Страница 17 из 25
Сказка кончилась.
Утро пришло осознанием жестокости – кто тебе сказал, что этот мир райский сад, в котором сбываются все мечты? За мечты надо платить – это первое правило взрослой жизни.
Джамала авансом сполна оплатила все мыслимые будущие счета, а потому позже, оплакав (слезами счастья) преждевременную смерть престарелого мужа, без каких-либо зазрений совести строила глазки и планы на Золотарева, нисколько не принимая в расчет женатый его статус.
Сидя в тихом филиальном кафе сегодня, она подсчитывает остатки ипотечного долга, свои личные накопления и предстоящие денежно-золотые поступления от Золотарева. Сейчас его время оплачивать проценты по основному долгу. Он использовал ее, как приманку, как неодушевленный предмет, как Олькину игрушку, которую можно просто взять и сломать, чтобы напакостить не оценившей его хозяйке. И какое кому после дело до этой игрушки? Ольга просто сбежала, Мишка выбросил…
«Еще три взноса, и квартира моя» – расставляет галочки та, чьи чувства давно выгорели – «ему знать не обязательно. Ему сейчас не до этого, и деньги еще как минимум полгода будут поступать на мой счет, после он не отзовет их и не вернет – только я смогу воспользоваться. И только деньги в этом мире дают свободу, власть, имя».
После выпускного, посчитав его своеобразным аттестатом взросления или подтверждением полного совершеннолетия, перепуганную этим самым совершеннолетием Джамалу торжественно выдали замуж за «большого человека» – престарелого Исмаила, начальника отчима с собственным хорошим домом, тремя детьми от предыдущего брака и садистскими наклонностями. Так родители позаботились о благополучии дочери в довершении своего родительского долга.
«Теперь только я сама собой распоряжаюсь, и меня интересует Оля Кампински», – составляется новый бизнес-план. – «Ты очень вовремя появилась. Здесь месторождение исчерпано, а ты – Москва, головной офис, другие зарплаты и люди другие, не эта семейно-круговая порука местного филиала, а реальная возможность отловить настоящего олигарха».
Техникой выживания в мире, которым правят основные инстинкты, Джамала в совершенстве овладела, попав в полное и безраздельное пользование Исмаила.
«Надеюсь, черти в аду хорошо подтапливают твой котел!»
После него любые выбрыки Золотарева, самоутверждающегося за ее счет – детский лепет, оплачиваемый недетскими подарками и суммами.
«Твое слабое место – это проект», – перебрав кучу видимых и невидимых фактов, выносит заключение внутренний аналитик для файла «Кампински».
«Разузнать детали ее непонятной истории с Семеновым», – стратег составляет план будущих действий. – «И, видимо, придется попортить свое доброе имя странной связью со странной девушкой, как бы сама эта девушка не выпендривалась!»
Внешне выглядит так, будто Джамала очень серьезно и ответственно разбирает какие-то работы по заданию своего непосредственного начальника. – «Впрочем, – она ручкой постукивает по столу и ставит в своем блокноте плюсик. – Этот пункт скорее будет изюминкой в моей „карьере“, полезным опытом, потому что мужчины очень любопытны и любят пофантазировать на эту тему. В любом случае, лишний опыт всегда не лишний».
Незнакомое, непривычное ощущение, словно держишь в руках новорожденную вселенную и одновременно этой вселенной являешься. Оно плавно перетекает сознанием, становясь из внутреннего ощущения внешним, а первозданная легкость приятно разливается тельной тяжестью, отпускает грехи и дарит чувство полета.
Долгожданное примирение внутреннего с внешним и наоборот.
Рита не спит. Лежит с закрытыми глазами, мысленно медленно и тщательно исследуя себя изнутри: свои ощущения, очертания, настроение – откровение, произошедшее минутами раньше, в равной степени теперь изменит все. Изменит привычный уклад ее тоскливо-размеренной жизни, больше похожей на постоянное самопожертвование (по крайней мере, для нее самой), отношение к миру, к людям (родным и не очень), к сексу и в первую очередь – к себе.
«Как же хочется жить! – бьется сердце колокольными перезвонами. – Любить, мечтать, дышать, умирать от страсти и от нее же возрождаться вновь!»
– Рит, – выждав достаточное время (по собственному мнению), шепчет Ольга, растягивает гласную. Ее дыхание касается лица, а губы едва уловимо целуют в висок. – Ты здесь? – Взгляд скользит по сомкнутым ресницам и, падая с них, тонет в нежной линии Ритиных губ. Ольга далека от каких-либо чувственных откровений, она в них живет, они давно стали нормой ее привычной жизни. Хороший секс – это всегда оригинальный коктейль из интриги, страсти, нежности и еще каких-нибудь приправ/ингредиентов, соответствующих случаю, но это еще не повод к фундаментальным, серьезным отношениям или изменениям.
– Я счастлива, – едва приоткрыв глаза, Рита отдает бездонный океан своей нежности в тихой улыбке. – Так хорошо мне еще никогда не было, прости… если это звучит банально.
– Это звучит приятно, – мурлычет Ольга, ей интересна и очень симпатична эта зеленоглазая вселенная. Тешит самолюбие, предлагает продолжить… после кофе.
«Назад все равно пути больше нет!» – забавляется кто-то невидимый в ее душе.
… Осторожно, кончиками пальцев Рита касается склонившегося над ней лица Ольги, отражаясь в ее глазах, вдруг остро и безвозвратно понимает, что такой не видела себя никогда… нигде… ни с кем…
Ольга нежно целует ее ладонь, а после касается губами губ, на пару секунд задерживаясь, словно решая «продолжить сейчас?». В ее дыхании Рита чувствует очертания слов наверняка на родном, но еще не достаточно изученном языке, прикрывает глаза и улыбается:
– Ты просто не представляешь… как я жила…
Омлет, салат, пара бутербродов, вафли по-венски и свежесваренный кофе – завтрак, приготовленный в четыре руки под обоюдно выбранную музыку, вышел на славу, тем более, что такого зверского чувства голода Рита не испытывала уже очень давно. Ольга тоже очень непротив перекусить.
Устраивать пир девушки решили в комнате на столе, с которого началось их интимное знакомство. Поставив тарелки, сели друг против друга и с аппетитом принялись за еду, мешая с ней короткие фразы, вопросы, ответы.
– Планы на вечер? – между салатом и омлетом переспрашивает Рита, одновременно отчаянно отгоняя пугающие мысли о неминуемом возвращении в «колею». – У меня занятие в политехе по автокаду.
– Вот как? – Ольга мастерски расправляется с бутербродами с кофе. – Изучаешь? – ее голос не только стал мягче и глубже (хотя куда еще мягче), сколько более «кошачьим». В нем Рите слышится довольное урчание почти сытого хищника, отчего мурашки толпами снуют по собственной спине от поясницы к плечам и обратно.
– Я давно хотела его освоить. Просто не складывалось…
Странные две сущности в сознании и теле Риты негласно сейчас примеряют себя друг другу, все еще оставаясь в определенной растерянности, словно из черного и белого теперь обе равномерно пятнисты. С одной стороны их бьет ознобом эхо медленно отступающего напряжения, с другой жаром расслабляет странная вселенская нега. Спокойствие, разлившееся во внутреннем Ритином океане после секса, гасит адреналиновый пожар и этим накапливает новую силу где-то в темно-синей глубине подсознания, снова зовет странными, неслышными песнями, закручивающейся в животе в канаты, почти физической тоски. Она обостряет восприятие, дробя действительность на фрагменты, словно соединяя микро-снимки в странный диафильм с волнами звука, смысла, запаха.
– Если хочешь, я тоже могу провести тебе краткий курс, – Ольга подливает дополна в кружку Риты из кофейника, остальное выливает в свою. Ее улыбка, голос, взгляд – вся она сплошная двусмысленность и провокация.
Словно подшофе, Рита медленно оглядывается на чертежи и комнату в целом, будто ища у них поддержки, боясь/желая снова утонуть в неконтролируемом потоке собственных прихотей.