Страница 11 из 16
– Слушаю, милорд! Есть, построить людей! А затем – под домашним арестом!
С видимым облегчением почти столь же седой, как и сам Главнокомандующий, генерал чётко развернулся, и строевым шагом вышел в сопровождении выделенных для этого четырёх солдат. Не гвардейцев – поскольку всю личную гвардию, столь опрометчиво посланную его Величеством в погоню за королевой, попросту перебили.
Когда за вышедшими закрылся полог палатки, лорд Говард подумал, что если солдаты генерала сами не обнаружат двух «новичков», искать в Эксельсиоре двух беглецов можно хоть до второго пришествия. Потому что если бы кто и мог здесь, в этом проклятом замке хоть что-то найти, так это – чёртов бывший королевский узник. Лорд Юркисс. Сейчас при полном попустительстве этого самого лорда Жореса, изменивший внешность, так, что и не узнать. И благополучно «сделавший ноги». Растворяясь, как он сам часто любил говаривать, «во мгле преданий». Чёртов дядя. Как нужна была бы сейчас его помощь!..
У входного проёма осторожно покашляли.
– Войдите, кто там!
В щель весьма робко – очевидно понял по тону, что с лордом Главнокомандующим сейчас шутки плохи, поскольку выполнить приказ Конклава и её Величества не удалось, протиснулся лорд Фрум, личный ординарец лорда Говарда:
– Позволите, милорд Главнокомандующий?
– Конечно, лейтенант! Ведь вы без дела не стали бы меня беспокоить! Ну, что там?
– Да вот, милорд, письмо!
– Письмо?
– Да, сэр. Но… Попало оно к нам несколько странным образом.
– Вот как? И каким же?
– Рядовой Армавир стоял на посту в карауле. Вон там, возле вон того леска. – ординарец махнул рукой в достаточно неопределённом направлении, поскольку лес был, объективно говоря, практически со всех сторон Эксельсиора, – И оттуда к нему подошёл старичок. Такой, довольно бодренький, и с огромной седой бородой. Часовой приказал ему убираться. А старичок спросил: «А что? Я похож на ящерицу?» – и так мерзенько захихикал. А часовой сказал, что он похож на идиота, пытающегося пролезть на охраняемую им территорию. И что он его всё равно не пустит, чем бы тот не торговал! А старичок перестал смеяться, и уже серьёзно спросил: «Лорд Говард здесь, в лагере?» Часовой ответил, что это не его дело, и шёл бы он … э-э… лесом! А старичок сказал: «Пойду, конечно. Но если хочешь, чтоб вы все тут, на охраняемой таким как ты идиотом, территории, остались живы, предай вот эту записку ему. И скажи, что это – весточка от его любимого дяди. Он поймёт!» А записку он просто кинул на снег, к ногам часового. После чего как ни в чём не бывало развернулся, и скрылся в лесу. А спустя какое-то время до часового донёсся стук копыт. Ну, бумагу он подобрал, конечно… А тут как раз смена караула, и рядовой пришёл к своему сержанту с этой самой бумагой. Поскольку жить очень хочет. А вот читать не умеет. Как и его сержант. Но тот парень с головой, вот и позвал сержанта Кроуфорда. А тот – лейтенанта Нансена. А уж тот – меня. Посчитав, что раз уж это письмо адресовано вам, милорд, и речь идёт о жизни или смерти, я и должен его…
– Ну-ка! – лорд Главнокомандующий, уставший от несколько занудных, хоть и педантичных, как он всегда и приказывал, пояснений, протянул руку, почти вырвав письмо, которое всё это время несколько робко, словно оно и правда – могло укусить его, держал в вытянутой руке лейтенант, прервав пусть подробную, но не слишком вразумительную речь.
Письмо оказалось свёрнуто трубочкой, и сильно измято и подмочено. Что было не удивительно. Поскольку оно попало на снег. Расправив бумагу, лорд Говард прочёл на лицевой стороне конверта: «Лорду Главнокомандующему. Лично.»
Лорд Говард позволил губам чуть раздвинуться в улыбке, и чуть заметно покивал головой: точно! Почерк любимого дяди. Глаза у того на затылке, что ли?! Каким местом он почуял, что возникла нужда в его консультации? Ну, или, проще говоря – помощи!
Внутри конверта оказался всего один листок. С двумя фразами:
«Сержант Вассерман знает, как попасть в зал с реактором. Аварийный выход – под соответствующей надписью.»
Лорд Говард, внутренне посмеиваясь, а внешне – с непроницаемо суровым выражением лица сложил письмо и сунул в карман. Повернулся к лейтенанту:
– Передайте мой приказ командующим полками: как только мы с лордом Жоресом закончим смотр его подразделения, всем нашим войскам свернуть палатки, и входить прямо через ворота. Расквартировываться в замке. Ночевать нам так и так предстоит в нём. Кроме того, сообщите всем офицерам, что и Штаб тоже переносится в Эксельсиор. Размещение милордов полковников и лорда Адмирала – на их собственное усмотрение. В свободных комнатах, или тех, что им понравятся. А людей лорда Жореса можно переместить и в другие места.– лорд Говард не уточнил какие, но по тону можно было догадаться, что уж точно – не в самые лучшие и удобные, – Я тоже направляюсь внутрь. После смотра буду в зале, где мы уже проводили Штабное совещание. Пришлите мне прямо туда отделение крепких и сообразительных лучников.
Они мне понадобятся прямо сейчас!
Когда последний лучик света, проникавший через люк под клеткой, исчез, сир Ватель почувствовал настоящий страх.
Что, если они не смогут открыть чёртов «выход»?! И навсегда застрянут в зале с басовито гудящей махиной, которую лорд Юркисс назвал «реактором»? А как сдвигать клетку изнутри, никто ведь не знает! И, похоже, это просто невозможно!
А что будет, если «выйти» не удастся, а их тут попросту не найдут?
Припасов, которые они захватили с собой, хватит в лучшем случае на неделю. А воды – на десять дней. Поскольку зимой жажда почти не ощущается. Но если они, вот именно – застрянут в этом зале, можно и просто замёрзнуть! Поскольку тут не выше плюс десяти градусов!
Спустившись на каменный пол, его Величество, частично успокоенный тем, что света потолочные плафоны давали вполне достаточно, застал почти мистическую картину. Сбоку от пустого и гладкого пространства, расположенного под горящей зелёным светом надписью «Exit», стоял в напряжённой позе и с приоткрытым ртом сержант Бормолини, сгрузивший, правда, добро, что он нёс до этого, на пол. Но пялился во все глаза сержант вовсе не на это самое пустое пространство стены. А на леди Рашель. Она стояла в глубоком раздумье перед самим предположительным проёмом выхода, подбоченившаяся и насупившаяся. Складывалось впечатление, что вот сейчас она, подобно древним Колдуньям или ведьмам, возденет руки к небесам. И прикажет стене: «Разверзнись!»
Но сир Ватель, сглотнув, и приведя чувства снова в относительный порядок, решил пока не мешать ей, и не задавать глупых или отвлекающих вопросов – в том, что касалось аналитики и логики, он целиком теперь полагался на её ум. Поскольку прекрасно понимал, кто у них главный мыслитель. Поэтому его Величество просто тихо встало рядом с сержантом.
Через пять минут леди Рашель, периодически менявшая позы, оторвала кулак от подбородка, а руку от бока, и вздохнула:
– Ничего не надумала. Придётся просто хлопать везде, и нажимать!
Хлопанье, вначале осторожное, а затем и умеренное, а затем и такое, что только чудом не отбили кулаки, ничего не дало. Как и нажимание. Леди Маргарет – его Величество готов был поспорить, что не ослышался! – выматерилась вполголоса.
Как ни странно, наступившую тишину нарушил тихий и вежливый голос сержанта:
– Ваше Величество! Миледи! Позволите?
– Ну, что там у вас, сержант?
– Вы ведь выход пытаетесь открыть?
– Да. – леди Маргарет, когда хотела, выглядела почище любой гюрзы. Но сержант не испугался:
– А я вот вспомнил кое-что. Из детства.
– Да? И какое оно может иметь отношение к нашей ситуации?
– Прямое, миледи. Мне мама часто рассказывала на ночь сказки. Одна сказка называлась Хозяин Кольца. Там рассказывалось точь-в-точь про такую же ситуацию. Как отряд тех, кто боролся с тёмным Властелином, пытался открыть вход в заколдованное подземелье. Кажется, владения гномов. Ну, они смогли.