Страница 4 из 7
Если вы проанализируете психологическую деятельность человека, начиная с психологической деятельности ребенка и, тем более психологическую деятельность подростка или взрослого, то вы должны будете признать, что подавляющая масса актов поведения человека вовсе не определяется биологическими мотивами; силами, движущими поведение человека, вовсе не является голод, пищевой рефлекс, оборонительный рефлекс, половой рефлекс и так далее. деятельность человека определяется по своему содержанию другими мотивами, которые приобрели в науке очень невразумительное название «духовных» мотивов, вероятно, просто потому, что как — то надо было отличить их от мотивов животных, а подходящих понятий сразу не было найдено.
Примером такого поведения может служить поведение учения. Все вы учитесь вовсе не из каких — либо биологических мотивов. Мотивы ваши могут быть разными: одни учатся потому, что их интересует само содержание науки, и ими, следовательно, движет познавательный интерес; другие учатся потому, что хотят получить положение в жизни, и ими движут, следовательно известные мотивы престижа. Но какие бы ни были мотивы, они не являются биологическими.
Если проанализировать каждый отдельный поступок человека, то окажется, что и эти поступки в очень небольшом проценте являются актами, которыми движутся не биологическими мотивами.
Попытка свести поведение человека к биологическим мотивам, рассматривать это поведение как результат оборонительного или пищевого рефлекса есть величайшая вульгаризация психологии.
Значит, поведение человека по своему содержанию отличается от поведения животного тем, что оно программируется другими мотивами и потребностями, выходящими за пределы биологических и носящих характер так называемых духовный потребностей. В чем же состоят эти духовные потребности и как материалистически к ним подойти.
В отличие от животного, человек может ставить себе цели, и эти цели или задачи могут носить очень расчлененный характер, далеко выходя за пределы непосредственно биологически обусловленных актов. Даже если человек, вернувшись домой и будучи страшно голодный, захотел бы открыть шкаф, где хранится пища, а ключа от шкафа не оказалось, он идет к соседям, спрашивая, нет ли подходящего ключа, или к слесарю, чтобы заказать ключ, или находит орудие, с помощью которого можно взломать дверцу шкафа, — во всех тех случаях его действия не носят прямого биологического характера. Его задача заключается в том, чтобы вычленить ряд действий, которые последовательно осуществляет, чтобы постепенно подойти к выполнению цели; эти действия распадаются на ряд определенных, иерархически подчиненных друг другу операций, каждая из которых может не иметь прямого отношения к цели.
Учение, труд, трудовая деятельность — все заполнено у человека такими действиями, которые человек осуществляет сознательно или имеет ввиду то значение, которое эти действия получат и которые никакого биологического биологического смысла не имеют. Если бы я хотел изобразить такую деятельность в известной схеме, то я бы сказал, что деятельность животного, как бы сложна и извилиста не была, всегда ведет к достижению какой биологической цели, она превращается в известные действия, которые только в отношении с другими действиями, с целым циклом действий, а иногда и с действиями других людей может привести к известной цели и получить окончательный эффект. Таким образом, деятельность человека строится как расчлененная цепь взаимоподчиненных отдельных актов, которые лишь в конечной стадии могут привести к известному биологическому смыслу, но, которые сами по себе такого биологического смысла не имеют.
Отсюда, что очень существенно, — деятельность человека, определяемая целями, которые он сам ставит, задачами, которые он сам осознает, превращается в сознательную деятельность, регулируемую предвидением будущего, что у животного совершенно отсутствует. И вот этот расчет на будущее, то есть случаи, когда действие пускается в ход известным предвидением будущего, составляет подавляющее большинство конкретных актов нашего поведения.
Таким образов, первое отличие психологической деятельности человека заключается в том, что она далеко не всегда протекает в пределах биологических мотивов, и в том, что деятельность человека носит сложный иерархический построенный характер. Она расчленяется на ряд сознательных действий, каждое из которых несет в самом себе известные мотивы и получает свой смысл лишь в конечном итоге, иногда в индивидуальной работе, а иногда в работе других людей приводит к соответствующей цели.
Эта сложная иерархически построенная структура деятельности, в которой выделяются отдельные действия, получающие свой смысл только из того, что они соотносятся с конечной целью, а иногда приобретают смысл только в деятельности других людей, характеризует сознательную деятельность человека, отличая его от непосредственного биологического поведения животных.
Вторая отличительная черта психологической деятельности человека является его иное отношение к непосредственным влияниям воздействующей на него среды. Я уже сказал, что животное — раб непосредственно воспринимаемой ситуации, что поведение животного в настоящем определяется либо непосредственным восприятием этой ситуации, либо прошлым опытом, которое животное получило в этой ситуации. Поведение человека определяется другим: оно может определяться более глубоким знанием ситуации и предвосхищение того будущего, тех последствий, которые могут возникнуть в связи с его действиями.
Позвольте привести несколько примеров, которые дадут мне возможность прийти к соответствующему выводу. Ясный осенний день, в октябре. Вы отправляетесь на далекую прогулку. Небо ясное, солнышко греет. Вы решаете в 12 часов дня выйти из дома с тем, чтобы вернуться в 7 — 8 часов вечера. И вот вы отправляетесь в осенний солнечный день в далекую прогулку, ориентируясь вовсе не на то, что сияет солнце, что оно пригревает, и делаете как бы бессмысленную вещь: вы берете теплое пальто или непромокаемый плащ, хотя в непосредственном восприятии никаких мотивов для этого нет.