Непоправимый брак

На этот раз на сковородке жарилась яичница с луком и еще какими-то овощами. Испортить яичницу было трудно, но тетка ухитрилась. Овощи слегка подгорели.

– Вкуснота, – похвалил Глеб, садясь за стол.

– Не подхалимничай, – засмеялась Нина Михайловна.

– Буду, – засмеялся Глеб.

– Девочка, которую ты вчера повез, к Анфисе раньше приезжала, – ставя перед Глебом тарелку, заметила тетка. – Я ее видела. В прошлом году.

Вчера у места происшествия собралась толпа. Участковый пытался народ разогнать, но местные жители расходиться не желали. Происшествие было не из рядовых, в деревне до сих пор никого не убивали.

– Они давние подруги, – объяснил Глеб. – Ее менты вчера при мне расспрашивали.

– Жаль.

– Почему? – не понял Глеб.

– Девочка симпатичная, могла подобрее подругу найти. Анфиса-то неприветливая была, людей не любила. Злюка. Здоровалась сквозь зубы и отворачивалась сразу.

– Строгая ты очень.

Молодую соседку Анфису тетка недолюбливала. Причину неприязни Глеб не понимал. Впрочем, это его мало интересовало. Он здоровался с Анфисой, сталкиваясь с ней на улице, и сразу о соседке забывал.

Раньше, при жизни Таисии Георгиевны, старой Анфисиной родственницы, забора между их участками не имелось, тогда укрыться от соседского взгляда было трудно, и бабу Тасю Глеб видел помногу раз на дню. В прошлом году тетка решила соорудить между участками забор. Наверное, чтобы поменьше смотреть на Анфису. Глеб нашел бригаду рабочих, и теперь соседский участок почти не был виден.

– Когда Таисия жива была, Анфиса к ней почти не приезжала, а теперь отсюда не вылезает.

Надо было сказать «не вылезала», но Глеб поправлять тетку не стал.

– Ну и что! – Он пожал плечами. – Какое тебе дело?

– Когда Анфиса маленькая была, все каникулы здесь проводила.

– Не придирайся! Дети загородную жизнь любят, а девушки не очень.

– У меня есть ты, твои родители, а у Таси никого не было. Только Анфиса да ее мать, а ни та, ни другая Тасю иногда годами не навещали. Это их не красит. Чай будешь?

– Буду.

Чай тетка заваривала хорошо, так, как он любил. Добавляла в него какие-то травы, немного, в меру, аромат чувствовался, но вкус чая не перебивал.

– Грядку какую-нибудь вскопать?

– Не надо. Отдыхай. Все вскопано.

– Рабочих наняла?

– Наняла. – Родственница вздохнула. – У Анфисы они тоже работали.

Глеб вышел на крыльцо, с удовольствием вдохнул воздух. Вернулся в комнату за телефоном и уселся в стоящее под яблоней плетеное кресло.

Посмотрел на машину около ворот, поднялся, завел автомобиль на участок. «Рено» он переписал на тетку в прошлом году, когда купил себе новую «Хонду». Предполагалось, что тетка будет машиной пользоваться, но родственница упорно ездила в Москву на электричке, а до ближайших магазинов шла пешком.

Надо продать авто, пока совсем не проржавело.

Вчера ему повезло, что машина оказалась под рукой. Перепуганную измученную девушку Леру Глебу было жалко, он не мог не предложить доставить ее домой.

Сначала он решил, что стреляла она.

Девчонка шла перед ним по дорожке и все время оглядывалась. Выглядело это довольно глупо.

Он обогнал ее и вышел на улицу, когда раздался выстрел. Глеб тогда замер на мгновение, но тут же, как будто это был не он, а герой какого-нибудь боевичка, бросился на звук выстрела. То есть к дому молодой соседки Анфисы.

Та лежала на крыльце. Около головы уже натекла небольшая лужа крови.

Тогда он и решил, что могла стрелять девчонка.

Он бросился назад, к дорожке, но девушка уже появилась на улице.

Она не могла успеть обежать участок.

Стреляли со стороны леса. Это и Глебу было ясно, и полицейским.

Он еще немного покачался в кресле, щурясь от светившего в глаза солнца, вздохнул и отправился к соседскому дому.

На темное пятно на крыльце старался не смотреть. Обвел глазами низкий забор, подступающие к участку деревья. Пошел к ближайшим кустам, перепрыгнул через тянущуюся вдоль деревни канаву.

Листья на деревьях были еще небольшие, но лес уже не казался прозрачным.

Скорее всего убийца оставил машину на грунтовой дороге, огибающей деревню. Дом соседки от дороги отделяла небольшая полоса леса.

Глеб вышел на дорогу – она была в плохом состоянии, оставленные тракторами ямы впечатляли, но проехать можно, – прошел немного в направлении железнодорожного переезда.

Там машина должна была попасть под камеру. Если убийца не идиот, он не сунулся к переезду. Глеб на его месте миновал бы поля, к которым и вела дорога, и выехал бы на трассу где-нибудь подальше от места происшествия.

Солнце припекало. Глеб снял футболку и, сжав ее в кулаке, вернулся домой.

Он собирался с удовольствием потрудиться на свежем воздухе рядом с любимой теткой, но желание работать пропало.

Он никогда не занимался сыскной деятельностью, и, в общем-то, ему не было дела до соседки Анфисы, но думать о чем-то, кроме вчерашнего выстрела, не получалось. У него даже мелькнула мысль позвонить девушке Лере, телефон которой он догадался вчера спросить. Девушка, сама того не понимая, могла знать что-то, указывающее на убийцу.

Звонить Глеб не стал, конечно. Строить из себя сыщика было глупо, а выглядеть дураком он не любил.

Следовало позвонить Анфисиной маме, но было страшно. Полицейские с Региной Леонидовной наверняка уже поговорили, Лера сама сообщила им и адрес мамы подруги, и городской номер. Она не была уверена, что стационарный телефон у Регины Леонидовны сохранился, сейчас мало кто пользуется проводной связью. Лера даже удивилась, что вспомнила бывший номер подруги. Они звонили друг другу по городскому, еще когда учились в школе.

Звонить Анфисиной маме было страшно, и Лера трусливо тянула время.

Сначала набрала Инну, потом свою маму.

– Ты у Анфисы? – весело спросила та. – Как добралась?

Лера уже давно не докладывала родителям, как проводит время, но вчера сказала, что будет в выходные у подруги.

– Ее убили, – мрачно сообщила Лера. – Я подходила к дому…

Сначала Лера рассказывала маме, потом папе, потом мама сказала:

– Я сейчас позвоню Регине. – И телефон замолк.

Лера потерла им подбородок.

Она давно дала себе слово никогда не навязываться Никите, но сейчас находиться в одиночестве было так тоскливо, что она не выдержала, набрала номер.

– Никита, вчера убили Анфису, – сказала Лера, услышав голос друга.

– О господи! – весело удивился Никита. – Как это?

В отличие от родителей он не стал выспрашивать каждую подробность.

– Я подходила к дому и услышала выстрел, – рассказывала Лера. – В Анфису выстрелили, когда она на крыльце стояла. Еще минута, и я была бы рядом с ней.

– Убийцу поймали? – перебил Никита.

– Нет. Полиция быстро приехала, но…

– Надеюсь, менты тебя не сильно мучили?

– Не сильно. Никита, – жалобно попросила Лера. – Ты не сможешь приехать?

– Извини, работы много. Мне нужно к понедельнику две программы состыковать. В следующие выходные обязательно увидимся. Обещаю.

– Хорошо, – покорно согласилась Лера.

– Не скучай. Я тебя люблю.

«Я тебя люблю» Никита произнес совсем тихо. Чтобы мама не услышала. Он единственный из всех Лериных ровесников до сих пор жил с родителями.

– Я тебя тоже, – сказала Лера.

Она не пролила ни слезинки, увидев мертвую Анфису. Она заплакала сейчас.

Сидеть одной дома было ужасно. Лера решительно отправилась в ванную, умылась. Посмотрела прогноз погоды, надела джинсы и голубой топик, захватила на всякий случай теплую кофточку и спустилась к машине.

Основная масса дачников уже проехала, до железнодорожного переезда у Анфисиного деревенского дома она добралась быстрее, чем предполагала.

Лера проехала по улице, остановила машину у Анфисиного забора.

Трава под ним желтела одуванчиками. Было что-то нехорошее, неправильное в том, что цветочки весело покачивались всего в нескольких метрах от места, где еще вчера лежало Анфисино тело.