Пуля рассудит

– Кто это? – Встревоженная Лариса прижалась к мужу.

– Риелтор, – хмыкнул Сарычев.

– Ты выставил дом на продажу? – отталкиваясь от него, возмущенно спросила она.

– Они выставили… Я сейчас!

Сарычев спустился вниз, открыл калитку и увидел широкомордого типа с раскосыми глазами под сросшимися на переносице бровями. Мохнатая меховая шапка, такой же пышный воротник. Взгляд бараний, оскал волчий, смех обезьяний. Тихий смех, почти неслышный, но противный.

Кайман стоял у Сарычева на пути, а ему нужно было к Сивому, обойти препятствие не позволяла гордость. Сарычев стремительно надвинулся на бандита, а комплекция у него внушительная, удар тяжелый, если сам Рубец это знал, то Кайман должен был о его силе хотя бы догадываться.

А Рубец знал, кто такой Аркадий Сарычев. Они росли на одной улице, вместе гуляли с девчонками, дрались на дискотеках, попали в одну плохую компанию, которая разводила лохов на бабки. Аркадию и Гуслику хватило ума завязать с уголовщиной, а Рубец пошел дальше по криминальной стезе, загремел на зону, за первой ходкой последовала вторая. Сейчас Рубец на коне, девочками заведует в системе Карамболя и на быстрых кредитах капусту рубит. Аркадий по старой памяти не раз уже обращался к нему за помощью и всегда закрывал долги вовремя, но в этот раз взял чересчур много, а расплатиться не получается. Рубец уже не впервой людей засылает с требованием вернуть деньги, возможно, это последнее напоминание.

– Отвали!

Кайман задумался всего лишь на мгновение, Сарычев же отчаянно пер напролом. Он надвигался на бандита, убеждая его и себя в том, что не боится. Он не должен бояться смерти. Если ему суждено умереть, то он умрет, смерть не так страшна, как кажется. Тихо там, по ту сторону жизни, покойно, может быть, даже уютно. А за жену и детей переживать нечего, Лариса баба красивая, найдет себе успешного мужика, он и ее пригреет, и детей.

Но умирать Аркадий не собирался. Если вдруг что-то не так, он сам возьмется за нож, сам убьет всех своих врагов и с Кайманом расправится, и с Сивым, и с Рубцом. Он сможет, он точно сможет, потому что верит в себя. Есть в нем порох, который может вспыхнуть. И пусть бандиты это знают.

Кайман интуитивно почувствовал внутреннюю силу, его настрой и посторонился. Сивого Сарычев таранить не собирался, остановился в двух шагах от него. И в лоб проговорил:

– Я же сказал, что решу вопрос!

Сивый качнул головой, оценивающе глядя на него, усмехнулся. Может, Сарычев и произвел на него впечатление, но право на льготы ему это не дает. Ни скидок не будет, ни отсрочек.

– Дом у тебя ничего так, – сказал он, глянув на ухмыляющегося Каймана.

– Иди ты мимо!.. А деньги будут послезавтра.

– Это твой последний срок. И последнее слово, – хищно сощурился Сивый. – И мое тоже. Если нет, ты знаешь, что с тобой будет.

Сарычев кивнул. Он хорошо знал, с кем имеет дело. Если Сивый сделал предупреждение, то после него последует только пуля в лоб или нож в горло. А грохнуть должника он мог прямо сейчас. Дом на окраине города, слева-справа сплошь незаконченные новостройки, прямо, за дорогой, чистое поле, за ним лес. Свидетелей нет, запросто можно убить. Сарычеву стоило немалых сил сохранять спокойствие и невозмутимость.

– Я тебя услышал.

– Ну бывай!

Сивый повел рукой вроде бы неторопливо, вальяжно, но тут же неожиданно пришел в движение, а сила в нем зверская. И все же Аркадий не ударил в грязь лицом. Он вовремя уловил момент атаки и превратился в статую. Сивый тяжело толкнул его в плечо, но Аркадий даже не шелохнулся. И при этом он думал о том, что убьет и Сивого, и его подручных, потому что другого выхода нет и не предвидится. Не будет у него денег к сроку, не сможет он рассчитаться с самым опасным своим кредитором.

Бандиты уехали, а он все стоял на холодном ветру и думал, что ему нужен ствол. Не обращаться же в банк за рефинансированием, да и не дадут ему новый кредит, пока не расплатится по старым счетам.

И стройка шумит, и дорога гудит – фуры едут в город одна за другой. А на стоянке у дальнобойщиков тихо, даже ветра нет. И девочка у «КамАЗа» околачивается, ходит по кругу, то ли ищет кого-то, то ли согревается. Потасканная такая девочка, страшненькая, как жизнь сапожника в запое. Холодно ей, юбка короткая, колготки хоть и шерстяные, но тонкие, а куртка и вовсе на рыбьем меху. Ей бы в кабину, в тепло да кофейку попить, чем не счастье для «плечевой»?

– Тепло ли тебе, девица? – Саша надвинулся на проститутку, как Морозко на замерзшую Настеньку, заставив прижаться задницей к топливному баку.

«Девочка» озадаченно хлопала глазами, глядя на него. Вроде бы приличный на вид парень, благообразной внешности, и вдруг такие манеры.

– Говори, что тепло, а то без подарков останешься, – в шутку посоветовал Паша.

– Вы близнецы? – вымученно улыбнулась несчастная «плечевая».

– Сказочные. – Саша раскрыл свои «корочки». – Из уголовного розыска. Старший лейтенант полиции Луков!

– Аналогично, – кивнул Паша.

– Так я ничего такого…

– И зовут тебя никак?

– Эльза… В смысле Лиза… Я просто так тут…

– Вот с этого, Лиза, все и начинается, сначала просто тут, а потом раз, и уже конченая проститутка, – усмехнулся Саша.

Он уже вернул удостоверение на место, а сейчас вынимал из того же кармана плоскую фляжку.

– Это вы о чем?

– А ты не такая? – Саша открутил у фляжки пробку, вкусно пахнуло коньяком.

– Нет!

– Жаль.

Саша закрутил пробку на фляжке.

– Ну, если только иногда, – сглотнув слюну, призналась Лиза.

И в награду за честность получила заветную фляжку, к горлышку которой тут же припала. Братьев не смущало, что девица может быть заразная, после нее никто из них пить из фляжки не собирался. На службе они, нельзя им сейчас. Да и желания нет: непривычны братья к алкоголю. По праздникам могли выпить, в хорошей компании, но точно не с проституткой. Фляжку Саша носил на всякий случай, вдруг пригодится, и в целях самозащиты. Отец подарил ему эту фляжку, когда узнал, где им с братом придется служить. Он сам когда-то работал в уголовном розыске, и такая же стальная фляжка однажды спасла ему жизнь, задержала у сердца бандитскую пулю. Точно такой же оберег он подарил и Паше: у близнецов все должно быть одинаковым.

– Хватит! – Саша отобрал коньяк.

– Да я только согреться, – вздохнула Лиза.

– Согреешься, – пообещал Паша. – Если расскажешь, кто у вас из девочек носит подвязку на правом бедре.

– Подвязку? – задумалась Лиза.

Паша кивнул, подтверждая. Обнаруженных вчера покойниц закопали без сумочек, ни документов при них, ни личных вещей не оказалось, если не считать нательных крестиков, тюбика губной помады и конвертика с презервативом. Предположительно, трупы пролежали в земле два с половиной года, гнилостные изменения сожрали папиллярные узоры на пальцах, зато сохранилась татуировка на ноге у блондинки, хоть и с трудом, но ее удалось прочитать. Да и дактилоскопию можно было провести, но требовалась специальная экспертиза, а для этого нужно время.

– Татуировка на верхней части бедра. В виде кружевной подвязки с бантом.

– А зачем?

– Зачем носит?

– Зачем вам?

– Может быть, в отделение проедем? Там тепло, – усмехнулся Саша.

– Ага, и субботник! – совсем невесело фыркнула Лиза.

Паша выразительно глянул на брата. Об отделе внутренних дел Западного района ходила недобрая молва, в прошлом году задержали заместителя начальника полиции по охране общественного порядка этого района. Ему вменялось кроме ряда должностных преступлений еще и покровительство проституткам и их сутенерам. Именно поэтому Прокофьев не рекомендовал обращаться за содействием в уголовный розыск Западного района: возможно, к убийству причастен кто-то из действующих сотрудников полиции, а информация – субстанция повышенной текучести.

– И часто привлекают? – спросил Саша, с недоверием глянув на Лизу.