Адонис

– Ну… Верхний. Я предпочитаю сам убедиться в том, что с крыши до нас не достанет ни одна сволочь.

– Эванс, ты?

– Я возьму средний. Тот, где склады да вспомогательные механизмы.

– А вы молодцы. Рационалисты. Понимаете, стало быть, что с подвалом, где имеется тамбур в шахту и стоит реактор и прочие машины, я разберусь лучше всех.

– Конечно. Тебе, как мы поняли, не привыкать обращаться со сложными и громко гудящими агрегатами!

– Ну, привыкать – не привыкать, а ваша правда. С техникой я работал. Поэтому возражать не буду. Ну что, джентльмены? Вперёд?

– Вперёд!

Эванс проводил обыск и правда – скрупулёзно и тщательно.

Детектор движения совал во все углы, щели и стыки стен и потолка и пола. Однако движения воздуха, выдававшего бы наличие скрытых щелей, или перекрытых замаскированными люками проёмов, не обнаружил. Как не нашёл и ничего подозрительного на обширных полках стеллажей и поддонов, где лежали, просто наваленные, или свёрнутые в рулоны куски: жести, кевлитового полотна, сетки-рабицы. Или завёрнутые в промасленную бумагу, или упакованные в компактные ящики и коробки, материалы, и запчасти от проходческого оборудования: бурильные головки, штанги, гибкие трубопроводы для гидравлической системы, болты, гайки, детали от лебёдок, транспортёров, конвейера и всего такого прочего.

Детали, как детали: со всеми положенными бирками и табличками со штрих-кодами и обычными надписями о том, что внутри.

Два мощных робота-ремонтника, и три компактных роботележки с манипуляторами, нужные явно для доставки всего этого добра на нижний уровень, к тамбуру штольни, тоже подозрения не вызвали: стояли себе в углах комнат, мирно помаргивая зелёными индикаторами полной готовности к работе… Да вот только пока, похоже, всё оборудование и механизмы шахты-штольни работали, как часы: заменять что-либо, стало быть, никакой необходимости нет…

Спустя час пропотевший от усилий Эванс, сопя, и матерясь про себя, вылез наверх – в верхний уровень.

Рикер уже сидел на своём стуле в столовой. А тут как раз и Парк поднялся.

Они обменялись разочарованными взглядами. И поскольку никто ничего сказать не спешил, Эванс понял, что ничего они и не нашли. Но Рикер всё же счёл нужным пояснить:

– Я – балда. Мне, похоже, досталась работёнки побольше, чем вам.

– Это почему же?

– Да тут такая штука…

– Да?

– Этот люк, в потолке, – Рикер ткнул пальцем в сторону средней комнаты, направив затем палец и в потолок, и напоминая про люк в приёмном тамбуре, – Ведёт ни на какую не на крышу. А вначале – в чердачный этаж.

– Это как?

– Да очень просто. Над потолком верхнего уровня, оказывается, есть шестифутовый как бы надуровень. Вот там как раз и находятся все эти чёртовы шахты со спрятанными внутри пушками, плазменными резаками, и пулемётами. Этакие, как бы, стальные коконы-цилиндры с дверями, а внутри – само оружие. И цилиндров этих – много. Аж десять штук. Ну, я, как добросовестный таракан, ищущий пропитания на хозяйской кухне, обшарил каждый цилиндр, да и вообще – каждый закуток и щёлочку.

Правда, толку от этого не было – ничегошеньки я не нашёл. Никаких сюрпризов – монолитные стены, и больше ничего. Про то, что и верхний люк в полном порядке, и заперт отлично, можно и не говорить…

– Вот и слава Богу. Значит, форпост у нас без сюрпризов.

– Я бы не торопился делать поспешных выводов, Эванс. – Парк как всегда выглядел спокойным, – Ведь предыдущей смены – нету. А мы даже не знаем, что было с теми, кто «бдил» тут до них. И до них.

– Да и ладно. Спать-то можно идти?

– Да, Рикер. Систему я включил, как было, и спать можно с чистой совестью.

Эванс подумал, что, раз Парк, словно магическое заклинание, повторяет это снова и снова, спать «с чистой совестью» вряд ли получится…

Жуткое ощущение падения оказалось прервано самым банальным образом: он грохнулся на бок, сильно ударившись! А-а-а! Больно. Что за хрень?! Он открыл глаза.

Он – в тёмном и низком пространстве – может, как раз в том чердачном помещении, о котором упоминал Рикер. Но как он сюда попал?! Он, может быть, лунатик, и сам не заметил, как припёрся сюда во сне?..

Однако очень быстро Эванс понял, что он вовсе не на чердаке форта.

Низкое пространство снизу ограничивал не бетон. А скала. Щербатая и неровная: буквально ногу негде поставить из-за рытвин, ухабов, да валяющихся везде крупных и мелких обломков. А скала, заменяющая потолок, отличается только тем, что там нет кусков скалы. Розово-бардовых. Как и всё вокруг – включая толстые как бы столбы-колонны, подпирающие свод над головой. Светится, как ни странно, сама эта порода.

Штольня с ураном, что ли?..

И как он, интересно, здесь оказался?

И где все остальные?

И что это странно шипит, и побрякивает, словно железными вилками-ложками в кухонном ящике, там, за спиной?

А зря он повернулся. Злобная монстра, имевшаяся всего в десяти шагах, приоткрыла шире здоровенную пасть, и зашипела куда громче: почуяла добычу! И хотя крохотный голосок в мозгу напоминал слова «общего инструктажа» о том, что земные организмы, точно так же, как инопланетные – для землян, являются наверняка смертельной отравой, от которой запросто можно в муках умереть, Эванса это не успокаивало: вряд ли быстро двинувшаяся к нему на десятках крохотных лапок, расположенных по нижней кромке змееподобного тела, монстра знает о раскладках земных учёных!

Так что он схватил, как говорится, ноги в руки, и задал шикарного стрекача!

Потому что ничего, что можно было бы использовать как адекватное оружие, кроме чёртовых кусков камня, вокруг не имелось!

Тварь, похоже, сильно обиженная таким бессовестным поступком потенциального обеда, зашипела ещё громче, и припустила следом. И хотя её лапки-конечности были куда короче Эвансовских ног, их было буквально видимо-невидимо, и сейчас они так мелькали под цилиндрическим туловищем, что почти сливались в неопределённое пятно. Однако догнать его зверюге пока не удавалось. Что не могло его не порадовать: зубастая пасть, занимавшая добрых полморды, клацала весьма устрашающе. Такой «ротик» цапнет – мало точно не покажется!

Пробегая по свободному пространству между колонн, Эванс то оглядывался, то вглядывался вперёд, но конца-края странному месту, куда он попал, пока видно не было. Мысли в голову лезли всякие, преимущественно дурацкие: может, это – сон, и чтоб проснуться, нужно как раз дать твари цапнуть или сожрать себя? Но посещали и обычные: как он попал сюда, и что делать дальше?!

Но вот впереди забрезжила стена, которой пещера-шахта явно заканчивалась. Эванс, не сбавляя хода, побежал налево, надеясь, что угадал.

Оказалось, однако, что не угадал. Шагов через сто упёрся в угол: возможно, подземелье имеет вид прямоугольника. Он ломанулся теперь вдоль боковой стены, практически назад. Тварь, как выяснилось, знала подземелье гораздо лучше его, и где-то срезала приличный угол: выскочила вдруг почти прямо перед ним! Эванс, поняв, что дело – труба, схватил попавшийся под руку здоровенный камень, и что было сил запустил зверушке в голову.

Камень ударился прямо о верхнюю челюсть, возле хищно прищуренного глаза, но ощутимого ущерба не нанёс: гадина разинула пасть ещё шире! Эванс подумал, что запросто поместится туда весь – особенно, если его начнут жрать с головы… А не хотелось бы!

Поэтому он кинулся тварюге навстречу, и поднырнул под поднятую к нему морду, применив ещё и руки, и постаравшись обхватить то, что заменяло животине шею.

Мысль оказалась плохой: никакой шеи у твари не имелось, а похожая на щучью голова переходило непосредственно в тело-сардельку. Так что от мысли задушить монстру пришлось отказаться. Как и от мысли обездвижить тварюгу, перевернув её на спину: не переворачивалась эта сволочь! То есть, пока Эванс умудрялся повернуть морду с передней частью туловища, задняя выгибалась, разворачиваясь, и какая-то часть ножек всё равно доставала до пола, и шкрёбала по нему, в попытках уронить на пол уже человека!