Страница 30 из 47
Записки Вебера. Стлб. 1340
Утверждают, что принцесса умерла от тоски (если тоска может причинить смерть) и что царевич затем тайно обвенчался с Евфросиньей в 1713 году, как только императрица Екатерина принесла ему братца, без которого он бы хорошо обошёлся.
Вольтер (1). С.34
В кружках дипломатов рассказывали, что Екатерина была крайне недовольна рождением сына у Алексея и что именно раздражение, проявленное мачехой по этому поводу, сделалось одной из причин преждевременной кончины кронпринцессы
Брикнер А. Г. (1). Т. 1. C.329
Самые похороны возбудили разныя затруднения, так как Пётр желал при этом следовать обычаям, принятыи при иностранных дворах, и нужно было достоверно осведомиться об этих обычаях. Характеристичен в этом отпошении случай, сообщённый Плейером. Возник вопрос, следует ли стрелять из пушек при погребении. Царь послал спросить у шведскаго графа Пипера, находившагося в плену в Петербурге, стреляют ли в Швеции из пушек при похоронах кронпринцессы, и если стреляют, то как велико число выстрелов. Пипер ответил, в Швеции в подобном случае не стреляют из пушек. Но Лёвенвольд, часто бывший по делам в Швеции, уверял, что при погребении королевы бывает 100 выстрелов, а при погребении кронпринцессы 90. Пётр поверил барону и, полагая, что граф Пипер намеренно и по злобе дал ложное показание, послал к нему Лёвенвольда и другого генерала, чтобы обличить его, спросить, ради чего он хотел скрыть от царя истину, и сделать ему за это строгий выговор. Но перед самым началом погребальнаго шествия Пётр подозвал в се6е австртйскаго резидента Плейера, а потом ганноверскаго секретаря Вебера и спросил их, стреляют ли при их дворах во время погребения кронпринцессы. Оба ответили, что при их дворах этого не делалось. После этого царь обратился с таким же вопросом и к другим дипломатам. Никто из них не знал подобнаго случая, только саксонский посланник указывал на пример дрезденскаго двора. Тогда Пётр приказал, чтобы не стреляли.
Герье В. (1). С. 528-529
17 Ноября совершён обряд крещения новорождённого (сына Петра, царевича Петра Петровича), и высокими восприемниками были короли Датский и Прусский. Обряд праздновался с особенным великолепием. Самое замечательное на этом празднике составлял пирог, из которого вышла довольно красивая карлица, совершенно нагая и украшенная красными лентами и фонтанжем. Явившись из пирога, она произнесла речь, угощала присутствующих бывшим у неё вином из своего же стакана, сама выпила за здоровье различных особ и за тем убрана была со стола. На столе дамском таким же образом являлся карлик. Когда стемнело, всё общество отправилось на остров Иеннессари, где сожжён был превосходный Фейерверк в честь новорождённого царевича. По отдалённости подмосток иллюминации, я не мог прочитать всего девиза и разобрал вверху только следующие слова, изображённые громадными буквами: «Надежда и терпение».
Записки Вебера. Стлб. 1341
Призрак принцессы Шарлотты бродит по Европе
Сказания о страданиях несчастной кронпринцессы произвели такое впечатление, что даже подали повод к легенде, распространившейся 50 лет после ея смерти. В 1777 году вышла французская книга, в которой было разсказано, что Шарлотта не умерла в России, но бежала в Луизиану, которую тогда только что начали населять европейцы. Там она вышла замуж за одного французскаго офицера, с которым потом отправилась в Париж, где её узнал Мориц Саксонский. Тогда она снова скрылась на острове Бурбоне, и только уже после смерти мужа и дочери вернулась в Европу. Она тайно жила в Париже или Брюсселе, получала щедрую пенсию от Брауншвейгскаго двора и раздавала бедным большую часть своих денег.
Герье В. (1). С. 528-529
…Надобно сказать вам о странной полемике, поднятой против общественнаго мнения императрицею Екатериною и ея канцеляриею внешних дел. Спорная переписка велась долгое время. Сама я ничьей стороны не придерживалась, и ограничусь здесь только передачею трёх документов по этому делу.
В 1771 году, в ведомостях была опубликована следующая статья (никого, впрочем, не удивившая): «Г-жа д,Обан скончалась в своём хорошеньком домике, что в Витри, близ Парижа. Повидимому, ей было более 80-ти лет от роду. Она с давних пор проживала на этой даче и никуда не выходила из дома, со времени смерти г. д,Аржансона, котораго прежде посещала в Версале, где все с любопытством на неё смотрели. У ней не осталось кровных наследников, а в завещании ея единственною наследницею назначена герцогиня Голштинская. Между тем, оказалось, что эта принцесса уже не существует, чем крайне затруднён душеприкащик покойницы, аббат обители св. Женевьевы, недоумевающий, каким образом исполнить последнюю волю завещательницы, потому что наследники герцогини Голштинской ему неизвестны, и что со стороны казны заявлена претензия на обращение этого наследства в пользу короны, по праву ея на выморочныя имущества после чужестранцев, умерших во Франции. Аббат имел честь получить аудиенцию у его величества, вследствие которой отдано повеление – прекратить, в настоящем случае, всякия от казны исковыя притязания. Ныне производится продажа движимаго имущества и разных вещей г-жи д,Обан, которая, как всем известно, ни с кем не виделась и никого не принимала, кроме своего духовника и посланника империи (Германской). Множество любопытствующих теперь собираются ежедневно в Витри, чтоб быть при описи имущества той особы, которая столь долго и сильно занимала собою внимание публики. Вот известие о ней, сообщённое нам одним иностранным господином, котораго сведения почерпнуты из достовернаго источника и не наводят никаких сомнений
Известно, что царь Московии, Петр I-й, имел сына, который был один из злейших людей, женатаго на принцессе Брауншвейгской, Шарлотте, сестре Елисаветы, супруги императора Карла VI.
Характер царевича не был смягчён любезностью, добродетелями и умом жены его. Часто он обходился с нею дурно, и даже (невероятное дело) покушался отравить её, что повторял до девяти раз; но, к счастию, она спасалась пособиями своего врача, доктора Сандика, – пособиями, которыя были подаваемы всегда так кстати, своевременно и успешно, с таким усердием и уменьем, что сохранили ей и жизнь, и здоровье. Царевич был страстно влюблён в одну русскую барышню, из фамилии Нарышкиных, и хотел жениться на этой особе, – женщине честолюбивой, безнравственной и столь же безчеловечной, как и он сам. Этот варвар, желая, во что бы ни стало, совершить своё преступление, озлобился однажды до того на принцессу Шарлотту, что нанёс ей ногою сильный удар в живот, от чего она упала без чувств, утопая в крови: ея высочество была в это время на девятом месяце беременности.
Когда придворные и прислуга сбежались к ней, царевич тотчас удалился в свой загородный дом, будучи уверен, что на другой же день получит известие о ея смерти. На беду принцессы, царь Пётр находился тогда в одной из своих заграничных поездок. В далеке от него и своего семейства, беззащитная против ненависти и жестокости принца, самовластнаго над рабским двором, находясь ежеминутно под страхом гибели от железа или яда, наконец, вне возможности ни бежать, потому что её содержали во дворце, как в тюрьме, ни писать к родным, ибо переписка ея была бы захвачена, – принцесса нашла единственным средством своего спасения от угнетений царевича – выдать себя за умершую. Говорят, что мысль эту внушила ей графиня Варбек, рожденная Кенигсмарк, не пожалевшая денег на подкуп служительниц принцессы и на соглашение ея врача и камер-юнкера к принятию необходимых мер для скрытия истинны относительно трупа, которым нужно было подменить мнимо-умершую.
Г-жа Варбек, – ганноверская дама, состоявшая при ея высочестве, – объявила царевичу о смерти его супруги, причем явно заметила в нём злобную радость. Он приказал похоронить её поскорее, со всевозможным сокращением погребальной церемонии. О кончине принцессы разослали извещения к европейским дворам, и вся Германия надела траур по умершей – простой служанки из петербургской дворцовой прислуги.