Страница 13 из 47
Голиков И.И. (1). Том седьмой. С. 15
…Бабушка особенно полюбила внучка и с рук на руки передала его избранной кормилице. То была Марфа Афанасьевна, жена Вас. Ив. Колычова. Василий Иванович принадлежал к одной из старинных дворянских фамилий; многие из предков его были лицами именитыми в XV, XVI, XVII веках, при дворе великих князей и царей московских; а один из них, Фёдор Степанович, в иноках Филипп, митрополит Российский, приял мученический венец при царе Иване Грозном, и причтён к лику святых…
Семевский М.И. Кормилица царевича Алексея. СПб. 1861. С 4-5. Далее цитируется как Семевский М.И. (2).
Царица Наталья Кирилловна очень любила своего внука и именем Олешеньки звала Петра, например, из Архангельска. Шести лет царевич стал учиться грамоте. Учителем к нему определён Никифор Вяземский…
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 144
Вяземский, Никифор Константинович, нигде не называется Князем. Не от Вязём ли, села Князя Бориса Алексеевича Голицына, в 40 верстах от Москвы, происходит его фамилия, Вязёмский? По крайней мере, в 10 верстах от Вязём была у него своя деревенька, для коей поручал он однажды Якова Игнатьевича (духовника Царевичева) просить у Князя семян. Было ещё имение в Вологде. В Москве у него был дом.
Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича вновь найденных Г.В. Есиповым с приложением рассуждения М.П. Погодина. М. 1861. С. XIX. Далее цитируется как Г.В. Есипов и М.П. Погодин. С указанием страницы.
За Божиею благодатью, по твоему царскому желанию, сын твой благополучный великий государь царевич и великий князь Алексей Петрович всея великия и малыя и белыя России в немногож времени совершеное литер и слогов по обычаю аз-буки учит Часослов.
Некто званием от последних Никишко Вяземский многопокорно рабски челом бью.
Н. Вяземский – царю Петру. С Москвы, июля 29 числа 201 (1696) году. Устрялов Н. (1). Т. VI. Приложения. С.-Петербург, 1859. С. 298
Божиею ревностию ревнуя по благочестии подражателю. Великому Государю Царю и Великому Князю Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержцу. Тепле поборая по святей кафолической вере, и тщателно защищая соборную и апостолскую церковь и любезно заступая вся християны, от Бога вручённые Своея Царския державы. Странно сотворившегося действа в самый день Пятдесятный, в он-же святым учеником и апостолом от Безначалного Отца благодать Пресвятого Духа премудрость и разум дадеся. Что ныне повелехся делом совершати, приступил к светлей Твоей деснице, от Тебе умна солнце – изливающе свет благодати. Благословенному и царских чресл Твоих плоду светлопорфирному Великому Государю Царевичю и Великому Князю Алексею Петровичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии, сотворил о безначалном Алфы начало, что да будет всегда во всём забрало благо. Откуда-же и како мне сие бысть – не вем!.. но токмо «Сердце Царево в руце Божии». Повем: ниже мысль моя земленоревностная (sic) имеяше, или когда смеяше дерзати. Желаю дабы Господь Бог Тебе даровал Великому Государю здравие Моисеево, лета веку его равныя, силу Самсонову, мир Соломонов, обладание Августово, славу Александрову, победу над врагами яко царю Констянтину на Максентия, яко Давиду на Галиафа, и вся благая желании сердца Твоего царского да исполнит. Твоего Царского Пресветлого Монаршеского Величества малейший и последнейший раб Никишко Вяземской, к стопам Твоим царским припадая, кланяюся.
С Москвы, июня 2-го числа 204 (1696) году.
Письмо Никифора Вяземского – царю Петру. 2 июня 1696. Труворов А.Н. Русская старина, 1991. – Т. 70. № 6. – С. 602.
Вяземский был, впрочем, человек бездарный и слабый; он не умел заслужить уважения своего питомца, который в последствии бил его неоднократно. Но главным несчастием было то, что до девяти лет царевич находился под надзором матери, косневшей в предрассудках старины и ненавидевшей всё, что нравилось Петру. Окружавшие его родственники с матерней стороны, Лопухины, так же, без сомнения, оставили самое невыгодное впечатлите в уме слабого отрока: по крайней мере, враги Петровы смотрели на царевича, как на будущую надежду свою, и стрельцы, при розыске 1698 года, говорили вслух, что он немцев не любит.
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 15
Такой приговор делает г. Устрялов над лицами, окружавшими отрока Алексея; подобные же приговоры делали и предшествовавшие ему историки, и во всех случаях приговор этот голословен. Никто не взял на себя труда остановиться с надлежащим вниманием над личностями, окружавшими царевича, сколь возможно ближе познакомится с характером матери-царицы, ея свойственников и свойственниц, наконец, с первыми приставниками и приставницами наследника престола.
Семевский М. (2). С. 3
Ещё во время стрелецкого бунта, когда царевичу было 8 лет, в народе говорили, что он немцев не любит, и хотели посадить его на царский престол, убив предварительно Петра, как такого государя, который начал веровать в немцев. Пётр знал это и рано стал видеть в сыне своего соперника…
Терновский Ф. С. 6
Императрица Елисавета, выбрав себе в наследники герцога Шлезвиг-Гольштинскаго, сына сестры своей, приставила к нему воспитателей и учителей. Часто она приходила на его уроки в утреннем костюме и оставалась на них по нескольку часов. «Отцу моему доставляло большое удовольствие», говорила она, «навещать нас с сестрою и вникать в наши занятия. Он никогда не уходил от нас, не дав какого-нибудь полезнаго совета. Он заставлял нас разсказывать что мы выучивали в течение дня и, выслушивая нас, он приходил в такое восхищение, что целовал и делал нам иногда xopoшиe подарки!». Однажды Елисавета вошла к своему племяннику в то время, когда он занимался черчением крепости по методе Когорна. «Можешь убедиться на деле, как полезно знание» сказала она. «Припоминаю, как батюшка часто говаривал, что охотно-бы дал отрубить себе палец, чтобы перевоспитаться съизнова. На каждом шагу он убеждался в небрежении, с каким относились к его образованию. Однажды он удивил нас с сестрою, переведя страницу с Французскаго. Как вы счастливы, воскликнул он, что в молодости приобрели все те познания, которых мне недостаёт!». На это можно-бы сказать Елисавете: если Пётр до такой степени понимал пользу учения в детские годы, то отчего не попытался применить того-же к несчастному сыну своему Алексею?
Анекдоты прошлого столетия. [Извлечение из книг Шерера] / Перевод И.В. Шпажинского // Русский архив, 1877. – Кн. 3. – Вып. 12. – С. 379
Когда вскоре после государственного переворота 1689 года начались преобразования, столь не нравившиеся массе, народ надеялся, как на избавителя на царя Ивана Алексеевича. После кончины последнего недовольные стали ожидать спасения от царевича Алексея. Ещё в то время, когда царевич был мальчиком, народ обращал на него особенное внимание. Говорили, что Алексей ненавидит иностранцев, не одобряет образа действий отца и намеревается погубить тех бояр и сановников, которые служили покорным орудием в руках Петра при исполнении его планов.
Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.314. Далее цитируется как Брикнер А.Г. (1).
В России уже около того времени начали ходить слухи о разладе царевича с царём… Однажды какой-то монастырский конюх Кузьмин разсказывал стрельцам следующее: «Государь немцев любит, а царевич их не любит, приходил к нему немчин и говорил неведомо какия слова, и царевич на том Немчине платье сжёг и его опалил. Немчин жаловался государю, и тот сказал: для чего ты к нему ходишь, покаместь я жив, потаместь и вы»… Недовольные настоящим утешали себя будущим. Ходили слухи, что наследник престола также недоволен, что он окружил себя всегдашними представителями недовольных – казаками и ведёт борьбу с боярами, потаковниками царя, считавшагося незаконным, антихристом. «Царевич», говорили в народе, «на Москве гуляет с донскими казаками, и как увидит котораго боярина и мигнёт казакам, и казаки, ухватя того боярина за руки и за ноги, бросят в ров. У нас государя нет, это не государь, что ныне владеет, да и царевич говорит, что он мне не батюшка и не царь».