Картины художника Лю Хао

Вячеслав Егоров

Картины художника Лю Хао

Глава 01. «Лаогуаньтай»

В один из прекрасных солнечных дней начала лета 1965 года в местный небольшой ресторанчик под странным названием «Лаогуаньтай» – «Старая официальная станция» вошли два молодых человека. Привычно поздоровавшись, с хозяином ресторана дядей Хао ребята заняли столик, и один из молодых людей тут же направился к стойке. Вернувшись к столику с двумя мисками лапши, одной из которых сразу же завладел его товарищ, молодой человек которого звали Лю Хао, открыл принесенную с собой тетрадь и углубился в чтение. В этот день они с другом стали выпускниками факультета искусства Университета Гонконга и ждали еще двоих товарищей тоже выпускников, чтобы компанией отпраздновать это знаменательное в их жизни событие.

Лю Хао по прозвищу Тен Кун шуа (Небесная кисть) или просто Тенкун был одним из лучших выпускников своего потока, и неоднократным победителем различных художественных конкурсов. Родом из Макао, он снимал в местном квартале Коулун крохотную квартирку. Его дальний родственник по линии матери был владельцем данного ресторана, где Лю иногда подрабатывал, кроме того, парень очень увлекался археологией материкового Китая:

– Они самыми первыми стали применять расписную керамику! Ты представляешь Хань? – Увлеченно пересказывал Лю свои записи своему другу толстому пареньку сидящего за столом напротив и уплетающего лапшу.

– Угу… – прогудел друг, активно работая палочками.

– Правда вначале это были простые цветные полоски… потом цветы… но все равно… и это шестое тысячелетие до нашей эры! Круто да! Хань! – Отвлек от созерцания лапши Лю друга. – Да отвлекись ты от лапши… никуда она не убежит от тебя…

– Угу… – повторно прогудел Хань. Толстый паренек очень любил хорошо покушать. Сирота, потерявший родителей в вихре событий Китайской революции он жил со своей бабушкой, и практически никогда не имел денег, за что было иронично прозван Чань Чу в честь китайского символа богатства – трехлапой жабы. Держался Лю из-за чего и смог окончить университет. Лю широкая и щедрая душа делал за Ханя многие работы и таскал с собой в ресторан, где тот мог бесплатно покушать.

– Эх, жалко, что раскопки закрыли… – сокрушался Лю. – Столько бы нового открыли … – он закрыл свою тетрадь, где записывал всю информацию касаемо археологии. – У них там, на материке опять какая-то заваруха назревает… сначала «большой скачок» был, «народные коммуны»… теперь что… Хань ты закончил есть? – Спросил он приятеля.

– Уф! Да-а! – Толстячок удовлетворенно отодвинул от себя пустую миску, счастливо улыбаясь.

– Прошло всего десять лет с начала раскопок, –продолжил свой рассказ Лю, – и это малый срок, для того чтобы откопать все поселения… затем ведь нужно все систематизировать… пройдет еще лет двадцать, прежде чем даже эти данные опубликуют в полном объеме… Жалко… – Лю убрал тетрадь обратно в свой портфель.

– Да-а-а… – согласно кивнул Хань, главным образом выражая свое одобрение вкусной лапше.

– Привет художникам! – Ли Во по прозвищу Ли Цы (Слива) приветливо улыбался в дверях ресторана. – Что унылые такие? Хань? Что опять Лю рассказывал про археологию?

– Э-э-э…– замялся Хань. Ему не хотелось как-либо обижать своего единственного благодетеля. Без Лю закончились бы его бесплатные обеды в ресторане. Так что только ради этого он был готов слушать друга.

– Понятно… – понял душевные терзания Ханя, Ли. – Лю не надоело тебе еще? – Ли прошел по залу и присоединился к друзьям.

Сын богатых коммерсантов бежавших из Шанхая после образования КНР в 1949 году и вместе с такими же беженцами создававших в Гонконге хлопкопрядильную отрасль, Ли из-за состоятельности своих родителей пользовался широким успехом у девушек. Родители отдали его в Университет Гонконга на факультет бизнеса и экономики чтобы их отпрыск получил нужные для жизни знания, но Ли предпочитает западный уклад жизни – вечеринки, девушки. Одевался Ли всегда шикарно на западный манер и очень любил «Харлей Дэвидсон». Он окончил университет благодаря щедрым денежным пожертвованиям своих родителей факультету в качестве попечителей. Общался Ли главным образом с Лю так как его отношение к нему были искренны и не связаны с деньгами его родителей. Именно Лю дал прозвище Ли Ци «слива» – из-за его внутренней стойкости к внешним неурядицам которые постоянно преследовали парня из-за его чрезмерного увлечения девушками.

– Нет Ли, как можно? Это ведь так интересно… – Лю опять достал из портфеля свою тетрадь, в Ли он увидел очередного слушателя.

– Ну и шел бы себе на археологический, звали ведь…– Ли понюхал миску Лю полную лапши, на которую уже с интересом поглядывал Хань.

– Но мне и живопись нравиться… – Лю открыл свою тетрадь на заложенной закладке. – Я думаю, есть какая-то неразгаданная тайна в этих древних культурах… – без предисловий стал рассказывать Лю. – Если удастся доказать преемственность Лаогуаньтай с культурой Баньпо, то можно смело утверждать что прародина Хуася – прародителя всего китайского народа найдена. Между этими культурами разрыв в 600, лет, но я думаю, что связь есть… Какая, еще не знаю, но все равно есть… что-то мистическое в этом…

– Хватит Лю… – с шутливой гримасой на лице поморщился Ли, – мне совсем не интересно… лучше бы девочек позвали … – широко улыбнулся Ли. – Ты и кафе также назвал – Лаогуаньтай… и что это такое? Старая официальная станция! Совсем не звучит.

– Я предпочитаю по-другому: – покачал головой Лю. – «Пристанище старшего офицера»… Мой дядя был старшим офицеров в гоминдановской армии…

– Не дядя он тебе… – усмехнулся Ли, – так, дальний родственник по линии матери…. Сам же рассказывал

– Все равно… – упрямо произнес Лю. – Это единственный мой родственник здесь… Все остальные остались в Макао… Это у тебя и Вэя здесь куча родственников, а мы с Ханем практически сироты здесь, правда Хань? – Лю ища поддержку, вопросительно посмотрел на толстячка.

– Угу. – Тут же согласно кивнул Хань, и вновь перевел взгляд на миску с лапшой.

– У Ханя бабушка есть… –засмеялся Ли. Ему нравилось беззлобно пикировать с Лю, так как Тэнкун действительно был умным и кто знает, кем он станет дальше, а связи в Гонконге решали все. Вон их общий друг Вэй Фу постоянно проводит время у отца на работе налаживая нужные знакомства на будущее.

– Кстати, а где Вэй? – Лю вновь убрал тетрадь в портфель. – Что-то он задерживается.

– Не знаю… – пожал плечами Ли. – Наверное, опять у отца на работе в Инженерном сообществе, говорит, что его отца выбрали в комитет по вопросам профессиональной пригодности…

– Салют всем! – Привлек всеобщее внимание компании жизнерадостный возглас. Ребята как один повернулись к входной двери ресторана. Их общий друг Вэй Фу по прозвищу Цао Цао эффектно стоял на фоне дверного проема.

Его отец являлся членом Инженерного сообщества Гонконга, и Вэй по его примеру стремится повыше подняться по карьерной лестнице, и обучение в университете было одна из ступенек в его плане на жизнь. Учился он на факультете науки и окончил его сам благодаря полному отсутствию прогулов и усердному выполнению всех заданий. «Мелочей не бывает» – так говорил Вэю его отец. И если что-то было неправильно Вэй старательно все переделывал по несколько раз пока не получалось как надо. Считал что успех в жизни это неукоснительное следование правилам и установкам. Прозвище получил как раз из-за своего педантизма и карьеризма. Ведь Цао Цао легендарный сановник древности тоже начинал с низов. Вэй считал мастерство Лю для себя недостижимым, но общается с ним думая, что сможет понять алгоритм его живописи…

– О, явился, не запылился… – с иронией произнес Ли. – Что так долго? Заждались уже…

– Да ладно тебе… – Вэй пружинистой походкой подошел к столу. Помимо всего прочего Вэй занимался Ушу, – сам то небось тоже опоздал, а Ли?

– Так что тебя задержало Вэй? – Не дав ответить Ли произнес Лю. – У отца был?