Оцепеневшие (сборник)

На негнущихся ногах он направился к дому Ирмы.

Он прождал ее почти три часа, с тщетной надеждой глядя на окна, но все было тихо. По глазам Саши текли слезы, и он торопливо вытирал их. Не хватало, чтобы кто-нибудь заметил, что взрослый парень ревет, как девчонка, из-за какой-то бездомной кошки!

Ковалев прилагал все усилия, чтобы думать о другом, но перед глазами, как назло, маячила расплющенная голова Маси, по пустым глазницам которой деловито сновали мухи.

Где же Ирма?! Может, попытаться пройти в дом и позвонить в квартиру? Или этим он только навредит Ирме? Ведь она говорила, что у нее не все гладко с родителями…

Внезапно дверь подъезда открылась, и он замер. На улицу вышел статный высокий мужчина в очках и светлом пиджаке. Рядом с ним семенила Ирма. На этот раз на ней было облегающее фиолетовое платье, а ее великолепные иссиня-черные волосы были затянуты в хвост.

Саша уже хотел было подняться с лавки, но, столкнувшись с пронзительным взглядом отца Ирмы, осекся. Он переместил взор на девочку. Ее лицо было бледным и осунувшимся, словно она провела бессонную ночь.

Губы Саши тронула неуверенная улыбка, но Ирма лишь едва заметно кивнула в сторону подростка. Одного этого жеста было достаточно, чтобы Саша остался сидеть на месте, словно они с Ирмой и вовсе не были знакомы…

Быстрым шагом она и отец зашагали к белой «Шкоде Октавия».

«Куда-то едут, – с тоской подумал Ковалев, глядя на сизые выхлопы газа. – И когда вернутся?!»

Спустя минуту автомобиль, пофыркивая, укатил прочь, и только тогда он поднялся с лавки. Саша чувствовал себя совершенно разбитым. Вздохнув, он поплелся домой.

Когда утром следующего дня Саша вышел во двор и увидел на скамейке Ирму, он не поверил своим глазам.

«Сон», – подумал он, чувствуя, как на его лице невольно ширится радостная улыбка.

– Ирма, привет! Ты что тут делаешь?!

Она поднялась с лавки, и Ковалев оглядел девочку с головы до ног. На ней снова было красное платье, и он вдруг подумал, что в этом наряде, с распущенными черными волосами Ирма очень похожа на цыганку.

– Привет, – улыбнулась она. – А я тебя жду. Погуляем? В лесу?

И она пошла, не дожидаясь реакции Саши.

– Я хотел тебе кое-что сказать… плохая новость, – торопливо сказал он, догнав Ирму. – Мася умерла.

Ирма шагала молча, лишь ее хрупкие плечики слегка опустились, и она всхлипнула.

– Ты все знала, – произнес Саша, и было непонятно, задает ли он вопрос или это констатация свершившегося факта.

– Знала, – эхом отозвалась Ирма.

– Тогда почему мы не спасли Масю?! – воскликнул он. – Неужели ее нельзя было как-то спрятать? Или еще как-то уберечь?!

Ирма долго молчала, и Саше стоило колоссального труда держать себя в руках.

– Видишь ли, Саша, – наконец заговорила она. – Мы не вправе менять этот мир. Все вокруг нас происходит само собой. Как бы это сказать… мы не можем влиять на что-то. Я, например, могу видеть кое-что такое, чего не может видеть другой человек. Ты можешь много из того, чего не умею я. И так каждый из нас. Но есть вещи, которые для нас закрыты. Мы не должны соваться туда, где не можем ничего изменить. Не можем и не должны.

– Это что-то вроде судьбы? – помрачнев, спросил Саша.

– Можно считать и так. Если бы ты или я забрали Масю домой и охраняли ее, мы бы вмешались в дело, которое нас не касается. И нас бы за это могли наказать.

Ковалев сосредоточенно думал, он едва поспевал за ходом мыслей своей подруги.

– А кто бы нас наказал? – полюбопытствовал он после паузы. – Бог?

– Ты веришь в бога?

Саша смутился.

– Ну я не то чтобы прямо верю… но мне кажется, там наверху все равно следят, как мы себя ведем. И если кто-то сделает плохо, рано или поздно он будет наказан.

Ирма снисходительно улыбнулась, и он поразился, насколько взрослой она сейчас выглядела. В ее прозрачно-изумрудных глазах пряталась мудрость зрелой и умной женщины, а не малолетней школьницы.

– Как умерла Мася? – спросил Саша чуть хрипловатым голосом. Близость этой девочки сводила его с ума. – Ее убил Дрон? Эти два урода, которые бросались камнями?

– Нет. Дрон и его друг плохие ребята, но они ни при чем. Она погибла под колесами грузовика… – голос Ирмы затрепетал, как пламя свечи на ветру, – …ее бросило на газон.

Ковалев представил себе картину, как многотонная махина на полном ходу сшибает несчастную кошку и та, переломанная и изувеченная, шлепается на землю бесполезным окровавленным мешком.

Желудок скрутило, и ему стало не по себе. Он заметил, что Ирма вытирает повлажневшие глаза.

– Не плачь, – глухо сказал он. – Наверное, Мася не мучилась.

Ирма молча кивнула и осторожно взяла его за руку. От прикосновения ее тоненьких теплых пальчиков по всему телу Саши словно пробежала будоражащая волна жара.

– Ирма, а сколько… тебе лет?

– Тринадцать. А тебе уже четырнадцать, верно?

– Верно. Как ты догадалась?!

Снова многозначительная улыбка. Улыбка человека, который знает все твои сокровенные тайны.

– Я видел, как вчера твой папа тебя куда-то отвез… – неуверенно проговорил он.

– Мы ездили к врачу. И он мне не папа.

Саше показалось, будто его огрели по затылку.

– Не понимаю, – медленно произнес он. – Как это?!

– Очень просто, они мои приемные родители.

– А где же твои настоящие папа и мама?

– Я про них ничего не знаю, – ответила Ирма, и в голосе девочки зазвучал холод. – Я только знаю, что папа ушел еще до того, как я родилась. У мамы наступил тяжелый период. Она сошла с ума и, как только я родилась, отнесла меня на помойку. Меня нашли какие-то люди в картонной коробке.

Она сжала пальцы Саши, и он прерывисто вздохнул. В сознании неожиданно материализовался образ Ирмы, танцующей на песке, совершенно голой, и он покраснел.

– Представляю, как тебе было тяжело, – только и смог вымолвить он.

– Что поделать. У тебя ведь тоже непростая жизнь, – сказала Ирма. – Я знаю, что ты живешь с мамой и она тебя очень любит. Она тебя Шуриком называет. И ты… Что с тобой случилось?

Саша замялся. Он не очень любил говорить на эту тему, но тут решил ничего не скрывать.

– Случилось то, что у меня… в общем, небольшие проблемы с головой. Мне делали операцию на мозге, из-за чего мне пришлось уйти из обычной школы, – признался он.

– Ты упал?

Ковалев даже замедлил шаг, обалдело уставившись на девочку.

– Да, грохнулся с тарзанки… Получается, ты все знаешь!

– Не все, – поправилась она. – И, к сожалению, эта правда меня совсем не радует. Очень многие вещи на самом деле грустные. Такие, например, как Мася.

«Она знала, когда умрет кошка! – сверкнуло в голове парня. – Значит ли это, что Ирма знает, когда умру я?! Или моя мама?!!»

Он перехватил изучающий взгляд Ирмы.

– Можно я тебя поцелую? – прошептал он, не в силах больше себя сдерживать.

– Можно, – выдохнула она, и он с благоговением прильнул к ее губам. Сашу окутал пьянящий аромат, исходивший от густых волос Ирмы, и впервые за свою короткую жизнь он испытал возбуждение.

Она чмокнула его в нос и тут же мягко отстранила от себя.

– Говорят, люди на Севере целуются носами, – сказала она, лукаво подмигивая.

– Эскимосы?

– Ага, эскимосы.

– В губы лучше, – авторитетно заявил Саша, и они рассмеялись.

– Приготовься, что сегодня вечером тебе попадет от мамы, – вдруг сказала Ирма. – Но ты не обижайся на нее. Она тебя очень любит.

Предсказание Ирмы сбылось. Пока они гуляли по лесу, он где-то потерял ключи, за что мама отругала его. Но это ничуть не расстроило Сашу. Напротив, это еще больше укрепило его чувства к Ирме.

– Хотел взять хлеб для уток, но потом подумал про овсянку, – сказал Саша, когда они встретились у пруда на следующий день.

Словно боясь, что Ирма усомнится в его словах, он вытащил из пакета упаковку крупы, и она улыбнулась. Ковалев обратил внимание, что в руках девочки тоже был большой полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то прямоугольное, но он почему-то стеснялся спросить, что она взяла с собой.