Страница 31 из 53
Пришли за полчаса до обеда. Поесть можно и в городе, но добрые люди ещё в Чернозёмске предупредили, что рестораны в Ялте ненадёжны. Вот так поешь, а потом три дня будешь рвать и метать. Может, и перестраховка это, но я, памятуя свой первый чемпионат СССР, рисковать не хотел. Тем более, что столовая в Доме Писателей стоит любого ресторана. Как по форме, так и по содержанию. Красота что снаружи, что внутри, что на тарелках. Лучше, чем в Лас-Вегасе. Чувствую, что долго буду сравнивать всё с Лас-Вегасом, ну, так что ж.
На входе бабушка продавала билеты на местные развлечения. Мы взяли. Сегодня пойдем на концерт Аиды Ведищевой, потом — Аллы Йошпе и Стахана Рахимова, и перед отъездом успеем сходить на Вадима Мулермана.
— А Лариса Мондрус в Ялту не собирается? — спросил я невинно.
— Лариса Мондрус уехала в Германию, — ответила распространительница билетов. — Так что вряд ли.
— Гора с горою не сходится, а человек с человеком, глядишь, и встретится, — заметил я, и мы прикупили билеты в цирк. В цирк я могу ходить хоть каждый день, не наскучит, но девочкам хватит и одного раза. Плюс в театр, здесь гастролирует МХАТ. Второй состав, конечно, если не третий, но быть в Ялте и не посмотреть мхатовскую постановку «Вишневого сада» и «Дамы с собачкой» — на это я пойти не мог. В смысле — не пойти.
Прошли в зал, сели, ждём официантку. Люди на нас поглядывают. Я к этому привык: сначала публикации в «Огоньке», потом, после победы над Фишером опять в «Огоньке» и во многих газетах — как не стать знаменитым и узнаваемым? Но привык я и к тому, что внимание сосредоточено на мне. А здесь, в Доме Писателя, смотрели на девушек. Меня тоже замечали, но смотрели почти сквозь. Будто я — едва видимый призрак.
— Охмурять будут, — пояснила Лиса.
— Ага. Предлагать рукописи, — добавила со вздохом Ольга.
Ну да, журналов у нас много, но писателей — гораздо больше. Вокруг каждого журнала сложился свой круг, и пробиться в него трудно, очень трудно. Зато, пробившись, можно быть уверенным, что каждое твоё творение встретят со всем вниманием. И опубликуют быстро. Через пару лет, или даже раньше. В зависимости от статуса автора.
А «Поиск» — журнал новый, постоянных авторов пока не имеет, и всякому хочется им стать — постоянным автором. К тому же политика хозрасчета позволяет платить возвышенные гонорары (так во времена Чехова писали: «гонорар возвышенный»), а писатели те же люди. Хотят денег. Как можно их упрекнуть? Я и сам их хочу страстно. Ладно, уже не так и страстно, но желание не умерло. У меня много проектов, требующих денег. Два или три.
— Мы на отдыхе, — напомнил я.
— Но как откажешь уважаемым людям в разговоре?
— Легко. Предоставьте это мне. Я, как-никак, Первый Читатель и редактор-консультант. Вот их и проконсультирую.
И когда на выходе из столовой к нам подошел уважаемый человек, я сказал ему, что насчет рукописей, гонораров и прочих профессиональных дел я, как редактор-консультант журнала, проведу встречу для интересующихся в понедельник. С шестнадцати до шестнадцати пятнадцати. Готовьте вопросы в письменном виде.
— Но я только спросить, — возмутился уважаемый человек.
— Вот именно, — ответил я. — А теперь, уважаемый, позвольте пройти.
И я прошёл.
Глава 15
1 марта 1975 года, суббота
БУДНИ ЧИЖИКА
— В 1926 году в Москве создали первый в мире научно-практический Институт переливания крови. Директором назначили Александра Богданова, врача, революционера, близкого соратника Ленина, который, впрочем, резко раскритиковал идеалистические и мистические концепции Богданова в краеугольном труде современной философии «Материализм и эмпириокритицизм». Богданов обиделся, от революционных дел отошёл, и, вернувшись в Россию по романовской амнистии, занялся врачебной деятельностью. В четырнадцатом году добровольцем вступил в армию, в качестве врача участвовал в боевых действиях, в частности, в Карпатской операции. В том же девятьсот четырнадцатом году он пишет рассказ «Праздник бессмертия», в котором описывает общество, где, благодаря открытиям медицины, люди живут очень долго.
К вопросам продления жизни он вернулся уже после революции, выдвинув теорию обменного переливания крови. Согласно этой теории, кровь молодых людей, введенная в организм пожилого человека, способна продлить его жизнь. Эта теория привлекла внимание видных большевиков, в частности Бухарина, Красина, Сталина, Зиновьева и Каменева. Поэтому и был создан научно-практический Институт переливания крови, целью которого стало достижение долголетия для выдающихся людей.
Любопытно, что еще до революции Богданов написал роман «Красная Планета», в котором заочно полемизировал с Уэллсом: у английского писателя марсиане — злобные кровопийцы-агрессоры, а у Богданова — высокоразвитые обитатели планеты победившего коммунизма, несущие в другие миры свободу, равенство и братство.
Богданов собственным примером пропагандировал теорию продления жизни через молодую кровь, неоднократно совершая обменные переливания. В качестве доноров он выбирал молодых и здоровых студентов, красноармейцев и воспитанников детских домов. Два года спустя после открытия Института Крови, во время одного из обменных переливаний, одиннадцатого по журналу Института Крови, он умер при невыясненных обстоятельствах. Было проведено расследование, по результатам которого тело Богданова было сожжено, а теорию обменных переливаний признали недостаточно обоснованной.
В середине тридцатых годов советские ученые разработали и внедрили метод переливания трупной крови, полученной от здоровых людей — здоровых до момента смерти, конечно.
Сегодня основное показание переливания крови — это восполнение массивных кровопотерь. Тем не менее, до сих пор сохранилась практика дробного переливания крови для поддержания жизнедеятельности ослабленных возрастом или болезнями организма, снижение интоксикации и в качестве питательного субстрата.
У меня всё.
Суслик закрыл папку с листками реферата на тему «Переливание крови». Задание от препода за пропущенное занятие. Вот и выполнил.
— А… Список литературы?
— Прилагается. Восемь источников.
— И… про кровь молодых людей — это откуда?
Суслик запнулся.
— А то у вас, Виталий, Александр Александрович Богданов получается просто каким-то вампиром: Карпаты, вечная жизнь, молодая кровь, сожжение трупа.
Суслик снова открыл папку:
— Теорию обменных переливаний крови с целью достижения долголетия Богданов провозглашает в своей работе «Теория организационной науки», изданной в тысяча девятьсот двадцать второго года в Берлине.
— И вы держали в руках эту книгу?
— Вы можете проверить. Она есть в специальном отделе Ленинской библиотеки.
— А… Сожжение?
— Материалы следствия хранятся в архиве. Если нужно, я сообщу вам детали.
— Но вы-то откуда знаете?
— Из мемуаров дедушки.
— А дедушка у нас кто?
— У меня дедушка, Андрей Александрович Кирик, первый заместитель генерального прокурора СССР, советник юстиции первого класса, в переводе на воинское звание — генерал-полковник. Сейчас — персональный пенсионер союзного значения. А кто дедушка у вас — не знаю. Могу выяснить, дедушке это — телефонную трубку поднять.
Препод, нужно сказать, не испугался. Так, самую малость.
— Это шуточное выражение, «кто у нас дедушка». Я пошутил.
— А я нет, — но продолжать Суслик не стал. Опять закрыл папку, передал её преподу. — Занятие отработано?
— Да, да, конечно. Перерыв.
— Что-то ты жестко с Натанычем, — сказал Простой Человек Женя.
— Совсем нет. Сомневаться в словах студента без особой на то причины невежливо. Вот я и поправил его, как сумел.
— Ну… У тебя получается, что этот Богданов и вправду вампир какой-то.
— Так вампир и есть. Не в мистическом смысле, а в материалистическом. Он не оборачивается летучей мышью, да, но питается человеческой кровью с целью продления жизни. Пусть питание внутривенное, хотя есть сведения, что поначалу он пробовал внутрь. Как томатный сок. Ещё в Карпатах, в пятнадцатом.