Шоу семейных секретов

– Я помню. – Алла кивнула и вдруг вцепилась в его руку, уставившись сухими глазами: – Скажите… Это сердечный приступ? От волнения? Как он умер?

– Я не знаю. Видимых следов повреждения при поверхностном осмотре не обнаружено.

Галкин точь-в-точь повторил то, что говорил кому-то по телефону.

– Это может быть смерть по естественным причинам. – И снова он повторялся.

– Так странно, – эхом откликнулась Алла, осторожно выглядывая из-за плеча капитана. – Молодой. Здоровый. И внезапно умер.

– Так бывает.

Галкин тут же отвлекся. К стоянке подкатила служебная машина. Из нее полезли люди в штатском. Сразу трое. Среди них высокая худощавая женщина с короткой стрижкой. Алла нашла ее неприлично красивой для такой работы. Для сериала про полицию – да, подходит. Но для жизненных реалий с ощупыванием неживого тела – нет. Кто она? Зачем тут? Может, это очередная женщина Сергея? Он любил дам постарше. Эта была как раз из таких: возрастных, красивых, самодостаточных.

Сергея выволокли из машины и уложили на черный пластиковый мешок. Задрали на нем пиджак и рубашку, штаны спустили. Алла закусила губу, чтобы не заорать на варваров. Мужчина с чемоданчиком принялся его осматривать и что-то говорить вполголоса красивой женщине средних лет. Она молча слушала и кивала каждому его слову. Когда он замолчал, тело Сергея запаковали и увезли уже на другой машине, что подъехала минуты три назад. А красивая женщина с тревогой глянула на Галкина и отчетливо произнесла:

– Ну, вот и началось. Именно этого-то я и боялась.

Глава 7

Виталик медленно выбрался из-под одеяла. С утра он ненавидел резкие движения, громкие звуки, яркие краски. Он медленно пробуждался, то открывал глаза, то снова погружался в дремоту. Когда спать уже совершенно не хотелось, вставал и осторожной поступью, словно боялся поскользнуться и упасть, шел в ванную.

Он долго стоял под горячим душем. Кожа краснела и ныла от горячей воды, но он никогда не делал холоднее. Чистил зубы. Ждал, когда отпотеет зеркало над раковиной, и аккуратно причесывался. Он не сушил волосы феном: это вредило коже головы. Стоило раз включить фен, как на следующий день перхоть усыпала воротник. Только полотенце и расческа с редкими зубьями. Еще минута уходила на то, чтобы осмотреть себя и удостовериться, что за ночь с ним ничего не произошло. Никаких изменений ни в одну сторону: ни в хорошую, ни в плохую. Он по-прежнему безлик.

Да. Это было его отличительной чертой. Незапоминающееся лицо, словно полустертый рисунок. По молодости он расстраивался, когда девушки на втором свидании его не узнавали, но смирился. Потом был рад. Особенно сейчас, когда он затеял частную розыскную деятельность.

Виталик мог часами ходить вокруг объекта, а тот на него внимания не обращал. Мог сидеть с телефоном и делать вид, что с кем-то переписывается, а на самом деле фотографировал. Внимания ноль. Никто не обращал внимания на высокого, среднего телосложения мужчину.

Это помогало в деле и мешало в личной жизни. Но Виталик привык. Он смирился.

При этом он не был несимпатичным. Когда говорил и улыбался, девушки буквально им любовались. И его бывшая жена тоже. Но когда замолкал…

– Тебе надо чаще улыбаться, чтобы нравиться людям, – посоветовала его жена перед расставанием.

Он нравиться людям не хотел. Его устраивало то, что он незаметен. Особенно теперь, когда он ввязался в историю со сбежавшей женой Евгения Суворова.

На первый взгляд выглядело все банально. Есть муж, и есть жена. Прожили долго, заскучали. Она нашла себе утеху на стороне. Наверняка кого-то моложе мужа и ее самой. Жигало нашелся, но вдруг стал капризен. Потребовал денег. А где их взять? Украсть у мужа, конечно же. Сам же он на такие мероприятия не даст. А как украсть?

Виталик застыл у холодильника с бутылкой диетического молока. Задумался, сильно наморщив лоб.

Сколько раз он доходил мыслями до этого места и спотыкался? Раз десять, наверное. И каждый раз ему в голову лезли мысли о том, что в банке у сбежавшей жены сто процентов был сообщник. Но кто? Виталик перебрал всех сотрудников, отследил маршруты каждого и не нашел подвоха. Не выявил соучастника.

Один парень, правда, дольше всех был у него под подозрением. Некто Пронин Сергей. Ездил за ним Виталик дольше, чем за всеми остальными сотрудниками, но все же сдался. Этот Пронин имел отношения с милой красивой девушкой. Проводил с ней почти каждый вечер, а потом возвращался в свою квартиру, которую арендовал рядом с банком. Вся его жизнь была безупречна. На горизонте не имелось даже тени сбежавшей Элеоноры Суворовой. Пронин не был ее любовником.

А Виталик был уверен, что помогал Элеоноре именно человек, которого она соблазнила. Любовник и сообщник в одном лице. Если это два разных человека, то она просто дура. Так рисковать!

Но дурой Виталик ее не считал. Мадам спряталась так, что найти ее не могут уже второй месяц. Конечно, она могла давно уехать из города. Но куда и как? У него нет информации, что она покупала билеты на какой бы то ни было вид транспорта.

Он слукавил, докладывая Суворову о том, что снабдил железнодорожные и авиакассы портретами его сбежавшей супруги. Нет, конечно. Кто бы стал его слушать и принимать ориентировки? Самодеятельность, конечно. Вежливо послали бы, и только.

Нет. Этого не было. Имелась шпионская программа, которую Виталик пару лет назад купил и установил на своем компьютере. Она-то и вела суточный контроль. Но пока безрезультатно.

Суворова в городе. Автостопом она не поехала бы. С такими-то деньгами! И билетов никуда под своим именем не покупала. А если не под своим? Снова на повестке дня вопрос о сообщнике. Или она заранее все продумала и сделала себе липовый паспорт. Тогда она должна была поработать над внешностью. Основательно! А Виталик считал, что внешность Элеонора под нож не кинет. Если только на грим решится. Еще парик, смена походки.

Он налил себе полный стакан диетического молока, достал из хлебницы черствую булку. Это все, что он мог себе позволить на завтрак, чтобы не быть голодным и стремительно не прибавлять в весе, к чему у него была склонность.

Итак…

Если Суворова в городе, то у него есть шанс ее отыскать. Если она, сменив имидж, уехала, то шансы у всех равны нулю. Может только в другом городе засветиться каким-нибудь образом.

Виталик с трудом проглотил черствый комок булки и задал себе тот самый вопрос, который клевал ему темя уже неделю и который он всячески гнал от себя.

Зачем? Что его так зацепило в этом безнадежном – а он был уверен, что это именно так – деле?

И все же честно ответил себе: деньги! Его манили деньги. Очень много денег, которые умыкнула у своего мужа Элеонора Суворова. Подсчитав как-то навскидку, Виталик сделал вывод: если он найдет ее и заставит с ним поделиться, то даже тридцать процентов от суммы ему хватит на годы. А уж если он припрет ее угрозами и оттяпает половину, то…

Шум за окном приостановил плавное течение его корыстных мыслей. Виталик со вздохом глянул на первые капли майского дождя на стекле. Ну что опять-то?! На город надвигалась гроза. Сизыми тучами заволокло половину неба. Те, что немного светлее и уже висели над его домом, скупо плакали мелкими каплями. Предупредительный рокот далекого грома. Огненный зигзаг, вспоровший плотные облака ровно посередине. Если он хочет добежать до машины и не вымокнуть, надо поторопиться.

Виталик поставил стакан из-под молока в раковину, стряхнул крошки с салфетки, которой вытер стол. На то, чтобы одеться, у него ушло пять минут. Через восемь он выходил на улицу. Быстрым шагом двинулся к стоянке, на ходу снимая машину с сигнализации. Уселся на водительское сиденье как раз вовремя. Дождь хлынул на землю таким мощным потоком, что казалось, его машина плывет, а не едет. На шоссе тут же образовалась пробка, но Виталика это не расстроило. У него не было неотложных дел. Лишь неотложные размышления, которым предаваться лучше всего, замерев в длинном ряду сердито сигналивших автомобилей.