Зеленые цветы

Глава XIII

Читая недавно доставленное послание, Эдмунд внимательно вглядывался в строки, написанные размашистым, небрежным почерком. Он узнал этот почерк. Ему писал Хамфри Глостер, тот кто нынче так сильно его ненавидел. Похоже, что его ненависть выплеснулась на Эдмунда со всей своей силой, Хамфри прекрасно знал, чем ввергнуть его в пучину отчаяния. Дядя Джон был арестован и заточен в Тауэр по подозрению в государственной измене и участию в заговоре против короны, с целью посадить Эдмунда на трон, вместо юного Генриха VI. Эдмунд не мог и не хотел верить, что его дядя принимал участие в заговоре, да еще использовав его имя. Во всяком случае, ничего подобного они с ним никогда не обсуждали. Но Хамфри Глостеру достаточно было лишь предлога, чтобы уничтожить Джона Мортимера, а вместе с ним и его племянника. Неужто ему было мало, что Эдмунд все одно, уничтожен, ему нужно было добить его окончательно, лишив родного человека? Весьма вероятно, что следующим должен был стать он сам, быть может, и его Хамфри собирался арестовать и отправить в Тауэр, а затем на казнь. Эдмунду казалось, что земля разверзается под ним и уходит из — под ног. Его душу поглощало отчаяние, он не представлял, что возможно предпринять в этой ужасной ситуации. Пойти к Хамфри и броситься в ноги? Умолять о спасении дяди, униженно молить о пощаде, обещать стать его верным рабом, и действительно стать им? Отдать в его полную власть свою жизнь, свою честь, свое тело, лишь бы только он отпустил дядюшку, лишь бы пощадил его. Эдмунд готов был это сделать, он сделает это, он пойдет на любые условия, выполнит все, что прикажет ему Хамфри, пожертвует своей гордостью и свободой.

— Хамфри, прошу, пощади дядю. Умоляю тебя. Ведь ты знаешь, что заговора не было, и быть не могло. Давай забудем нашу вражду, — прибыв в Вестминстерский дворец чтобы увидеть Хамфри Глостера и поговорить с ним, Эдмунд уже не испытывал того страшного отчаяния, которое охватило его в минуты, когда он читал то злополучное послание. Нынче, он чувствовал лишь усталость, обреченность и готовность покориться.

— Джон Мортимер желал посадить тебя на трон, — холодным тоном ответил Хамфри, — у меня есть сведения, полученные из надежных источников, что твой драгоценный дядюшка готовил вооруженное восстание, с целью захвата тобою трона и последующего убийства короля, меня и дяди Бофорта. И хотел, чтобы ты объявил его своим наследником, ежели у тебя не будет детей, — он пристально взглянул на Эдмунда, — но ведь пока их нет… не так ли?

— Наследником?! Но это абсурд! Ты хоть помнишь, сколько ему лет? Нет, дядя не мог так поступить… — Эдмунд закусил губу, он не знал, что ответить Хамфри, даже не знал, правда ли это. Ведь дядя не обсуждал с ним подобной возможности, а лишь говорил, что желает ему счастья. Неужели он решил, что счастье Эдмунда заключается в этом? В получении трона и устранении сына Хэла? Если дядя думал именно так, то он, определенно, лишился рассудка. — Он бы сказал мне об этом, он бы предупредил меня, если желал сделать меня королем, тебе не кажется? Я никогда не стремился завладеть троном, мне не нужен ваш кровавый трон!

— Неужели? — приподнял бровь Хамфри, — ты, видимо, уже забыл Саутгемптонский заговор? Хэл простил тебя, а зря… очень зря. Ему нужно было поступить с тобой, так, как нынче Джон поступил с твоим дядюшкой.

— Джон? Но при чем здесь Джон? — обеспокоенно взглянул на него Эдмунд. Он понял, что если в этом кошмаре участвует еще и Джон, то дело совсем плохо.

— Он перевел твоего родственничка в подземную темницу, — усмехнулся Хамфри, — думаю, это вполне заслуженное наказание. Уж лучше, чем быть повешенным, или четвертованным, тебе не кажется?

— Вы негодяи! Как вы могли так поступить?! — Эдмунда захлестнула волна ярости, — вина даже не доказана! Сэр Джон Мортимер не простолюдин, чтобы держать его в таких условиях, он уже немолод! Какое Джон имеет право с ним так обращаться, как ему не совестно поступать подобным образом?! Разве он не знает, что такое обращение со знатными пленниками недопустимо?!

— Твоя тирада окончена? Может быть, мне успокоить тебя? — Хамфри подошел ближе, коснулся его щеки, погладил, но потом резко оттолкнул, — Джон прекрасно знает, как обращаться со знатными пленниками, и знает, как обращаться с предателями. Он уничтожит любого, кто посмеет пойти против короля. И я уничтожу. Это ничтожество, твой дядя будет казнен по обвинению в государственной измене. Его четвертуют, — отчеканил он ледяным тоном.

— О Боже, Хамфри… — Эдмунд понял, что ему нужно покориться. Хамфри с Джоном не остановятся ни перед чем, — Дядя не виновен, умоляю… прошу… Я сделаю все, что ты захочешь, все что пожелаешь, все, что прикажешь.

Вновь подойдя близко, Хамфри провел рукой по его волосам, обнял и прижался своими губами к его, целуя жарко и страстно. Эдмунд старался отвечать на поцелуй, но получалось плохо, вкус сладковатых губ Хамфри вызывал лишь отвращение. Он вспомнил Хэла, его поцелуи, то, как им было хорошо вместе, как они бывали счастливы, и невольно отпрянул назад. Облизнув губы, Хамфри взглянул на него, но Эдмунд не увидел в его глазах холода или злости, в них плескались грусть и разочарование.

— Твой дядя останется в Тауэре. Это все, что я могу тебе обещать. К тому же, не я один решаю его судьбу. Думаю, тебе лучше уехать. Кажется, визит в твои ирландские владения уже давно назрел. Желаешь быть наместником короля в Ирландии?

— Нет, не желаю, — решительно ответил Эдмунд. Он не понимал, почему должен оставлять Лондон ради поездки в Ирландию, которая никогда его не манила. Да, у него имелись там обширные владения, но они не интересовали его, несмотря на то, что, наведя там порядок, можно было бы иметь с них очень хороший доход. Какое это имело теперь значение? Для чего и для кого копить деньги? Детей у него не было, с Энн они уже давно были далеки, с племянником Ричардом разлучили, и он не имел возможности его видеть, хотя бы изредка. Так зачем же ему эти поместья, эта далекая Ирландия, где он никогда не был? Назначение туда было больше похоже на изгнание, чем на оказанную честь.

— Хочешь, или нет, мне все равно, — взгляд голубых глаз Хамфри вновь стал холодным, таким же был и его голос, — ты сделаешь, как я скажу.

— Понимаю, ты не желаешь ни видеть меня более, ни слышать обо мне, — вздохнул Эдмунд. На мгновение ему стало жаль Хамфри, он понимал его чувства, но ответить на них был просто не в состоянии, — я сделаю, как ты хочешь, но дай мне еще немного времени. Не гони прямо сейчас, прошу.

— Ты отправишься туда, как можно скорее. Времени у тебя немного, — указывая взглядом на дверь, Хамфри дал понять, что их встреча подошла к концу.

Лондон, февраль, 1424 год.

Человек в запыленной черной накидке стоял перед Эдмундом в гостиной его особняка. Фигура человека показалась ему знакомой, но кто это, понять он не мог, так как голову и лицо скрывал капюшон.

— Кто Вы? — нахмурился Эдмунд, нежданные гости — последнее, что ему было нынче нужно.

— Я — сэр Джон Мортимер, милорд, — сбросил капюшон незнакомец.

— Дядя! Это Вы! Дядюшка, как Вы? — заключив дядю в объятия, Эдмунд погладил его по спине. Вот уж кого он никак не ожидал увидеть. Неужто дядю отпустили? Но ведь ни Хамфри, ни его дядя, лорд — канцлер королевства — Генри Бофорт не были способны на подобное великодушие. Джон же, уже год, как пребывал во Франции, в качестве регента Французского королевства, — они отпустили Вас? — спросил он с сомнением в голосе.

— Скажешь тоже, отпустили, — усмехнулся дядя, — Ланкастеры не способны на милосердие. Я сбежал.

— О Боже… — пробормотал Эдмунд, — побег… как Вы выбрались из подземелья? Или это неправда? Хамфри обманул меня, сообщив про подземную темницу?