Страница 3 из 7
– Послушай, уважаемая Нэйла… – Конан решил, что от трагической части нужно переходить к практической, – Я от души сочувствую твоему горю. Но… Ты ведь, наверное, хотела бы спасти своих детей от гнева их высокопоставленного деда?
– Разумеется! Разумеется, Конан. И именно поэтому я и сбежала из темницы, куда он приказал заточить меня, и пытаюсь отложить яйца с ними здесь, во владениях суши!
– А ты не подумала, что этому самому деду не составит труда узнать, куда ты уплыла, и найти твою кладку, раз уж тебя так легко нашёл этот Страж? Младший демон?
– Подумала. Но… Мне некуда деваться, Конан. Это – всё, что я могу сделать для своих детей! Потому что я чую – час мой близок. И пусть готово всего одно яйцо, а остальные ещё не созрели… Отложить хотя бы его – надо! Потому что если я умру, не успев отложить и его – у моего сына не будет даже шанса!
– Не знаю, не знаю… – Конан пошкрёб подбородок, – Но разве для его деда и его прихвостней станет проблемой найти место, куда ты это яйцо отложишь?
– Нет. Но я надеюсь всё же…
– А если они найдут яйцо – что они с ним… Или вылупившимся черепашонком – сделают?
– Убьют, конечно! Ведь Наместнику бастарды или незаконные наследники не нужны. Он женит на дочери Верховного Жреца своего второго сына – уж чем-чем, а обеспечением престолонаследия он обеспокоился! – и трон передаст ему. Ну, когда подойдёт положенный срок…
– Так что же ты собираешься делать, Нэйла? Прямо сейчас?
– Я хочу выкопать ямку поглубже. Может, всё же ищейки Наместника не найдут яйца.
– А вот скажи мне, уважаемая Жрица… Твой сын, твой будущий сын – может жить в пресной воде?
– Да, Конан, конечно, может.
– А если выпустить его в какое-нибудь… Озеро – он найдёт там для себя прокорм?
– Да, наверняка.
– Тогда как тебе, уважаемая, такой план. Я забираю твоё отложенное яйцо. И отношу его подальше от океана – в озеро Баскунчук. Оно здесь неподалёку: всего три дня пути. Озеро большое и глубокое. Правда, расположено в горах, а к океану из него течёт только маленькая речка – Ворхул.
– А там… найдётся солнце и песок на пляже?
– Найдётся.
– Конан. Ах, Конан-киммериец… Если б ты сделал это, я благословляла и благодарила бы тебя до конца моей несчастной и короткой жизни!
– В таком случае прекрати копать – ведь ты тратишь свои и без того крохотные, последние силы на бессмысленную работу. Просто: расслабься, немного отдохни, собери свои, вот именно – силы, и снеси яйцо!
– Хорошо. Хорошо… Я… Попробую. Только… Пожалуйста, отвернись!
Конан, если честно, не видевший в таком действии особого смысла – а то он женских «яйцекладовых» органов не видел! – тем не менее отвернулся к кромке прибоя, и занялся рассматриванием волн. Неторопливо и мерно они набегали на плоский и обширный пляж, наверное, успокаивая и навевая лёгкую печаль на более чувствительные натуры. К которым варвар ну никак не принадлежал. Тем более, что вместо любования мирным пейзажем он внимательно следил: не появятся ли где новые Стражи. Или ещё какие враги. И напряжённо думал: сможет ли он действительно выполнить обещание, данное, скорее, под давлением, вот именно, сентиментальных порывов своей очерствевшей души, или…
Однако сдерживаемые стоны и тяжкое дыхание, что послышались за его спиной, всё равно разбередили какие-то скрытые струны в его зачерствевшей душе – он даже закусил губу, почти силой заставив себя не оглядываться – Нэйла же просила!..
Но вот раздался последний отчаянный вскрик-всхлип, и его подопечная словно выдохнула с явным облегчением. Сильно ослабевший и тихий голос позвал:
– Ко…нан!
– Да, Нэйла? – он поспешил обернуться, и снова встать перед ней. Голова рептилии бессильно лежала на песке, и глаза уже были закрыты.
– Яйцо… Должно быть всегда в… Сырости. И до вылупления моего сына оно должно полежать в тёплом и влажном песке пять дней. И…
Ты был прав. Зря я потратила столько сил впустую – не помогло бы это спасти Улюкена от…
Голос вдруг прервался. Но больше ничего не произошло – голова не опустилась ещё ниже, поскольку и так уже лежала ниже некуда, и единственное, что выдавало, что жизни больше нет в огромном плоском теле, так это то, что крошечная жилка на кожистой складчатой непривычно длинной шее больше не билась…
Конан вздохнул.
Ну вот он и нашёл себе проблему. Сам.
Никто ведь не просил его вмешиваться в «разборки» жителей морских пучин, и кого-то спасать, кого-то убивать… Да и Жрица собиралась просто отложить яйцо. Туда, куда смогла бы. Предоставив Року и его Величеству Случаю оберегать или прикончить её первенца…
Ну почему, почему он не может равнодушно смотреть на неправедные дела и циничные убийства?!
Вот и сейчас: мешкать некогда, нужно скорее поместить яйцо во влагу. А как это сделать? Да очень просто.
Конан прошёл снова к океану. Вошёл по щиколотку, выбрал место, где вода казалась почище, и не имелось следов мути, поднятой хвостом Стража. Бросил в это место остатки пука из тряпок, которые всегда таскал с собой для перевязок разных ран и наложения шин при переломах. Пропитал водой, чуть отжал.
Вернулся к яйцу. Завернуть в тряпки круглую жёлто-белую штуковину размером с небольшой арбуз было нетрудно. Как и упрятать его в суму – так, чтоб не повредить об имеющиеся там столь необходимые железки и причиндалы: пояс с набором метательных кинжалов, запасные наконечники для стрел, футляр с картой, запас пищи, бурдюк с водой, одеяло, и прочее столь нужное походное оборудование. Подумав, Конан переложил яйцо во вновь оказавшийся сверху пятилитровый котелок: оно очень даже удобно вместилось туда. Порядок! Теперь он чуть более уверен, что нежная непривычно гибкая скорлупа, кожистая, и так не похожая на скорлупу яиц птиц, не повредится при ходьбе.
Закончив укладывать и устраивать яйцо, он в последний раз встал перед мордой несчастной Жрицы. Он отлично понимал, что нужно бы предать её тело, как положено, земле. Но ведь тогда те, кто непременно приплывёт сюда в поисках Нейлы, и Стража, посланного в погоню, и отложенного и спрятанного нарушительницей Законов, будущего потомства, сразу догадаются – что яйцо похищено!
Впрочем, если уж быть честным хоть с самим собой, то они об этом всё равно догадаются: по убитому явно мечом младшему демону. Значит, решающим аргументом должна являться как раз безопасность этого самого яйца! Поэтому Конану противопоказано долго торчать здесь, пытаясь отдать последний долг несчастной рептилии, а нужно бежать как можно быстрее вглубь суши, по дороге старательно заметая и запутывая следы. И как можно быстрее поместить яйцо, вот именно – в тёплый песок озера Баскунчук! Прости, следовательно, и прощай, Нэйла!
Конан однако не ринулся бегом в гущу джунглей, что окружали широкую полосу пляжа, а снова прошёл к передней части черепахи. Вздохнул. Но понимал, что сделать это нужно – он должен знать, с какими монстрами и тварями из глубин может теперь встретиться и сам… И может столкнуться черепашонок, когда вылупится, и, возможно, попытается выбраться домой – в океан.
Пробормотав: «Прости ещё раз, уважаемая Нэйла!», Конан упёрся левой рукой в кромку панциря у шеи, а правой выдернул то, что казалось обломком копья.
Обломок вышел с трудом: ещё бы! Киммериец покивал головой: как раз чего-то именно такого он и ждал! В руке у него оказался кусок явно конечности какой-то немаленькой твари: более чем полуметровый не то – шип, не то – кусок клешни. Двухдюймовый в толщину у основания, очень острый на конце, чуть изогнутый равномерно по всей длине и похожий на саблю, только суживающийся к концу. Трёхгранный. И снабжённый обратными зазубринами по всей длине – словно у природного гарпуна!
Конан, внимательно рассмотрев обломок, покачал головой: не хотелось бы встретиться с обладателем такого оружия на суше! Не говоря уж – о море! Бедная Нэйла. Нетрудно представить, какие страшные мучения ей доставлял этот шип. И сколько мужества и сил ей понадобилось – чтоб обломить его!..