Сирена поневоле

– Какое чудное видение! Неужели так разыгралось моё воображение? – задумчиво произнёс художник и, пока в его памяти сохранился образ сирены, он постарался нарисовать её.

Подписав эскиз именем Флориана, Юджин вернулся в мастерскую, где его поджидал хозяин таверны, заказавший картину с кораблём.

– Господин Видас, я как раз сделал эскиз к вашему заказу, – чуть растерянно сказал Юджин, не ожидая гостей. – Хотите взглянуть?

– Наброски меня не интересуют. Покажете готовую работу в оговорённый срок, – ответил хозяин таверны. – Я пришёл предупредить, что такой же заказ от меня получил местный художник Рухимо. Я заплачу за ту картину, которая мне понравится больше.

Нерадостная перспектива всколыхнула в душе художника возмущение, но Юджин сумел сдержать себя. Его картины мало кто видел, а имя, выбранное им в качестве псевдонима, пока только лишь красиво звучит. Хозяин таверны просто не хочет ждать ещё две недели, если картина Флориана разочарует его и придётся перепоручать работу другому мастеру. Уходя, господин Видас добавил:

– И чтобы никаких сирен! Только корабль, паруса и волны.

Юджин не решился спросить, почему заказчик не желает увидеть на полотне сирену. Вопрос непреодолимо тянул его на причал, однако желудок голодным урчанием напомнил, что одним вдохновением сыт не будешь. Художник увлёкся наброском, совсем забыв про обед и ужин. На столе между кисточек, мелков и красок нашлась баночка с остатками мёда, несколько яблок, зачерствелая краюшка хлеба и чистая вода.

– Для бедного художника более чем достаточно, – бодро заключил Юджин, приступая к трапезе.

Доев последнее яблоко, он взглянул на сделанные сегодня наброски. Сирена долго не позволяла ему отвести глаза, и Юджин стал фантазировать о том, как было бы здорово познакомиться с натурщицей, позировавшей скульптору, создавшему, по его мнению, настоящий шедевр. Но это наверняка случилось давным-давно, и натурщица уже не так молода и хороша собой.

– Господин Видас заблуждается, – вслух рассуждал мечтатель. – Когда он увидит мою сирену, то непременно захочет приобрести моё полотно, а не Рухимо.

Не в силах противостоять вдохновению, Юджин зажёг свечи, установил на мольберте холст и перенёс на него набросок парусника. Нос корабля, вопреки пожеланиям господина Видаса, украсила очаровательная сирена из миража.

Проснулся Юджин от колокольного звона. За окном великолепный собор возносил к небу позолоченные кресты. Юноша вздрогнул. Он лежал, скрючившись, на твёрдом полу, а под головой у него была не подушка, а сумка для красок. От неудобной позы заныл бок, а рука совсем занемела. Видимо, художник так долго любовался рисунком на холсте, что не заметил, как заснул. Из окна в комнату проникали солнечные лучи, крики чаек и голос хозяйки дома, громко напоминавшей кому-то из постояльцев, что сегодня после обеда она ждёт плату за комнату.

– Спасибо, что не позволяете мне слишком расслабляться, – постарался найти что-то позитивное в услышанном Юджин, протирая глаза.

Его сбережения были на исходе, а начинающий художник как раз обещал выкупить у модистки одежду, заказанную для себя взамен той, что досталось ему от кузена. Живя с родителями в домике на опушке леса, он совсем не замечал заплаток на своих штанах. Поселившись в городе, где каждая проходившая девушка окидывает его взглядом с ног до головы и, хихикая, что-то шепчет на ухо подружке, Юджин твёрдо решил, что только беспомощные дети могут донашивать одежду за братьями и сёстрами.

– Я достаточно взрослый, чтобы купить её себе. Но прежде необходимо как-то заработать, – озадаченно пробормотал он, приводя себя в порядок после сна.

Помогая отцу, Юджин преуспел в умении рубить дрова. Оно выручило его и сейчас. Лето было в самом разгаре, и жители начали заготавливать дрова на зиму, так что работа для молодого, крепкого парня нашлась. Единственное, что огорчало Юджина, – после тяжёлого колуна пальцы не слушались и не желали наносить на холст уверенные мазки лёгкой кисточкой.

За несколько мучительных дней без любимого занятия он был вознаграждён: модистка сшила для него одежду под стать городским модникам! Юджин впервые надел новые штаны, сорочку, жилет и шёлковый камзол и, переполненный гордостью, пошёл прогуляться по городским улочкам. На новые туфли и шляпу его сбережений не хватило, но и в этом наряде он ловил на себе не сочувственные взгляды с усмешкой, а как раз те, которые были приятны его сердцу.

– Вижу, вы пребываете в превосходном настроении, господин Флориан, – услышал он голос хозяина таверны. – Как продвигается работа над моим заказом? Рухимо обещает предоставить картину раньше срока.

– Но ведь это не означает, что я тоже должен поспешить? – настороженно спросил Юджин.

– Нет, но было бы неплохо, если оба художника предоставят свои работы в одно время…

– Я учту ваше пожелание, господин Видас, – напряжённо ответил Юджин.

– Кстати, о пожеланиях. Я заметил краем глаза ваш набросок. Надеюсь, он не имел отношения к моему заказу. Я не желаю видеть на холсте никаких сирен!

– Но почему? – не сдержался Юджин.

– Вы не местный и, наверное, не знаете о проклятом корабле, что стоит на причале вдали от других судов. Вот что я вам скажу, господин Флориан, держитесь от него подальше! Каждый, кто увидит сирену на носу этого корабля, может считать себя приговорённым! Весь день несчастный будет думать и говорить только о ней, в полночь непреодолимая сила увлечёт его на палубу проклятого корабля, а с восходом солнца морские волны вынесут на берег его мёртвое тело!

– Такое уже случалось или это просто страшная сказка? – не испугался Юджин, поскольку всю ночь провёл в своей мастерской и не оказался на том судне по велению злых сил.

– Страшная сказка?! – от возмущения лицо хозяина таверны перекосилось. – Ещё месяца не прошло, как я шёл поутру вдоль берега и наткнулся на тело бедняги, приехавшего из соседнего королевства. Он тоже, как вы, не верил в страшную сказку, которой мы, местные, пугаем чужаков. Но теперь он уже не сможет посмеяться над этим…

В задумчивости Юджин добрёл до мастерской и взял набросок сирены.

– Почему со мной ничего не случилось? – пробормотал он. – Это, конечно, хорошо, но как мне теперь поступить с холстом? Господин Видас явно не оценит свободную волю художника…

Юджин решил закрасить сирену на полотне и обмакнул кисть в краску.

– Прости, – прошептал начинающий художник.

Но едва его кисть коснулась холста, свеча, стоявшая на столе, выпала из подсвечника на бумажные наброски. Прожорливое пламя беспощадно разлилось по рисункам Юджина и в первую очередь напустилось на сирену. Выронив кисть, он метнулся к столу и, схватив драпировку, набросил на огонь.

– Наверно, я должен расценить это как знак? – спросил он себя и посмотрел на холст, где по-прежнему красовалась сирена.

Но верить в правдивость страшной истории, рассказанной хозяином таверны, юноше не хотелось. Когда он смотрел на сирену, от неё не исходило угрозы, она выглядела вполне невинно. И чем дольше юноша на неё смотрел, сем сильнее в нём росло нежелание выполнять требования заказчика.

– Я не боюсь оставить сирену на холсте! Я теряю вдохновение, когда представляю корабль без неё, – всерьёз задумался Юджин. – Но тогда господин Видас не купит картину. Я, конечно, буду рад любоваться на неё в мастерской, но чем я заплачу за жильё? Отвергнутый первый заказ может стать для меня последним…

Сирена молчаливо ждала, глядя с холста на растерянного художника. Когда же он вновь взглянул в её глаза, то сказал:

– Я не могу тебя закрасить и не хочу рисовать новую картину. Ты останешься на холсте, а я буду полагаться на чудо…

Юджин потерял несколько дней, зарабатывая на новую одежду и оплату мастерской, теперь он с удвоенным усердием принялся за дело. Решительный юноша перенёс мольберт на песчаный берег и расположил перед загадочным парусником.

Сирена не появилась, и Юджину было немного грустно, но очертания корабля, всё более чётко проступающие на холсте, отвлекали его от раздумий над страшной историей, поведанной господином Видасом.