Страница 9 из 25
Софья Игнатьевна с большим скепсисом отнеслась к беременной семнадцатилетней племяннице, которую брат попросил приютить у себя до времени. Даша не нравилась Софье, но родственный долг она исполняла достойно. Вежливо, терпеливо, где-то участливо. А когда появился в доме сопящий комочек, то неожиданно привязалась к нему всем сердцем.
Дочь не нужна была слишком юной матери. Родив от трусливого и непостоянного Ромео, Джульетта хотела бы вычеркнуть этот эпизод из поэмы своей жизни. Поэтому ни секунду не препятствовала Софье Игнатьевне, неожиданно решившей взять полное шефство над неугодным младенцем…
Золотарев-старший тяжело смотрит на Ольгу. Она прямо смотрит в ответ.
– Кто твой отец, девочка? – спросил когда-то давно кривоногий отчим Джамалы.
– Мой отец – адмирал! – гордо ответила девочка надвигающейся тени Золотарева-старшего, а он странно усмехнулся и согласился.
– Значит, строишь здесь свой личный Ленинград? – проскрипел он сейчас усмешкой. – Или Санкт-Петербург.
Ольга чуть вправо склоняет голову:
– Он смог, и я смогу, мы с ним заодно, одной соленой крови.
– Говорить красиво ты мастер! – мужчина тяжело выдохнул. – Хорошо. Готовь проект. С предварительным согласен. Но учти, утверждать его буду не только я.
Башня из деревянных кирпичиков дрогнула, но устояла. Мишка затаил дыхание, Ольга еще раз осторожно потрогала один из нижних блоков, с поджаренной на боку надписью «дженга». Джамала ахнула и засмеялась:
– Вы как маленькие!
– Несущую не трогай! – азартно советует Мишка.
– Погоди, – Оля упорно тащит блок. Башня шатается, но стоит. Под аплодисменты, по правилам игры, блок водружается на верхний этаж. За него выпивается очередной глоток текилы, заедается лаймом, и очередь переходит к Золотареву, да Джамала нечаянно шатает не очень устойчивый кафешный столик. Вавилонская башня летит вниз под хохот троих друзей детства. На них кто с улыбкой, кто без, оглядываются другие посетители «кафе-пиццы», официанты вежливо снуют с заказами ароматного изобретения итальянских крестьян, заодно убирая опустевшие тарелки.
И что-то тоскливое чувствуется Ольге в этом дурашливом веселье, ненастоящее и неуловимое. Словно сквозняки по ногам или двоящиеся от фонарей тени – обманчивые ощущения, непонятно даже, существующие на самом деле или надуманные?
Катая на языке кисло-острый вкус текилы с лаймом и перцем вместо соли, Ольга очень естественно морщится – «просто усталость, завтра пройдет, только выспаться и врубиться в проект».
– Может, еще по одной? – Мишка собирает блоки в картонную коробку. – Пахнет очень! – его тень явно скрывает свои оттенки тоски, издеваясь, смотрит на Ольгу прозрачными глазами.
«Или меня просто глючит!» – мысленно предлагает себе заткнуться Кампински. Помогая Мишке собирать деревянные блоки, кивает на его обручальное кольцо, хмыкает вслух:
– А тебе разве домой не пора? Ты ж вроде в официальном у нас?
Поджимая пальчики, Джамала отвлекается на тихо звякнувшую в ее айфоне новость.
Мишка закрывает коробку, отодвигает ее от себя и развязно обнимает Джамалу за плечи.
– Мы к Джаме сейчас поедем. Мне надоело здесь, – он глядит с непонятным Ольге вызовом, а она, по каким-то микроскопическим приметам: движению ресниц, оттенку взгляда и другого неуловимого, понимает – Джамале его действия и озвученная перспектива крайне неприятны/нежеланны. Мишке, судя по аналогичным невербальным приметам, происходящее тоже доставляет мало удовольствия. Скорее, эта дурацкая ситуация выматывает обоих, но оба настойчиво продолжают свою игру.
Отводя взгляд, Ольга искренне не понимает – «зачем?» – садится на переднее сидение в такси, Джамала с Мишкой устраиваются позади. Водила слушает радио «Энерджи» и уверенно рулит вперед по занесенному бульвару.
«А впрочем, это точно никак меня не касается», – Ольга думает о том, что сама она предпочитает свободу и честность – отношения, не напрягающие друг друга бытом и ответственностью. Принцип – нам хорошо здесь и сейчас. Мы свободны и счастливы, а как надолго, покажет время. Неделя, месяц, пару месяцев… Как только становится «плохо» – лучше сразу расстаться друзьями и в путь, к новым свершениям.
– Всем счастья! – желает она, прощается с бывшими одноклассниками, не доезжая до дома Джамалы, выходит на углу – они почти соседи. Договариваются завтра созвониться, и теплый, душный мирок радио «Энерджи» рулит дальше – с ним уходит странно/тоскливый морок нарочитого веселья.
Вздохнув с облегчением, Ольга наматывает на шею шарф, идет по колено в пушистом, рыхлом, свежевыпавшем снегу. Дурачась, ловит его на язык, испытывая свободу на вкус, а он сыплет и сыплет с ночного неба.
Сидя на подоконнике, Рита и Соня глядят вниз и вдаль. Снег валит как из ковша экскаватора, если верно такое сравнение, засыпает город, заглушая все случайные звуки. Наряжает дома, деревья, елки последним зимним нарядом русской сказки.
– А мы в домике! – говорит Соня, закрывая шторки в комнату. Рита укутывает дочку в шаль и обнимает, прижимает к себе это маленькое и самое родное тепло на свете.
Стенные часы бьют позднее время.
– А нам разве спать не пора? – Соня шепотом.
– И пропустить самое интересное? – шепчет, улыбается Рита. – Мы никому не скажем, мы будем сидеть тихо-тихо и подглядывать за появлением снежных зайцев.
Соня щурится на заоконный снегопад.
– А уже скоро?
– Я думаю, да, – серьезно отвечает Рита. – Видишь, вон те снежинки закручиваются у фонаря? Это верный знак – зайцы где-то рядом.
Девочка с интересом вглядывается в снежные вихри, ее мама в причудливый танец свето-тени.
– у Алисы кролик жил в саду, а у нас в снегу – в снеговоротной норке! – увлекается дочка. – Мы сейчас в нее прямо провалимся!
Шторка едва колышется, нагнетая жуть. На подоконник бесшумно взмывает полосатый Василий, распускает хвостище и серьезно смотрит на Риту с Соней.
– Улыбнись, – шепчет ему женщина. – Мы же знаем, что ты добрый. Просто у тебя работа такая.
Затаившись в маминых руках, Соня с любопытством наблюдает – Вася щурит желтые катафоты, зевает и улыбается в полый рот – ррработа такааая, за поррррядком следить. Тени падающих снежинок мельтешат по всем троим.
– И мы летим вместе с ними, – шепчет Рита. Они с Сонькой вдвоем летят над засыпающим городом. Васька ждет их на окне. Улицы пусты. Огни домов, рекламы витрин, снегоуборочные «аварийки» мигают оранжевыми огоньками.
– Снег такой теплый, – трогает Соня руками. Она засыпает в маминой сказке и шали.
Рита видит в ее сне их двоих с дочкой – босиком в пустом и ночном городе, в свете его фонарей и витрин, в теплом пухе летящего свежего снега. Хохоча, Соня разгоняет сугробы снежинок. Искрясь, они оседают на ее волосы и плечи.
– Снежная королева совсем не злая! – кричит девочка.
За ее восторгом и пеленой снегопада Рита угадывает незнакомую тень. Тень наблюдает за ними. Сонька дурачится с Васькой, который, оказывается, несмотря на почтенный возраст, тоже любит побеситься. Тень смотрит на Риту сквозь снег. Внимательно. Напряженно. И непонятно.
– Кто ты? – просыпаясь на своем подоконнике, шепчет женщина. Ее сердце встревожено бьется.
– Здравствуйте! – спустя несколько дней солнце вновь светит во все глаза. Вновь время ланча, площадь перед торговым центром запружена прохожими и талой водой, вновь знакомая незнакомка на каблуках торопится по своим делам. Она чуть замедляет шаг, поднимает глаза и уже чуть меньше смущается прямому Ольгиному взгляду.
– Здравствуйте, – в уголках губ затаилась неуверенная улыбка.
– Я заходила на днях, хотела оставить заказ, – Ольга равняет свои шаги Ритиным, – но, похоже, без вас там неразбериха.