Разведка боем

Машины, конечно, на сцене нет. Она большая, занимает целый зал. Тезка Михаил связывается с операторами по телефону. Он, телефон, здесь же, на столике, со стороны Михаила. Договорились, что машина за час сделает тридцать ходов. Мне отведен час на всю партию. Чтобы зрители не утомились.

А зрители в зале — мечта. Понимающие. Любящие шахматы. Таких зрителей поискать. Ну, устроим зрителям представление на славу.

Нас снимают и киношники, и телевидение. Каждый на свою камеру. Им нужен свет, и мощные прожекторы заливают сцену. «Каиссе» всё равно, она далеко отсюда, в машинном зале Института Проблем Управления. Мне, собственно, тоже всё равно. Даже приятно: после утренней прогулки я никак не могу согреться. А свет, он ведь одновременно и тепло. Лампы накаливания — как печка.

Играть я старался красиво, для публики. Пожертвовал пешку, затем коня, и программа пожадничала, взяла. Взамен я получил матовую атаку через восемь ходов, шестнадцать плиев. Так далеко «Каисса» не видела, и потому ничто не мешало мне претворять планы в жизнь.

Пока машина считала варианты, я думал о другом. В смысле — о другом матче. О матче на звание чемпиона мира. Ну да, мое дело сторона. Мое дело — отобраться на следующий цикл. Но не факт, что чемпион определится в этом цикле. Во всяком случае, за доской. Похоже, да я почти уверен, что Карпова лишат возможности сыграть с Фишером. Под предлогом защиты его, Карпова, интересов.

Да, Фишер требует себе льготу: сохранение звания чемпиона при счёте девять-девять. С точки зрения детской болезни левизны, несправедливо. Хотя у чемпиона есть свои резоны. Но, настаивая на равных условиях, с водой могут выплеснуть и ребенка, то есть сам матч. Что для Карпова будет куда худшим результатом, чем играть матч на несправедливых условиях. Почему? Это очевидно.

Во-первых, Анатолий может даже при таких условиях победить.

И завоевать престол. Не гарантирую, что завоюет, но может. Сейчас он сильнее Спасского. Во-вторых, даже проиграв, он получит неоценимый опыт, который пригодится в будущем. Да вот хотя бы в следующем цикле. В конце концов, ему, Карпову, только двадцать три.

Но чиновников сама мысль о поражении страшит. Что сделают с Карповым после поражения? А ничего не сделают с Карповым после поражения. Ну, вздохнут, мол, мы на тебя надеялись, а ты не оправдал. И всё. А чиновника, да вот хоть того же Батуринского, отправят на пенсию. Как не обеспечившего. И потому чиновники будут стоять насмерть, лишь бы матч не состоялся.

Но важнее другое. Гораздо важнее. Призовой фонд матча Фишер-Карпов таков, что, даже проиграв, Анатолий заработает два миллиона долларов. Два миллиона! Гарантировано! Для чиновника это нестерпимо. Как так — Карпов получит миллионы, будет вести шикарную жизнь, а он, чиновник — прозябать в своем кабинете?

Конечно, большую часть гонорара достанется государству. Вот у меня из четырехсот пятидесяти долларов две трети ушло стране: журнал «Поиск», как не верти, казённый, и в любой момент нас всех могут попросить выйти вон. Нет, не попросят, не думаю. Но имеют возможность. А уж миллионы… И ведь как чиновник думает? А чиновник думает так: вдруг Карпов, получив миллионы, не захочет их отдавать? Просто останется на Западе? Два миллиона долларов — это серьезный аргумент. А выиграет, так и все три с половиной миллиона. И что тогда? Что тогда сделают с чиновником?

Нет, нет и нет. Никакого матча не будет. Украдут этот матч у Карпова. И всё свалят на Фишера, мол, это его раздутое эго сорвало матч, а мы отстояли честь страны. Ещё и благодарность получат.

И потому матчу не бывать!

«Каисса» не сдаётся. Нет в программе такой функции. Играет до конца. И конец наступил на двадцать четвертом ходу: я поставил программе мат. На всю игру ушёл час, зрители не успели утомиться. Вдобавок стали свидетелями комбинации, которую редко встретишь в поединке гроссмейстеров: с гроссмейстерами такие комбинации просто не проходят. Но «Каисса» пока не гроссмейстер.

Зрители, поаплодировав, начали расходиться. А нас с тёзкой опять попудрили, причесали, и мы разыграли партию уже в быстром темпе — перед кинокамерой. Для будущих кинозрителей. Пусть смотрят.

Потом буфет, фуршет, и вот меня, усталого, но довольного, везут назад, в «Москву».

Программа выполнена. Для мира шахматных любителей я к титулу победителя Фишера добавил титул победителя сильнейшей шахматной машины.

Чем богаты…

Глава 17

3 апреля 1975 года, четверг

ЧИЖИКУ ЗВОНЯТ И ПИШУТ

У меня зазвонил телефон. Вернее, запел соловьем. Телефон иностранный, японский, с выбором мелодии звонка. Купил недавно, в «Берёзке».

Я поднял трубку.

— Чижик у телефона, — я обычно представляюсь. Чтобы знали, куда попали.

— Это Ермолин, корреспондент «Комсомольской Правды», — представился и собеседник.

— Слушаю, Сергей — это опять я.

— Михаил, как вы прокомментируете новость о том, что Анатолий Карпов провозглашен чемпионом мира?

Провозглашен, значит. Добились, отобрали у Фишера корону, а у Анатолия матч.

— Пишите, Сергей. Цитата: Да здравствует двенадцатый чемпион мира Анатолий Карпов, восклицательный знак. Ура, восклицательный знак. Конец цитаты.

— Понял, Михаил. Спасибо, — и он отключился. Верно, будет других обзванивать.

Разговор шёл по громкой связи, японский телефон это может. И Лиса с Пантерой его слышали. Мы тут втроем готовились к завтрашнему семинару по фармакологии. И, после разговора с «Комсомолкой», собрались продолжить. Но позвонил «Советский спорт», позвонила «Правда», позвонили «Известия». Ответ был стандартным. Я его загодя придумал, ответ. Чтобы и коротко, и совершенно ясно: Чижик недвусмысленно считает Карпова чемпионом мира.

А то ведь всякие мнения бывают. Одни считают, что в случае срыва матча звание нужно разыграть между предыдущим чемпионом, Борисом Спасским и Карповым. Другие мечтают провести, как в сорок восьмом году, матч-турнир с участием пяти-шести сильнейших гроссмейстеров, чтобы в четыре круга, и кто победит, тот и чемпион. Были и сторонники матча Карпов — Чижик, хотя тут уж никаких исторических прецедентов не было вовсе, но Чижик — победитель Фишера, а Карпов ни разу. Вот хорошо бы, чтобы Карпов победил Чижика и показал сомневающимся своё превосходство.

Ну, я ответил на хотелки: Карпов — чемпион, и баста. А сомневающиеся пусть и дальше сомневаются.

Звонки прекратились, мы разобрали материал досконально. Не для преподавателей, для себя. Потом, конечно, будут новые данные, новые книги, но фундамент — это на всю жизнь. Крышу перекрасить нетрудно, и заменить соломенную на черепичную, если деньги есть, а фундамент поди, обнови…

И уже когда вечер собрался перейти в ночь, раздался ещё один звонок.

— С вами будет говорить Юрий Владимирович, — сказал незнакомец. Вернее, незнакомка — голос был женский.

Я подавил желание встать с кресла. Есть в нас такое — тянуться при виде начальства, пусть даже не своего, пусть даже не на службе.

Давить!

— Добрый вечер, Михаил! Вы можете говорить свободно?

— Добрый, Юрий Владимирович. Думаю, могу. Впрочем, вам виднее.

— Мы вас не прослушиваем, если вы об этом. Ушей не хватит всех птичек прослушивать. Теперь к делу. Вы, как я понял, на стороне Карпова?

— Я на стороне порядка. Если Фишер не вышел на матч, то поле боя осталось за Карповым. Следовательно, он — законный чемпион, да.

— А вы бы не хотели сыграть с Карповым матч?

— Вполне возможно, что и сыграю. Через три года. Если пройду отборочный цикл. А так, вне цикла — не хочу.

— Почему?

— Если я выиграю, то это бросит тень на чемпионское звание. Принизит его, обесценит. Оно мне нужно? Я на чемпионство и сам рассчитываю. Потом. В будущем. Кому нужно дешёвое второсортное чемпионство? Не мне.

— А если вы проиграете?

— А это мне и подавно ни к чему — проигрывать. Так что погожу. Шахматы, они приучают — годить.