Оцепеневшие (сборник)

Отец Ирмы вскрикнул – лезвие рассекло бок, кожа мягко разошлась, превращаясь в алую ухмылку.

Пока мужчина с попеременным успехом пытался отбиться от Саши, Ирма тихо, по-кошачьи приблизилась к ванной, внимательно следя за схваткой.

Ковалев постепенно терял самообладание. То, что казалось таким легким и простым, в действительности превратилось в сложную задачу. У него сбилось дыхание, грудь ходила ходуном, глаза щипал пот, затылок, словно плетью, стегало рваной болью. Он хрипло кричал, бестолково махая перед собой ножами, и полотенце, обмотанное вокруг руки отца Ирмы, очень скоро превратилось в лохмотья.

В какой-то момент мужчина, изловчившись, выбил локтем один из ножей, при этом наподдав Саше ногой в пах.

Вскрикнув, Ковалев согнулся вдвое, отступив назад. Промежность горела, словно туда плеснули раскаленным маслом.

Папа Ирмы сделал шаг вперед, и в эту секунду прятавшаяся слева девочка со всей силы хлопнула дверью. Папаше не повезло – его правая ступня стояла на порожке, и нижний край двери саданул по пальцам ног. Взвыв от пронзительно-жгучей боли, он, не удержавшись, осел вниз. Ударом двери ему сорвало ноготь на большом пальце.

– Черт, – дрожащим голосом произнес он, с трудом поднимаясь на ноги. Напуганный, трясущийся от боли и страха, он ничего не соображал, в голове царила полная сумятица. Вся его сущность отказывалась верить, что это с ним проделала Ирма. Судорожно мечущийся взгляд мужчины остановился на навесной полке, и он распахнул дверцу.

– Ирма, ты что, заодно с этим сумасшедшим? – крикнул он.

В ответ раздалось визгливое хихиканье, от которого у него по коже пробежал мороз.

Мужчина торопливо вывалил наружу содержимое полки – пузырьки с увлажняющими кремами, ватные диски, новый тюбик зубной пасты… Наконец пальцы нащупали то, что искали – маникюрные ножницы. Не бог весть что, но все же…

– Ирма?

Он опустил голову – изувеченный палец посинел и распух, обнаженная впадина заполнилась кровью, ногтевая пластина свисала, как наполовину снятая стружка.

– Выходи, папочка, – раздался вкрадчивый голос Ирмы.

– Что… что вы сделали с Катей? С моей женой? – спросил он срывающимся голосом. Руки его предательски дрожали, но ему удалось просунуть указательный и средний пальцы в кольца ножниц, выставив свое единственное оружие вперед, как мини-кастет.

За дверью послышалась возня.

– Соберись, тюфяк, – раздраженно сказала Ирма.

«Закрыться, – подумал мужчина, с ужасом осознавая запоздалость этой мысли. – Почему я сразу не заперся в ванной?!»

Его рука уже потянулась к хромированной ручке, как дверь в ванную распахнулась, будто разинутый, голодный рот.

Заверещав нечеловеческим голосом, Саша прыгнул вперед. Отец Ирмы попытался отбить удар, но среагировал слишком поздно, и столовый нож наполовину погрузился в его грудь. Вздрогнув от боли и неожиданности, он нашел в себе силы нанести ответный удар, вонзив ножницы в лицо подростка. Слегка изогнутые лезвия ножниц, предназначенные для обрезания ногтей и кутикул, насквозь пробили щеку нападавшего. Ирмин папа торопливо ударил снова, увеличивая разрез. Третий удар пришелся в левый глаз Саши, и парень отступил, удивленно тряся головой. Ножницы остались торчать в пробитой глазнице, округлые кольца маникюрного инструмента поблескивали в ярком свете потолочных светильников.

– Получил, мразь? – торжествующе крикнул мужчина.

Дыхание с хриплым свистом вырывалось из горла. Он посмотрел на нож, торчащий из груди, и его замутило, колени задрожали. Помешкав, он решил не трогать нож, пускай это делают врачи. Шаркающей походкой раненый вышел из ванной, оставляя на полу липкие следы крови.

Саша медленно пятился назад. Уцелевший глаз с испепеляющей злобой таращился на отца Ирмы, следя за каждым движением.

– Ирма! – позвал мужчина. – Ирма, где мама?

Он не видел, как девочка, подобрав второй нож, оброненный в схватке ее возлюбленным, неслышно подошла сзади. Прихрамывая, он ковылял в сторону спальни. Казалось, истекающий кровью мужчина совершенно потерял интерес к подростку, исполосовавшему его кухонным ножом.

– Я здесь, папулечка, – ухмыльнулась Ирма. Размахнувшись, она с визгом всадила нож ему в спину.

Тот остановился, остолбенело повернувшись к девочке. В округлившихся глазах раненого плескалось глухое отчаяние и боль.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Затем, что мне так нравится, – подмигнула Ирма, приплясывая на одной ножке. Делая реверансы, она кружила вокруг застывшего в ступоре отца. Ее крошечные ножки возбужденно шлепали по лужицам крови, веером разбрызгивая алые кляксы.

Саша покачнулся, постепенно выходя из минутного оцепенения. Правая сторона лица пульсировала от выжигающей боли, казалось, в глазницу запихали тлеющую головешку, и та, расплавляя все вокруг, медленно подбиралась к мозгу. Он еще не понял, что лишился глаза.

– Давай, мой рыцарь! – пропела Ирма, продолжая энергично скакать. – Заверши начатое!

Ковалев заставил себя улыбнуться, но появившаяся на его лице гримаса лишь исказила его лицо. Почти все его оружие растерялось, и он наклонился, вытаскивая из резиновой обмотки на ноге заточенную отвертку – все, что у него осталось. Этого должно хватить, чтобы наконец-то добить приемного папашу его ангела.

– Что вы сделали с Катей?! – взревел мужчина. Он взмахнул рукой, но Ирма ловко увернулась от удара.

– Если ты об этой уродине, которая называлась моей приемной матерью, то мой рыцарь убил ее, – захихикала она. – Проткнул насквозь, как жука.

Глядя на ее тело, извивающееся в безумной пляске, Саша снова вспомнил сон, где Ирма танцевала на песке. Ухмылка на его лице стала еще шире.

– Где моя жена?!! – снова закричал мужчина.

Ирма рассмеялась в ответ. В какой-то момент она зазевалась, и отец влепил ей пощечину. Голова девочки беспомощно мотнулась в сторону, в воздухе мелькнули ее угольные волосы.

– Гадина, – презрительно сплюнула Ирма, пятясь назад. – Поднял руку на женщину.

– Не смей ее трогать, – разлепил губы Саша.

– Что… вы с ней сделали? – спросил папа Ирмы, и голос его был наполнен безмерной усталостью.

Ирма поманила отца пальчиком.

– Идем, я покажу, – зашептала она, продолжая пятиться назад.

– Маленькая тварь, – выдавил тот, бестолково переминаясь с ноги на ногу в луже собственной крови. – Ведьма… Я говорил Кате… Не нужно было брать тебя… Ты сразу показалась мне ненормальной…

– Идем, – повторила Ирма и, развернувшись, проворно юркнула в свою комнату.

Мужчина послушно поплелся следом.

Саша тупо смотрел ему в окровавленную спину, из которой торчал нож.

«Почему он не умирает?» – недоумевал он.

Это сбивало с толку. Неужели человек может быть таким живучим?!

В его сне это было очень быстро и легко. Два удара топором, и все готово.

«Но ты не взял с собой топор», – справедливо возразил внутренний голос, и с этим было трудно поспорить. Он просунул кончик языка в рваное отверстие, оставленное маникюрными ножницами. Кровь была горячей и соленой. Саша поморщился, чувствуя, что его вот-вот стошнит.

Отец Ирмы уже ухватился за дверную ручку, как Ковалев нагнал его и ударил в спину отверткой. Стальное жало вошло под лопатку, мужчина как-то странно скрючился, словно намеревался сделать гимнастическое упражнение «мостик». Из новой раны в его теле побежал багровый ручеек.

– Вот так, – пробормотал Саша.

Ирмин папа развернулся, невидяще глядя перед собой. В следующее мгновенье его кулак уже летел в лицо парня, сворачивая ему нос набок. В голове Саши взорвался радужный калейдоскоп, и, потеряв равновесие, он растянулся на полу.

– Уходи из моего дома, – прошелестел мужчина и, пошатываясь, зашел в комнату. Спустя секунду оттуда донесся пронзительный визг Ирмы:

– Саша!

Ковалев тяжело ворочался на полу, булькая сломанным носом. Из ноздри вылез розовый пузырь, который тут же лопнул.

– Саша, помоги! – надрывалась Ирма.

Он поднялся на четвереньки, потом, держась за стену, на ноги. Колени тряслись так, словно из нижней части его тела вынули все кости и он вот-вот снова рухнет вниз.