Страница 7 из 9
– Так эта сволочь может жить вот так – практически вечно?!
– По моим расчётам – да. Не менее десяти тысяч лет. Если только на неё не попадут лучи видимого света, какого-нибудь другого излучения, или молекулы органики.
– То есть – если мы засунем её в контейнер, и запустим в пучины какого-нибудь солнца, она не сдохнет там, сгорев?!
– Разумеется, нет! Излучение – её кровь, её жизнь. После того, как испарится от тепла оболочка контейнера, она восстановит всё своё тело, и снова окажется в… «Рабочем состоянии»! И, «зарядившись» излучением, с вероятностью в девяносто шесть процентов, легко преодолеет тяготение этого самого солнца. Снова выйдя на охоту.
– Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! – Пола передёрнуло. – Знаешь, Джо, мне вот только теперь стало по-настоящему страшно! Живучая же гадина! Ведь даже если мы её тут оставим – вдруг какой-нибудь наш… Или – не наш! – идиот её найдёт, и попробует исследовать с помощью… Хотя бы рентгеновского микроскопа?
– Ерунда. (Хотя не могу не поудивляться – кто тут теперь параноик?!)
Сейчас Мать изготовит нам большую толстостенную колбу из самого закалённого и качественного стекла, которое найдёт, – Мать буркнула: «Тогда – попрощайтесь с наружными экранами реактора!», – и мы быстренько засунем этот милый шарик туда, заткнём мощной пробкой, запаяем в контейнер из кевлита, и зароем на глубине не менее ста ярдов… Мать! Есть здесь древние континенты, которые не дрейфуют?
– Есть, конечно. И буровой станок у нас рабочий. Вот только в граните работает медленно: на сто ярдов понадобится дня два. Послать челнок бурить скважину?
– Пока не нужно. Лучше изготовь колбу и пробку.
– Да готовы они давно. Я тоже сразу рассчитала, как упаковать нашего «друга» понадёжней.
– Что значит – понадёжней? – Пол хмыкнул, – это же – всего лишь стекло?!
– Наше «всего лишь стекло» не гниёт больше миллиона лет… – Джо тяжко вздохнул, – А кевлит – кроме прочности ещё и гибок. И тоже не гниёт около ста тысяч лет. Думаю, нормально. В-смысле, с гарантией…
– Ладно. Тогда – полетели.
Засунуть полупрозрачный шарик размером с теннисный мяч в колбу с добрый арбуз оказалось нетрудно. Перед тем, как запаять его в непрозрачный контейнер из кевлита, напарники долго рассматривали поверженного, но не сломленного противника.
Шарик как шарик – ничего особенного. Точно так же выглядел бы шарик из матового оргстекла. Сколько же таких шариков, или – живых ещё тварюг летает по Космосу, поджидая доверчивых Разумных?! И – главный вопрос, на который не ответила даже Мать: кто «рожает» такие шарики…
Бурение в граните прошло без осложнений, если не считать заминки на замену бурового долота с резцами из карбоциркония. Спуск контейнера на тросе в шахту тоже прошёл спокойно. Как и засыпка гравием на метр.
Заливка бетоном оставшейся части ствола шахты гарантировала от случайных поползновений местных или пришлых любопытствующих – ещё бы! Их бетон прочностью и долговечностью превосходил любой гранит.
И только когда пробка снаружи полностью затвердела, и Джо потопал по ней каблуком скафандра, он смог вздохнуть почти спокойно.
Пол, от которого не укрылся очередной «приступ ксенопаранойи», ехидно хихикнул:
– Ну, теперь-то ты доволен?
– Вполне. Знаешь, если бы мы оставили эту мерзость в космосе, моя совесть… Заела бы меня. Ну, ты же знаешь, какой я чувствительный и ответственный!
– Знаю. Почти как отбойный молоток. И такой же добрый. Единственное, что меня беспокоит – как бы наши же не «размуровали» эту тварь обратно, и не начали пытаться «освоить новый способ передвижения в пространстве» – ну, она же, вроде, летает как-то по-новому…
Джо свирепо глянул на напарника. Чёрт возьми! Сермяжная правда в его рассуждениях, кажется… Но – это уже не их проблема. А того, кому они продадут информацию о произошедшем, и координаты «извлечённых» кораблей! (Остаётся только надеяться, что неприметной бетонной пробкой на противоположном конце планеты никто особо интересоваться не станет!)
Пола свирепый взор не «прожёг насквозь»:
– Ну что – начнём с обломков «наших»?
Посопев, Джо буркнул:
– Конечно. Надо постараться хотя бы выяснить названия кораблей. Чтобы там, дома, уже не ждали тех, кто… Может, у кого-то ещё сохранились родственники.
Блок памяти из центрального процессора первого корабля извлекли легко. Поскольку он находился, как и у них, внутри неуничтожимого «чёрного ящика» из того же кевлита, стали, и пенолона. Мать расшифровала записи в бортовом журнале.
Плохо. Экипаж даже не понял, что корабль оказался поглощён тварью, поскольку всё внимание оказалось привлечено к останкам корабля чужих. И только когда сразу в нескольких местах наружные датчики показали критический перегрев обшивки, капитан забеспокоился, и приказал быстрее отлететь от чужака…
Правда, ничего это не дало. Никуда они не улетели – их просто не выпустили.
Менее чем через минуту оболочка оказалась прожжена насквозь сразу в девяти отсеках. После этого ничего, кроме душераздирающих криков и стонов кристалл памяти не сохранил.
Джо невольно встал по стойке смирно, и отдал честь:
– Вечная память тем, кто шёл впереди!..
Непривычно притихший Пол повторил ритуал. Глядя на его опять зелёно-белое, словно брюхо лягушки, лицо, Джо подумал, что теперь-то его напарник ничего не скажет о способе, которым они разделались с космическим паразитом.
Второй, более «свежий» корабль, оказался оборудован лучшими сенсорами и детекторами. Они позволили обнаружить странное марево, окружающее два погибших корабля, но выводов капитан никаких не сделал, посчитав «облако» остатками частиц топлива при взрыве на борту земного корабля.
Третий корабль погиб, скорее всего, так же, но узнать им ничего не удалось: центральный процессор оказался прожжён плазменной струёй насквозь.
– Ну что, полезем в брюхо чужака?
В отличии от оптимистично настроенного Пола, на этот раз именно Джо колебался. Вот чуяла его душа, что не всё будет в порядке… Предчувствие? Страх перед чужим?
– Ладно. Полезем. Но – в скафандрах усиленного типа. И вот ещё что… Без моего разрешения ни к чему не прикасайся! – взгляд исподлобья многое сказал Полу. В частности о том, что напарник настроен серьёзно. И, похоже, боится до смерти.
И, что ещё хуже – кажется, не без оснований.
Мать с помощью плазменного резака аккуратно вскрыла замок на огромном круглом наружном люке. Манипуляторы челнока отвалили метровой толщины многослойную, как обозначил разрез, створку.
– Вижу ещё люк, в торце тамбура!
– Кто бы сомневался, что тут будет тамбур, – буркнул Джо. Он, несмотря на страх и море сомнений, шёл с плазменной пушкой впереди, – Мать! Вскроешь?
– А то! – через пару минут манипуляторы отвалили и этот люк.
Темнота. Они втащили переносные прожектора, включили налобные и запасные ручные фонари. Размеры коридора поражали – не меньше чем пять на пять ярдов!
– Мать, что скажешь?
– Судя по скафандрам, они были не гуманоидами. А напоминали, скорее, рептилий. И рост – не менее трёх-четырёх ярдов. – Джо уже и сам заметил скафандры с вздутием для головы и шестью странными отростками пониже, вероятно – для конечностей. Пять костюмов для наружных работ висели в застеклённой камере у входа.
Его наплечная камера зажужжала сервомоторчиком, давая Матери круговую панораму.
– Ну здорово. – фыркнул Пол, – Разумные ящерицы. А то и динозавры. Такого нам ещё не… Хм. Джо? Подойди-ка. Кажется, я нашёл схему корабля.
– Похоже, да. Причём даже – поэтажную. – Джо долго рассматривал выгравированный на стене странный чертёж, непривычный, но вполне понятный: план всех помещений на всех семи уровнях, прежде чем не без дрожи в голосе сказал, – Мать, ты всё запомнила?
На этот раз она точно – возмущённо фыркнула. Джо не дал себя сбить: