Страница 17 из 24
– Хм-м. Уверен ли я? – Капитан глубокомысленно погладил свою бородку клинышком. – Я, конечно, не следопыт, но расследовать дела связанные с разбоем приходилось и не раз. Взгляни сама!
Фоллиана и так во все глаза рассматривала следы, которыми пестрела дорожная пыль. Кроме следов здесь повсюду валялись стреляные гильзы, и, то тут, то там виднелись капли крови. В одном месте её была целая лужица, уже подёрнувшаяся корочкой и присыпанная пылью.
– Тут две пары следов от мужских ботинок, – пояснял Барбарус, указывая на то, что для глаза неопытного являлось сплошной мешаниной. – Большие следы, это, конечно, Драговски. Во время боя он перемещается танцующим шагом опытного фехтовальщика, даже когда идёт перестрелка, а не схватка на клинках. Маленькие следы, это Фигольчик. тоже танцующий шаг, но совсем другой! Этот – опытный боксёр и борец, мастер уличных боёв без правил. Никогда не забуду, как он меня вырубил там, на крыше «Пирамиды»… Следы огромных копыт принадлежат Быковичу. Значит, он опять превратился в быка! Я однажды это видел и могу с уверенностью сказать – это его размер. Ну и напоследок, маленькие женские следы, это принцесса! Она, как и ты разгуливает босиком, но края следов слегка сглажены. Возможно, на ней тонкие носки, чулки или просто ноги обмотаны тряпками.
– И ты говоришь, что ты не следопыт?
– Следопыт сказал бы, что они ели сегодня на завтрак. Я могу сказать лишь одно – здесь они с кем-то сражались, после чего все вместе рванули туда!
Он махнул рукой в сторону Запретного леса. Фоллиана посмотрела в этом направлении. Да, слово «рванули», больше всего подходило к тому, что она увидела – след на траве протоптанный несколькими парами ног, две сбитые кротовые кочки и отчётливо видимый пролом в подлеске.
– А кто же из них ранен? – спросила девушка обеспокоенно.
– Быкович, – уверенно сказал капитан Барбарус. – Смотри – он стоял вот здесь, когда в него попали. После этого он попятился и дёрнулся несколько раз, отчего кровь разбрызгалась. Видимо двое парней были заняты дракой, а потому не смогли помочь, но принцесса бросилась на выручку другу и встала между ним и противником. А потом она ударила, и это был очень серьёзный удар!
Капитан указал рукой в другую сторону, где в зарослях кактусов виднелось что-то вроде улицы, выжженной одним махом, а потому ровной.
– Теперь я понимаю, что имел в виду наш наниматель, – продолжал капитан. – Он сказал, что вы с принцессой подружитесь, если не сожжёте друг друга при встрече.
– Это зависит от её поведения, – заявила Фоллиана, зажигая искру между большим и указательным пальцами правой руки. – От этого сгорела Александрийская библиотека! Хватит, чтобы зажарить одну принцессу.
– Эй, эй, полегче! – замахал руками Барбарус. – Ещё мне не хватало женской драки! Лучше в одиночку схлестнуться с дюжиной разбойников, чем разнимать сцепившихся девчонок!
Фоллиана рассмеялась, но тут же стала серьёзной.
– Я сама ничего подобного не хочу! – сказала она. – Но давай вернёмся к делу. Что следопыт скажет об их противнике?
– Ничего.
– То есть, как?
– Очень просто – что бы на них не напало, оно не оставило следов. Ни одного! А ещё, я не понимаю, чем был ранен Быкович. Предполагаю только, что чем-то, что может поражать на расстоянии.
– Почему?
– Он был самым большим, ему труднее всех было уйти от удара, и он единственный, кто не мог отстреливаться. Перед тем, как в него попали, он стоял здесь и рыл землю правым копытом. Видимо собирался ринуться на врага, но получил стрелу или пулю.
– Непонятно. Возможно, преследовали отступающего неприятеля или сами спасались.
Они замолчали, ещё раз оглядывая место схватки.
– Пойдём за ними? – спросила Фоллиана.
– Я бы не стал, если бы на то была моя воля, – вздохнул капитан. – Но, похоже, у нас нет выбора. Это незнакомый мир, пусть здесь и жили когда-то мои предки. Я здесь жить не умею, ты тоже. Единственный способ для нас выбраться отсюда, это выполнить контракт. И тогда, если наниматель будет с нами честен, то мы сможем поселиться в цивилизованном месте и построить там, э-э, свою библиотеку, как ты хотела.
– Аминь! – подытожила Фоллиана. – Только, прежде чем тронемся в путь, я хочу ещё кое-что.
– Что же ты хочешь?
– Любви! Вон под тем кустом растёт мягкая травка.
– Но…
– Что-то мне подсказывает, что некоторое время нам придётся потерпеть без этого, а потому, лучше сделать всё сейчас, чем потом жалеть, что не сделали, когда была возможность. Или может быть, я тебе уже надоела?
– Нет, не надоела! – улыбнулся Барбарус, обняв её за талию. – И всё-таки, до чего же развратная у меня жена! Это же настоящее чудо!
Глава 11. Озеро; услуга и плата
– Бык, миленький, потерпи, пожалуйста!
Слёзы, хлеставшие в три ручья, нечем было утереть – руки Анджелики были заняты. В одной она несла копье, на которое злилась, но не могла бросить, другой поддерживала голову Быка, тяжеленную, как кузнечная наковальня!
Держать его голову навесу приказал Фиг. Пока Бык не уронил голову, он мог ещё переставлять ноги, а значит, у него был шанс дойти до Целебного озера, которое находилось в глубине леса. Если же он не сможет удержать своё чугунно-рогатое вместилище интеллекта, то тогда всё – им не под силу будет сдвинуть его с места, даже всем троим.
Поэтому, они прилагали отчаянные усилия, чтобы не дать ему это сделать. Фактически они несли его голову, а заодно тянули своего друга вперёд. Драгис шёл справа, Анджелика слева, а Фиг обхватил морду друга и положил её себе на плечо, не обращая внимание на вываленный язык, и на то, что уже через минуту он с головы до ног был в бычьей слюне, пополам с кровью.
Морально тяжелее всех приходилось Анджелике. Именно с её стороны из груди Быка торчал зазубренный шип, длиной и шириной с клинок короткого меча. То, что его остриё ещё не достало до сердца, было чудом.
Всё случилось быстро, странно и непредсказуемо. Когда Драгис объявил, что на дороге кто-то есть, все приготовились к бою, но, разглядев, существо, очутившееся у них на пути, расслабились и переглянулись в недоумении. Прямо перед ними посреди дороги стояла… девочка! Милый ребёнок лет семи, одетая в простое деревенское платьице, белое с красными узорами. На белокурой головке венок из полевых цветов. На ножках аккуратные жёлтенькие лапоточки с лыковыми завязками до колена. В руках корзинка, из которой торчали головы двух белых кроликов. Она стояла и улыбалась солнечной лучистой улыбкой, и казалось, что синее небо смотрит сквозь её необыкновенно яркие глаза!
Путешественники встали в недоумении, глядя на это дитя, словно сошедшее с лубочной картинки. Но девочка вызывала лишь душевное умиление и они расслабились. Даже всегда бдительный и подозрительный Драгис вынул руки из карманов, где у него были пистолеты… И тут началось!
Собственно, сначала не случилось ничего особенного, просто у малышки из корзинки выскочили сразу оба кролика.
– Фыврень! – крикнул Фиг, выхватывая пистолет.
Драгис не знал кто такой «фыврень», но он привык доверять другу, испытанному во многих сражениях. Пистолеты тут же оказались в его руках, но он пока не понимал в кого следует стрелять. В кроликов? В девочку?
Между тем Бык сразу понял, что случилось на самом деле. Он рванулся вперёд, но успел сделать всего пару шагов, как получил в грудь зазубренный шип, предназначавшийся Анджелике.
В это время на дороге поднялась пальба. Оба кролика превратились в два пылевых столба, едва коснулись земли. Девочка так и стояла между ними, продолжая улыбаться, но при этом она подёрнулась рябью, словно была отражением в воде и стала расплываться. Три пули Драгиса прошли сквозь неё, произведя эффект мелких камешков, упавших на зеркальную поверхность озера – девочка не переставая улыбаться, пошла концентрическими кругами. Но Фигольчик стрелял не в фантомы и не в изображение ребёнка, так успешно усыпившее их бдительность. Он сосредоточил огонь на чём-то невидимом, и бил наугад поверх головы «девочки». Глядя на него, Драгис разразился канонадой из своих крупнокалиберных пушек в том же направлении.