Страница 5 из 9
Выманиваем за собой, как на буксире, жаждущую пожрать нас, и вожделенно сопящую и облизывающуюся тварюгу. Неделя – ерунда. Переживём. Потом, в тот момент, когда притяжение планеты окажется настолько сильным, что гарантированно притянет корпуса кораблей, засевших у неё внутри, так, чтобы уж не вырвалась из цепких пут гравитации, смело линяем на стационарную орбиту, и ждём.
Пока она не сдохнет от истощения…
Поскольку звезда – потухшая, и не излучает!
– Странно. Не думал, что когда-нибудь скажу такое о твоих рассуждениях, но… Звучит разумно. В той части, где про гравитацию. Возможно, раз эта штуковина живёт в межгалактическом пространстве, и никогда в сильные гравиполя не попадала, может и купиться… Но вот насчёт – сдохнуть от голода…
Мать?
– Вероятность – более восьмидесяти девяти с половиной процентов. Потому что здесь, в вакууме и в отсутствии гравитации, поддерживать гомеостаз ей нетрудно. На планете же нужно будет всё время противостоять силе тяжести – чтобы та не расплющила вот такую кожу-желудок по поверхности почвы тонким слоем – с папиросную бумагу.
– Ага. Ясно. Что ж, уговорили. – Джо если и не оказался полностью убеждён, и предчувствовал всякие осложнения, решил не возражать – это хоть какой-то план!
В отличии от его, мечтавшего, если честно, бросить чёртову тварюгу здесь, в её многовековой, или многотысячелетней засаде, и попросту… Слинять куда подальше!
– Кстати, как мы её назовём? Мы же первые её… Открыли?
– Вот уж – не проблема! Предлагаю так и назвать – Мерзкой Тварюгой! – Джо дёрнул щекой. – Более подходящего названия для этой дряни я себе не представляю!
Неделя пролетела быстро.
Упрямая и явно голодная тварь так и гналась за их посудиной, и легко делала ноль девяносто пять световой, которые развил «Кондор», чтобы не оказаться съеденным, но в то же время и – не потерянным тварью, если б та отстала уж слишком далеко.
Джо маялся – правда, больше морально.
Чтобы как-то себя занять, перетряхивал челнок, проверяя с Матерью на пару все его системы, и нежно переругиваясь с ней. Или бегал, боксировал и качался в тренажёрной. Пол кормил и любовался на попугайчиков, а иногда просто сидел в рубке, уставившись в пятнышко, маячившее на заднем обзорном экране.
– Ну ладно – вот она планета! – на седьмой день чёрный шарик отчётливо просматривался в инфрадиапазоне. Поскольку видимого, да уже и никакого света погасшая звезда не давала, – Мать! Сколько там на ней нашего любимого «же»?
– Один и семь. По моим расчётам, должно хватить.
– Кстати… Вот наконец собрался – не прошло и недели! – узнать… Какова суммарная масса этих четырёх погибших бедолаг?
– Более двухсот сорока девяти тысяч тонн. Из них – двести тринадцать весит чужак!
– Чёрт возьми! А чужак-то, конечно… Не маленький. А как мы сможем вытащить его сюда, на орбиту – если даже удастся уморить тварь голодом?!
– Джо, не парься! Мы и не будем его вытаскивать! Пусть этим занимаются эсминцы-ремонтные-доки. У них есть магнитные захваты, огромные ангары, и всё такое прочее… А мы, – лицо Пола расплылось в блаженной улыбке предвкушения, – заберёмся, пока их нет, чужаку вовнутрь, (Ну, когда тварь сдохнет!) и насобираем раритетов, которые ты так любишь, из их библиотеки, музея, и кают экипажа!
– Ага. И получим по десять лет в федеральной колонии на Меотиде, где не мёрзнут только пингвины… Забыл чёртов Космоустав? Пункты…
– Нет! Пойми ж ты, ретроград …нов! Мы не нарушим никаких законов и Пунктов: корабли заведомо мертвы! Это подтвердит и чёрный ящик Матери!
Правда, нас могут привлечь, как грабителей или осквернителей могил… – Джо фыркнул: ещё помнил, чем промышлял напарничек до их знакомства! – Но – только если признаемся! В-смысле, признаемся, откуда и как мы наши раритеты… Хм?
– Нет, не – «Хм»! Дурацкая мысль. У меня бывший одноклассник попал на Хеврон-2. За кражу в особо крупных. Протянул, бедняга, не больше трёх лет… – Джо передёрнуло.
– Вот умеешь же ты вселить оптимизм! И придать бодрости духа. За каким, тогда, спрашивается, …м мы парились целую неделю, вместо того, чтобы смело слинять, и никогда не нарушать любимые Уставы и Законодательство?! – судя по легкомысленности тона, Пола упоминание о погибшем однокласснике нисколько не взволновало. И пыла не охладило, – Нет уж! Можешь сидеть на «Кондоре», а я сам слетаю на челноке!
– Ничего не забыл? – Джо попытался «приземлить» блаженно щурившегося партнёра тоном инспектора таможни.
– Н-нет… А что?
– Тварюга пока жива. И ещё не поймана. Кстати, Мать! Как там с этим?
– Советую пристегнуться. По расчётам до входа в атмосферу менее пяти минут.
– А нам точно нужно входить в атмосферу? – Джо предвидел очередной перерасход топлива. Его бережливую душу этот факт не грел.
– Точно нужно. Мы совершим манёвр под названием «брошенный камешек». Горючего уйдёт немного – всё сделают наши инерция, скорость, и отдача плотных слоёв атмосферы. Мы – проскочим так сказать, вскользь, а существо – окажется затянутым!
– А… почему? – Пол уже пристёгивался. Поскольку знал, что просто так Мать этого не посоветует.
– Ну, это просто. У нас же нет в брюхе двухсот пятидесяти тысяч тонн… Ладно, включаю торможение. Будет до двадцати восьми любимых вами «же»!
Джо судорожно вцепился в подлокотники, хотя и знал, что это бессмысленно: сломайся что-нибудь в компенсаторах ускорения – и от них только лужица плоти на стальном полу и останется! Ну, и ещё посмертные записи в чёрном ящике Бортового Журнала…
Сегодня рывки и толчки прошли словно бы легче.
– Мать! Как там наш друг? – Джо спросил, только увидав в заднем экране, как стремительно удаляется планета.
– О, превосходно. Мои расчёты полностью оправдались. Хотя в последние три минуты он и пытался выкарабкаться! Готова спорить на коробок спичек, что у него уже ушло больше половины всей запасённой энергии.
– Так значит, он?..
– Совершенно верно! Уже плюхнулся в самую большую пустыню, которую я смогла найти на этой планетке. Я так посчитала, что падать на лёд замёрзших океанов ему не надо – вдруг там, внизу, сохранилась жидкая вода, и, соответственно, какие-нибудь живые организмы, которыми он смог бы…
– Закусить! – сердито докончил Джо, – Молодец Мать! Правильно – пусть держит диету. А… Как он теперь выглядит?
– Включаю изображение со второго зонда. – ожили экраны, – Вот. В инфракрасном. Гамма. И рентгеновском. В ультрафиолете. Потому что на планете темень – хоть глаз, как вы выражаетесь, выколи!
Преследователь выглядел жалко.
Действительно – словно растёкшийся по безбрежной песчаной сковороде блин.
Из которого теперь торчали бесформенные обломки, и странная конструкция вроде диска: земные корабли явно не вынесли удара о поверхность! А вот чужак – похоже, не пострадал. Как же они раньше-то не подумали – что и корабли удар сплющит и изуродует!
Слава Богу, внутри хоть нет живых!
– Мать! А почему наши корабли не сгорели при входе в атмосферу?
– Это – его кожа. Она защитила их. Ну, и саму «тварюгу».
– Ну и когда… По твоим расчётам… Эта сверхпрочная и несгораемая штуковина сдохнет?
– Энергия на поддержание цельности оболочки у неё кончится примерно через месяц.
– У-у-у!.. – обиженно завыл Пол. – Так долго! Отобрали любимую игрушку! Я буду плакать! И маме скажу!
– Маме – скажу я! – Джо нахмурил лоб. – А ещё лучше – скажу, чтобы сразу отшлёпала! Мать! Где-то в трюме у нас хранилась плётка… Ну, та – которая осталась от девушек с Кольмарра-6!..
– Всё! Молчу! Не капризничаю, и тихо сосу соску в своей постельке!
– Ну, отлично. Лучше скажи, чего надумал. В-смысле – как бы побыстрей добить нашего друга.
– Ты кровожадный и беспринципный варвар! Дикарь! А, кроме того, разве Мать не будет защищать его жизнь от наших «поползновений»?
– Не буду. Во-первых, потому, что он опасен для тех, кого я должна сохранить любой ценой. То есть – вас. А во-вторых, он никак не подходит под категорию «разумных существ»!