СЕПАР

Я тоже кивнул и заметил:

– Тут уже многие сотрудники свои машины в рембокс поставили, под охраной вроде как.

Я вышел из кабинета и поехал домой, где меня снова ожидал не самый простой разговор с супругой.

На следующий день семья погрузилась в киевский поезд. Перрон был забит людьми. Грузились чемоданы, сумки, ящики, горшки с цветами, клетки с животными. Те, кому не достался заветный пропуск в мирную жизнь, рвали проводников на части, всеми правдами и неправдами пытаясь заполучить место в вагоне. До отправки поезда оставалась пара минут – пришло время прощаться и покидать купе.

– Вот зачем ты остаешься? – в очередной раз разрыдалась жена.

– Буду дом охранять, – ответил я максимально позитивно. – Не переживай, всё будет нормально. Я дом-работа исключительно. Никуда влезать не буду.

– Пообещай, что всё будет нормально!

– Обещаю! Со мной всё будет нормально! – успокаивал я супругу. – Что со мной может случиться? С моим-то опытом оперативно-розыскной деятельности!

И чтоб как-то отвлечь её от дурных мыслей, полушутя обратился к сыну:

– Смотри – остаёшься за главного! Береги маму и сестру!

Всех обнял, поцеловал и вышел из вагона. Состав тронулся, и я ещё какое-то время махал рукой прилипшим к вагонному стеклу детям.

Несколько дней прошло без особых происшествий. Мои доехали почти нормально, если не считать четырехчасового ожидания где-то под Горловкой, пока чинили железнодорожную колею, поврежденную взрывом. Днями я сидел в закрытом наглухо АТП, попивал чай да смотрел сериалы. Благо, свет и интернет большую часть времени были. Вечером ехал домой, где занимался тем же самым, иногда заменяя чай пивом. Жизнь в городе еще теплилась.

А на выходных нас с Саньком позвал в гости наш общий кум Игнат. Проведать крестников, пожарить шашлык, повыпивать. Мы периодически собирались у него на подобного рода семейные мероприятия. Игнат жил в частном доме, и условия для пикника были идеальными. Правда, в этот раз мы с Саньком были сами, поскольку уже отправили семьи в безопасные для жизни места. Игнат своё семейство пока ещё не эвакуировал. Он, как и все мы, в глубине души ещё надеялся, что вот-вот – и благоразумие возобладает. В верхах договорятся, и тот маразм, который творится и в городе, и в стране, скоро закончится. А пока нужно было как-то отвлекаться от окружающего со всех сторон негатива, вот и решили, что нужно собраться. Поначалу всё шло как обычно, если не считать звуков канонады, периодически долетающих до слуха с окраин.

– Кумец, как твои, добрались? – спросил я у Санька, накануне отправившего своё многочисленное семейство в Краснодарский край, к родне. Нужно отметить, что и у Сани, и у Игната было по трое детей. Прибавим к ним еще двоих моих, и можете представить себе тот детский сад, который собирался на общие семейные праздники.

– Жена звонила днем. Добрались, размещаются, – ответил Саня, дожевывая кусок шашлыка.

– Ну, нет худа без добра. Зато хоть родню кубанскую повидают, погостят. Это ж малые там и не были ни разу? – заметил Игнат.

– Старший только был, лет пять назад ездили, а младшие нет. Вот родичам будет веселье – ещё трое детей на шею да жена. У них и своей детворы хватает, а тут ещё прикатили.

– Да ладно, они же сами предложили, – не согласился с Саней Игнат. – И приехали забрали в Миллерово. На то они и близкие. В хорошие времена все горазды на хлеб-соль звать. А вот в плохие и проверяется, кто реально поддержит, а кто просто балабол.

– Кум, а ты дальше что думаешь? – спросил я у Игната.

– Я своих послезавтра в Алушту повезу, к родичам. Тоже вроде готовы принять. Заодно детвора на море покупается.

Темнело. Кума с детворой отправились в дом готовиться ко сну. Мы же остались сидеть во дворе в беседке. Откуда-то снова донеслись звуки взрывов, но постепенно, с увеличением количества алкоголя стрельба отходила на второй план. А на первый план выходила политика.

– Не стрёмно тебе за своих в Киеве? – озабоченно спросил у меня Игнат. – Лучше бы в Россию к родичам жены поехали. В Киеве сейчас бандеровцы рулят. Вон, че творят, посмотри, новости почитай – города бомбят, людей убивают. Мы для них не люди вообще – рабы, скот.

Спорить о политике и интерпретации происходящих событий не хотелось. Я понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Но пол-литра «Белой Королевы» и эмоциональная напряженность последних дней сделали своё дело.

– Ты всех под одну гребенку не равняй. У тебя друзей и знакомых по всей стране сколько? И в Киеве, и за Киевом. Все резко фашистами стали? Телевизору верить вообще нельзя, – ответил я и посмотрел на Саню, чтобы понять его видение ситуации. Но тот лишь молча пожал плечами.

– Я как мент, хоть и бывший, немного понимаю процессы за кулисами всего этого движения, – продолжил я. – И то, что отжим Крыма – это спецоперация ГРУ и ФСБ, много лет назад спланированная, тоже понимаю. Мне знающие люди ещё лет пять назад говорили, что Россия будет Крым забирать. Причем люди, просто бизнесом занимающиеся, не силовики, но с хорошими связями. И если эта инфа даже до меня дошла, то что говорить про спецслужбы? И что референдум там липовый, для отвода глаз. Как и у нас сейчас эти ополченцы, вдруг откуда-то возникшие, перекрыли въезды-выезды, и по сути просто отжали часть территории страны. В уголовном кодексе этому чёткое название есть.

– Так бандеровцы первые начали! Майданом своим! Это, скажи, по-твоему, законно было? – начал заводиться Игнат.

– Незаконно. И больше тебе скажу, без американских спецслужб там тоже не обошлось. Но в ситуации с Майданом они в точку попали – Янек настолько уже всех достал, что люди реально поднялись. Обычные, простые люди. Да, кто-то стоял за бабло. Но стоять зимой неделями в мороз 20-ти градусный ни за какие деньги никто не будет. Только за идею. И то, что свалили его, лично я считаю – правильно. Неправильными методами, но правильно.

В глазах Игната блеснул нехороший огонек. Мы дружили с ним давно. Более чем достаточно для того, чтобы хорошо его изучить. У каждого из нас свои тараканы в голове. В обычной жизни он был примерный семьянин, хваткий в бизнесе, душа компании и отличный друг, готовый всегда помочь в трудной ситуации. Таким же он оставался и в лёгкой стадии опьянения. А всего их у него было три. Про первую я уже рассказал. Вторую я бы назвал «Игнат-супермен». У него резко обострялось чувство справедливости и появлялось ощущение собственной неуязвимости. В этом состоянии Игнат был готов в одиночку выступить на борьбу со всем окружающим злом. Правда, под руку попадались обычно либо официанты, которые, видя, что дяденька в изрядном подпитии, пытались его обсчитать (а считал Игнат отлично в любом состоянии), либо развязно ведущие себя за соседними столиками компании. И зачастую всё это действо заканчивалось вмешательством охраны или милицейского наряда.

И была еще третья стадия. Если представить, что на правом плече у нас сидит ангел, а на левом – демон, и каждый со своей стороны дует в мозг, как нужно себя вести, то во второй Игнатовой стадии главную роль играл всё же ангел. Но если по каким-то причинам Игнат пересекал невидимую алкогольную грань, то пернатый представитель небес в бессилии опускал крылья и на арену выступал рогатый житель подземного царства. Что происходило потом – не хочу описывать. Главное, что, протрезвев наутро, Игнат напрочь ничего не помнил, а окружавшие его на тот момент люди не хотели его больше знать. Потом постепенно выяснялись подробности, Игнат замаливал грехи, и всё возвращалось на круги своя. Все мы знали о таких его особенностях и относились более-менее терпимо. Тем более, что от алкогольных излишеств зверь просыпается во многих представителях сильного пола. Знал это и сам Игнат и всеми силами старался не доходить до предела, за которым теряется человеческое обличье. Но сейчас по нехорошему блеску в его глазах я понял, что «суперменской» стадии сегодня не будет. Игната понесло.