Смерть – только начало

Но враг скрывался, его не было ни там, ни в кладовке под лестницей, ни в пустующей после смерти матери спальне. А навязчивый голос снова принялся за ее фамилию, простуженно сипя:

– Игрейн, Палома хочет вернуть назад свое сердце…

Керстен была удивлена так сильно, что даже на минуту приостановила поиски. Девушка из ее сна совсем не показалась ей особой, часто использующей свое сердце в житейских делах. Сердце красавицы Паломы должно было быть тверже камня. Но было ясно, что человек, терроризирующий ее, Керстен, видел ту девушку совсем в другом свете. В розовом. В свете любви.

Реплики «привидения» не отличались разнообразием, но Керри все же чувствовала, что кончики пальцев онемели от ужаса, а губы дрожат. Где же он прячется, ее мучитель? Самым обидным было понимание того факта, что она ничего, совсем ничего не могла ему сделать, когда найдет его, разве только пырнуть кухонным ножом. Но потом ей придется доказывать, что она не превысила пределов самообороны…

Споткнувшись о край загнутого ковра, Керри упала, сильно ударившись лбом о пол. Когда туман перед глазами рассеялся, она сразу не встала, продолжая тупо смотреть на лежащую между ножками дивана коробку, из которой торчали какие-то провода. Насколько Керри помнила, во время последней уборки дома этой вещи здесь не было. И хрипяще-завывающий звук был слышен здесь сильнее всего, царапая нервы. Керри не была настолько провинциалкой, чтобы не знать, что такое портативный магнитофон.

– Так, – Керстен ощутила удовлетворение воина, обнаружившего врага в засаде раньше, чем тот успел выпрыгнуть на него оттуда. Она осторожно потянула за проводок, тот выскочил из крепления, и зловещий голос в ее спальне смолк на полуслове.

Керстен поднялась на ноги.

– Убью, – решительно проговорила она.

Возможно, этот портативный магнитофон был чудом электротехники, и внешнее оформление панели вызывало эстетическое восхищение у всех, кто смотрел на него. Может быть, он был произведен на Тайване или даже в самой Японии. Возможно, при создании его корпуса и сложных механизмов были использованы передовые технологии и редкие металлы. Но когда Керстен Игрейн, мстя за испытанные ею страхи, закончила ударять по нему кухонным молотком для отбивки мяса, магнитофон больше не был дорогим и высококачественным. Он даже больше не был магнитофоном. Просто вызывающая жалость кучка железного лома, из которой местами торчали оторванные хвостики коричневой пленки.

Керстен сгребла пластиково-металлические останки на деревянную доску, служившую ей опорой при резьбе, и выбросила то, что раньше было магнитофоном, прямо на дорогу, ведущую мимо ее дома. Если этот ублюдок, пытающийся довести до смерти больного человека, появится, чтобы посмотреть, как работает его «аттракцион», пусть видит, что она думает о нем и его фокусах.

Вернувшись в дом, Керстен расплакалась. Напряжение вокруг нее нагнеталось, как электричество в воздухе перед грозой. А что, если негодяй не отступит? Неужели, разуверившись в психологическом воздействии, он, этот мужчина, сможет просто придти и убить ее? Ведь ее гибель будет означать, что Кристен умерла напрасно… Интересно, если бы это сердце, сердечный клапан достался бы ее матери, истязал бы негодяй подобным образом и Кристен Игрейн? В таком случае, Керри могла только порадоваться, что Кристен уже не способна испытывать никакие муки. Без сомнения, маме сейчас хорошо в раю. Возможно, она даже стала ангелом и теперь оберегает другие заблудшие души.

Мысли о матери успокоили Керстен. Она справится. Справится и с кровожадным маньяком, помешанным на целостности тела неизвестной Паломы, и с жизненными проблемами, возникающими на пути. А если Бог будет настолько милостив, что отдаст в ее руки этого негодяя… Хотя бы на час. Керри подумала и поправилась – лучше на два часа.

Глава 4

Левая рука водителя лежала на руле автомобиля, двигавшегося по все еще проселочной, но совсем не плохой утрамбованной дороге. Ближе к Инвернессу она вольется в автомагистраль, водитель уже знал это, и езда превратится в сплошное удовольствие. Хорошо, что причуды Судьбы занесли его не в Глазго, где движение, как во всех крупных городах, должно быть, отнимает массу времени и сил. Он достаточно повидал уже на своем веку столиц и мегаполисов. Если бы можно было остаться навсегда в покое и тишине Хелмсдейла, сидеть в солнечный день на берегу залива и любоваться на Мори-Ферт и игру золотых зайчиков в волосах Керри, сидящей рядом! Денег у него уже столько, что хватит на пять жизней в умеренности, к какой привыкла она.

Но нет, невозможно… Его не оставят в покое ни союзники, ни конкуренты – все те, от кого зависит он и чье благополучие зависит от него. Рынок ценных бумаг, колебания курсов валют, презентации, брокеры, контрагенты, подрядчики – всё будет раз за разом вторгаться в их жизнь, пока Керри однажды не почувствует себя уставшей настолько, что соберет в чемодан свои вещи и уйдет, даже не предупредив его. Так поступили те две женщины, с которыми он пытался наладить прочные отношения еще до знакомства с Луэллой Нит. Как раз с Луэллой у него проблем быть не должно. Она не испытывает к жениху великой страсти, и ей все равно, чем будет заниматься ее муж, до тех пор, пока он исправно пополняет ее кредитную карточку. А что от этой сделки получит он? Детей? Возможно, одного – наследника. Любовь и понимание? Не стоит даже надеяться. Зато ему не надо будет бояться неосторожным словом оттолкнуть от себя эту женщину. Луэлла Нит останется с ним, пока у него будут водиться деньги.

Ская невольно передернуло от такой перспективы. Итак, он вернулся к самому началу: с одной стороны Луэлла, знакомая ему, как хорошо разношенные домашние тапочки, с другой – Керри, о которой он знает только одно – что он ее любит. Но ему придется найти в себе силы и отпустить ее, оставить в Шотландии и никогда не искать с нею встреч. Пусть Керри получит шанс найти свое счастье.

От Керри его мысли перешли на дело, удерживающее его в Хелмсдейле. Таинственная Кристен Игрейн, реципиент Паломы… Дом на Аллисон-роад казался необитаемым, но по некоторым мелким изменениям – приоткрытой калитке, мешкам для мусора возле нее – Скай делал вывод, что в доме есть, по крайней мере, один жилец. Сам он ни разу не сумел увидеть этой женщины; впрочем, Скай опасался часто приходить на Аллисон-роад, чтобы местные жители не запомнили его.

Зазвонил сотовый телефон, Скай правой рукой достал его из гнезда аккумулятора, поднес к уху. Брокер требовал его инструкций относительно акций южноамериканских рудников. Разговаривая с ним, Скай въехал в Инвернесс. Местом его назначения был деловой центр, оснащенный всей необходимой ему техникой и телекоммуникационными устройствами.

Офисное здание находилось на той же улице, что и Шотландский центр трансплантологии, обнесенный по периметру высоким забором. Для входа-выхода редких посетителей и пациентов использовалась кованая калитка в этой неприступной стене; сквозь стеклянные стены бизнес-центра Скай прекрасно видел ее. И больше ничего, кроме тянущейся в обе стороны пустынной дороги.

Ожидая звонка парижского партнера, Скай Уидден от нечего делать смотрел на эту калитку. Словно чтобы развлечь его, на стоянке перед воротами остановился старый синий автомобиль. Водитель его, молодая женщина, выбралась со своего сидения, тряхнула копной распущенных золотистых волос, нагнулась в салон за чем-то забытым, выпрямилась, держа в руках брезентовую сумку, заперла дверь и направилась к калитке. Было ясно, что она не в первый раз проделывает этот путь.

Скай нахмурился, вспомнив давнее упоминание Керри об операции, которую ей делали в госпитале в Инвернессе. Он надеялся, что это было нечто вроде удаления аппендикса; но вряд ли центр трансплантологии стал бы связываться с аппендицитом.

Он должен знать. Даже разговаривая с партнером, Скайлер Уидден не отрывал взгляда от окна. И был вознагражден минут через сорок, когда Керри вышла через ту же калитку, села в свою машину пенсионного возраста и уехала. Скай решительно направился к воротам.