстер Шамкович призвал всех любителей шахмат радоваться — матч века состоится! Добавил, что ФИДЕ уже объявило, что результаты матча не признает. Но и устроители матча с самого начала дали понять, что ФИДЕ — в стороне. И двадцати процентов от суммы призовых отчислять ФИДЕ не будут. С чего бы это вдруг? ФИДЕ в ее сегодняшнем виде — малоэффективная бюрократическая организация, заботящаяся исключительно о собственном благе и не способная обеспечить достойный уровень вознаграждения ведущим шахматистам мира.