Ты мне (не) нужен

Я лишь мотаю головой. Роберт обязательно втянет в это и меня, и Андрея. Раздует скандал, скажет, что его избили ни за что. Его имя, против моего. Никто не видел, как он меня домогался, зато Андрея, входившего в гримерку, я уверена, заметили. Да даже если и нет, охрана на выходе видела нас вдвоем. Его окровавленные руки.

— Нет, послушай. Андрей с ним договорится, заплатит денег. Я не могу подать заявление, мне никто не поверит.

— Я не прошу тебя писать заявление.

Рома встает со стула, расхаживает по гостинной.

— Твою мать, поверить не могу, что в вашей работе принято платить насильникам деньги за то, чтобы они молчали! Какого хрена вообще?!

— Ро-о-о-м…

— Не пиши заявление, пусть он подает на меня.

— Ты не понимаешь, да? — мотаю головой. — Роберт втянет меня в любом случае. Я вижу заголовки газет: “Парень известной столичной модели избил ее же фотографа” и приписка “Из ревности”. Будет скандал, Ром.

— И ты предлагаешь дать ему денег за то, чтобы он молчал?

— Андрей знает, что делает.

— Я разберусь.

Мне страшно от одного его тона. Не хочу, чтобы он лез во все это. Рома, конечно, тоже не последний человек в этом городе, но он не медийная личность, его не знают за границей. Сопереживать определенно будут Роберту, чтобы мы не делали. Никто не поверит модели, потому что… виновата сама.

— Пей чай, я сейчас вернусь.

Ромы нет минут десять. Это время он уделяет звонкам. Я не слышу о чем он разговаривает, но его голос доносится до меня из балкона. Он зол, я же думаю, как его успокоить. Скандал — не то, что нам всем нужно. Я не хочу влезать в это, не стану писать заявление. А Рома, судя по всему, поставил на уши всех своих знакомых и зацепил всевозможные связи.

Нужно это прекратить.

Допив чай, встаю со стула и иду к Роме. Чувствую легкое поднывание внизу живота и ломоту в пояснице — первые предвестники месячных. Кажется, Светка ошиблась.

Рома заходит в комнату как раз тогда, когда я собираюсь выйти к нему на балкон. Откидывает телефон на кровать, обнимает меня, целует в шею. Стирает ненавистные поцелуи своими. Замещает негативные воспоминания.

Я все же нахожу правильные слова. Рома соглашается пока ничего не делать, обещает, что не тронет Роберта и теперь каждый день будет забирать меня с работы. Я остаюсь у него на несколько часов, принимаю душ и только потом Рома отвозит меня домой. Когда он собирается уезжать, я прошу его остаться. Мне почему-то страшно оставаться одной. Кажется, что стоит мне уснуть, как приедет Роберт, устроит сцену при детях, обвинит меня в том, что в случившемся я виновата сама.

— Ром, — зову его, когда он оказывается на лестничном пролете. — Останешься?

Ночи, когда Рома оставался у меня, можно пересчитать на пальцах. Чаще у него не было времени, а мне нужно было выспаться. Совместно проведенные ночи нам были неудобны, но сегодня он остается. Сбрасывает туфли, снимает пиджак и заходит в квартиру. Моментально начинает общаться с мальчишками, шутить. Я смотрю на него и даже немножко жалею, что вот-вот придут месячные. Рома был бы отличным отцом для своего ребенка.

Вопреки ожиданиям, что меня будут мучить кошмары, сплю я спокойно. Не знаю, что так действует — присутствие Ромы рядом или принятое на ночь успокоительное, но утром я просыпаюсь отдохнувшей и с прекрасным самочувствием. На моем животе покоится широкая мужская ладонь, а сам мужчина тихо сопит, уткнувшись носом в мои лопатки.

Чтобы не разбудить Рому, аккуратно выворачиваюсь из его объятий и встаю. На часах семь утра. Что бы не случилось, а встаю я в одно и то же время вот уже десять лет подряд. Готовлю детям завтраки, отвожу их в школу. Мои двенадцатилетние сыновья вполне самостоятельные и могут приготовить завтрак себе сами, но мне приятно сделать это для них.

Сегодня отвезти их не получится, потому что мой автомобиль остался на парковке рядом со студией, да и сомневаюсь, что в состоянии куда-то ехать.

Ребята просыпаются тихо: собираются в школу, молча завтракают. Я вызываю им такси и целую их на прощание. Они у меня замечательные: самостоятельные и не по годам взрослые. После школы их забирает Лиля, отвозит на кружки, потом домой, готовит им ужин. До моего прихода они остаются сами: делают уроки, вечером выходят гулять на улицу. Лиля уходит домой около пяти, в восемь я уже дома. Вчера вот не получилось, поэтому пришлось просить ее остаться.

Рома еще спит, поэтому я решаю быстренько принять душ. Тщательно вымываю волосы и тело, наношу скраб, окунаясь в невероятный манговый аромат. После релакса тщательно высушиваю волосы, наношу легкий макияж, складываю фен обратно на полку и натыкаюсь взглядом на тесты на беременность, которые поставила сюда еще вчера. Месячных по-прежнему нет, хотя предвестники вчера были.

Поразмыслив, хватаю один из тестов, срываю упаковку, выполняю все по инструкции и жду. Волнения нет совсем. Я уверена, что он будет отрицательным, просто… сама не знаю зачем его делаю. Мы с Ромой предохраняемся: я пью таблетки, он использует презервативы. Комбо. Полная защита.

Я хочу выбросить тест. Зря вообще затеяла это дело. Беру его в руки и не верю своим глазам — там красуются две яркие полоски. Становится уже совсем не смешно и не спокойно. Я начинаю нервничать. Достаю остальные тесты и делаю все. Оставляю их на умывальнике. От стука в дверь вздрагиваю: проснулся Рома.

— Малыш, впустишь? Я умоюсь.

Я быстро бросаю взгляд на разложенные на умывальнике тесты и сглатываю.

— Пару минут, Ром. Я сейчас выйду.

Он уходит, а я с колотящимся о ребра сердцем жду вердикта. Все, за исключением одного теста, показывают две яркие полоски. Тот, который их не показывает, видимо бракованный, потому что полосок все равно две, но вторая чуть тусклее первой. Я лихорадочно соображаю, по каким причинам тесты могут показывать беременность. Кажется, есть какие-то болезни, но их у меня определенно не может быть. Я регулярно проверяюсь.

Начинаю нервничать и ходить по маленькому пространству ванной. Соображаю, что делать. Сметаю все тесты в косметичку вместе с упаковками, тщательно ее закрываю, но потом, подумав, достаю один. Ошибки быть не может, я действительно беременна. Пять тестов подтверждают, а еще неподконтрольный набор веса, проблемы с кожей. Утренней тошноты нет, но я не помню токсикоза, когда носила мальчиков. Я не знаю, как так вышло. То ли не подействовали таблетки, то ли порвался презерватив, такое наверняка бывает.

Я должна сказать Роме. Поставить его в известность, что он вскоре станет отцом. Правда, я пока и сама не смирилась с этой новостью. Беременность? Рома стучит в дверь снова, и я отмираю, зажимаю тест в руке, щелкаю замком и решительно толкаю дверь.

— Что-то случилось? — спрашивает Рома, стоит мне выйти из ванной. — Что-то не так? Ты бледная!

Он ощупывает мое лицо, трогает горячими руками за плечи, заглядывает в глаза, полные слезы.

— Еще и плачешь! Рассказывай…

— Я беременна, Ром… — всхлипываю, совершенно не ожидая подобного поворота. Мы предохранялись. Всеми возможными способами.

— Беременна?

— Да, — киваю, протягивая ему тест. — Не знаю срок, но… мы ведь предохранялись…

Моим плечам становится холодно, потому что Рома убирает руки. Я поднимаю на него взгляд и вижу, как его губы сжимаются в тугую полоску, а в глазах появляется холод.

— Ром… — делаю к нему шаг, пытаясь прикоснуться, но от уворачивается, отходит.

Я никогда не представляла себе реакцию Ромы на сообщение о беременности. Не было такой необходимости. Мы не планировали детей. У меня была карьера, а у него — бизнес. У меня уже были мальчики, и мне не нужен был еще ребенок. Рома… я понятия не имею, как он относится к возможности иметь детей. Мы никогда не обсуждали эту тему. Не поднимали даже. Нам просто было хорошо вместе, Рома хорошо относился к моим детям, нашел с ними общий язык.

Я понимаю всё по его глазам.