Двадцатый - расчет окончен

От сильнейшего тарана обе припаркованные на дороге машины отлетели в разные стороны.

В воздух взмыли обломки, фонтан мелких осколков стекла; в па­рапет на­бережной грохнуло вырванное переднее колесо. «БМВ» за­крутило; посыпались искры от скрежетавшего об асфальт тормозного диска. Зацепив изуродованным передком тот же бетонный парапет, автомо­биль закувыркался по мостовой и… замер на правом боку мет­рах в ста пятидесяти от разрушенной «баррикады».

Истекающий кровью телохранитель повис в водительском кресле, удерживаемый ремнем безопасности. Признаков жизни он не пода­вал. Оказавшийся снизу пассажир копошился, отчаянно шарил вокруг себя руками и приговаривал:

– Где же ты? Ну, куда же ты подевался?..

Наконец, ладонь наткнулась на изогнутую рукоятку револьвера.

– Нашел!.. – радостно схватил он его и, взглянув на мертвого на­парника, виновато прошептал: – Прости. Тебе он уже не нужен. Да ты ничего и не знал… А вот мне к ним нельзя. Поверь, никак нельзя! Не могу я терпеть боль… Не могу! Выпотрошат они меня, понимаешь?.. И то­гда всему делу конец!.. Всему нашему делу…

Заслышав же голоса бегущих к перевернутому «БМВ» людей, торопливо прижал короткий ствол к виску и, не мешкая, выстрелил.

Часть первая

«Конец карьеры»

Глава первая

Чечня. 10 апреля

– Ося, возьми пару ребят и попытайся обойти их слева – по ло­щинке!

– А ты-то с кем останешься?! И бесполезно к тому же, Арчи – там уже «духи»!

– Вижу… Теперь вижу, – прокричал Дорохов, направляя ды­мя­щийся ствол левее – к неглубокой складке. Послав послед­ние три пули, автомат замолчал; капитан зашарил рукой по «лиф­чику», при­говари­вая: – Нам бы еще пяток минут продер­жаться! Еще пяток ми­нут, и все будет путем!..

Пустой магазин поскакал по камням, а звонкий стук потонул в грохоте стрельбы. Отработанным движением Дорохов вогнал в гнездо полный, передернул затвор…

Давний друг, занимавший позицию метрах в пяти, не унимался:

– Когда летуны обещали помочь?

– Скоро, Оська. Скоро… – мимоходом отвечал командир группы, коротко нажимая на спусковой крючок.

– Думаешь, продержимся? Смотри, сколько козлов бородатых навалилось!

– Продержимся – не вопрос! – крикнул капитан и тихо добавил: – Других вари­антов один хрен не вижу…

Вертушки должны были поддержать с воздуха еще ми­нут два­дцать на­зад, но отчего-то задерживались. Вечно на войне происходят какие-то накладки, неувязки, нестыковки… Иногда плевые, вызы­вающие веселый смех; но такие как сегодня обходились слишком до­рого – ценой в десяток молодых жизней.

Вон он, тот десяток – весь на виду. Лежат парни: окровавленные, измолоченные пулями. А долбани вертолетное звено своими НУР­Сами в положенное время – все повернулось бы иначе.

Оська или старший лейтенант Александр Осишвили – давний на­парник и лучший друг Артура Дорохова, заметно нервничал. Под­вижный, смуглолицый парень, двадцати четырех лет от роду, час­тенько от­влекался от целей, придир­чиво обращая взгляд к позициям рядовых бойцов; под­сказывал, отда­вал четкие команды. Говорил Александр без ак­цента, хотя внешность и тем­перамент с лихвой вы­давали кав­казские корни. Молчаливые парни дело знали и вполне могли обойтись без его напоминаний, но нервозность молодого офи­цера понимали – у самих на лицах были написаны недоумение с во­прос: где же обещанная поддержка с воздуха?

Группа таяла на глазах – навалившийся со стороны села Ведучи чеченский отряд имел слишком ощутимый перевес. До поры выру­чала выгодная позиция, загодя выбранная командиром; помогала от­менная выучка спецназовцев. Но, как говорится, всему есть свой пре­дел. Боевиков было раз в пять или шесть больше, а наличие у них пу­леметов и парочки гранатометов добавило головной боли бойцам ка­питана Дорохова. Время работало на банду и теперь уж не спасали ни позиция, ни выучка, ни первоклассная экипировка с навороченным современным оружием и с тройным боекомплектом…

Да… не дело это для спецназа – заниматься сдерживанием вра­жеских сил до подхода пехотных подразделений. Опять, видишь ли, накладочка вышла – банду по данным разведки ждали в полном со­ставе вос­точнее; а амир, не будь дураком, разделил свою орду на три отряда: два прорывались где-то северее, а третий… В общем, дыру возле узкой ре­чушки командование спешно заткнуло мало­численной груп­пой Артура…

Снова меняя магазин, он зло сплюнул на гладкий бок валуна, за которым прятался от пуль. Сплошные накладочки у мордатых штаб­ных толстяков, ря­женых в штаны с широкими лампасами. Их бы сюда – в устье мелко­водной Хельдихойэрк, впадающей в Аргун! В этот чертов каменный мешок, из которого теперь без помощи авиации или приличного ар­мейского подразделения не выбраться. Один лишь Ве­рещагин в этой гене­ральской банде заслуживает уважения – дело­вой, грамотный, спра­ведливый. Никогда глупости не сморозит – сто раз подумает, прежде чем отдать приказ или послать куда-то людей!

Остальные… А, мля! лучше не вспоми­нать!..

Сквозь грохот боя послышался слабый призывный писк рации. Сержант Игнатов на минуту оставил позицию у каменного распадка, подполз к ней, схватил гарнитуру…

– Товарищ капитан, вертушки на подходе! Просят уточнить ко­ординаты цели, – обрадовано доложил он.

Грузин Осишвили, около десятка лет проживший в России, на ре­плику Игнатова тут же отреагировал со свойственным южным темпе­раментом:

– Маймуно, виришвило! Все по-нашему – по-русски: время срать, а мы не жрали!!

– Какие тут на хрен уточнения?! – прервав стрельбу, обернулся к сержанту Дорохов. – Быстрее передавай наши координаты – «при­маты» со всех сторон! Пусть сюда же и лупят!..

Спустя пару минут после короткого сеанса связи сзади лавиной навалился ровный гул авиаци­онных двигателей. Две пары «крокоди­лов» сходу легли на боевой курс и с километровой дистанции дали залп по означенной радистом точке…

Спецназовцы распластались на камнях; упал, откатился в сторону и Дорохов. Еще до того, как все вокруг смешалось от разрывов не­управляемых ракет, ус­лышал под собой хруст; недовольно помор­щился…

Верто­летчики накрыли место недавнего боя полностью, не раз­бирая где и чьи позиции. НУРСы с противным шипящим звуком вспарывали воз­дух и врезались в каменистую почву бережка, повто­ряющего изгибы неглубокого речного русла. Взрывы гремели, не пе­реставая – сменяя друг друга, пары Ми-24 делали один заход за дру­гим…

Бойцы спецназа прятались меж валунов, в приямках и уж не ду­мали о «духах», не заботились о продолжении боя. Одна только мысль свербела в голо­ве у каждого: уцелеть, не погибнуть от масси­рован­ного ракетного удара своей же штурмовой авиации…

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Дорохов лежал, прикрывая руками затылок. Около минуты он вслушивался в удаляв­шийся гул, гадая: готовятся к очередному заходу или, отра­бо­тав, возвращаются на базу?..

Но скоро гул окончательно стих.

Он приподнял голову, осмот­релся… От множества небольших воронок поднимался сизый дым; всюду лежали изувеченные тела. Ос­татки изрядно потрепанного че­ченского отряда поспешно отходили вверх по речушке. Рядом копо­шились, поднимались, отряхивались его ребята…

– И то дело, – пробормотал капитан, похлопывая ладонями по за­ложенным ушам.

Усевшись, подтащил к себе автомат, смахнул с него светлую пыль. С сожалением вынул из-за пазухи раздавленный плеер с бол­тавшимися проводами маленьких наушников; кажется, он был безна­дежно испорчен. Под ноги упала половинка диска с начертанным именем «Па­вел»… Остатки аппарата он швырнул на камни и вдруг замер – взгляд наткнулся на изуродованное тело. Головы убитого бойца Ар­тур не видел; одна нога была полусогнута; из-под руки тор­чал авто­мат… Из разворо­ченного живота черными прожилками меж гладкой гальки растекалась кровь. Но взгляд Дорохова не мог ото­рваться от бело-красного месива, выва­лившегося из разорванного кишечника. «Сыр из козьего молока!.. – внезапно дога­дался он и с ужасом при­помнил: – По дороге сюда бойцов угостил этим сыром ка­кой-то дед из забытого богом аула. И, сидя на броне бэтээров, этот рыхлый сыр, похожий на сулу­гуни, жевали два рядовых бойца и… Сашка. Неу­жели?..»