Крыло Книга 4

Глава 30

Мы встали до рассвета. Пришлось будить слуг, чтобы те подготовили лошадей и припасы в дорогу. Утро выдалось пасмурным и холодным, серое небо, мелкая морось, налетающий промёрзлый ветер. Благо, ни я, ни Олимпия в дурные приметы не верили. А вот слуги причитали, что в такую погоду выходить на дорогу — дурной знак.

— Хотя бы позавтракайте, сира! — причитал мужчина. — Может, и распогодится позже.

Но волчица отмахнулась от назойливого слуги.

Нам предстоял долгий путь, и чем больше времени мы проведём в седле, тем лучше. Но даже так, только на достижение границы государства уйдёт от пары недель до пары месяцев. Зависит от того, куда мы поедем и каким маршрутом. К счастью, современная война всё ещё не была войной фронтов, а значит, никаких проблем с перемещением быть не должно, если не приближаться к действующим армиям. Где именно они находятся — неизвестно, сводок нам никто не предоставлял, а как узнавать такую информацию в современных реалиях, я, признаться, не знал. Слухи в каком-нибудь большом селе узнать, вот и всё доступное нам. Гарантированной, относительно, защитой от встречи с солдатами было перемещение по мелким дорогам. Войско — штука большая, идёт по дороге долго, да ещё и не по каждой. По узкой лесной тропе может разве что какой патрульный разъезд проехать, а таким не до установления личностей каждого встречного.

Слуга привёл коня. Большого, сильного, чёрного. Таких, кажется, называли «вороной масти». Я испытал некоторое сомнения в своей способности справиться с такой зверюгой. Но хороших коняшек было всего две штуки, и второй боевой жеребец, кроме масти, мало чем отличался от первого. На него Олимпия запрыгнула легко и привычно, устроившись в седле и вопросительно посмотрев на меня.

— Если он выбросит меня из седла — обещай не смеяться, — потребовал я.

Она улыбнулась, той самой улыбкой.

— Обещаю.

Я подошёл к коню, заводившему ушами, будто чувствуя неуверенность наездника. Поставил ногу в стремя, подтянулся и закинул себя в седло. Лошадка, кажется, даже не заметила моего веса, но тем не менее переступила копытами, будто примеривалась. Секунда, вторая, третья. Вроде нормально. Кажется, коня больше волновал моросящий дождь и порывы ветра, чем неопытный наездник на спине.

— Булат только кажется грозным, — продолжая улыбаться, сообщила мне волчица. — А на самом деле смирный и спокойный.

Я нахмурился.

— А сказать сразу?

Улыбка девушки стала шире.

— Но ты так смешно боялся.

В этой шутке было скрыто нечто большее. Вроде как больших реально опасных оборотней я не боюсь, а какую-то смирную лошадку — пожалуйста. Её это очень забавляло. Обижаться не стал. Если это подняло ей настроение — я не против, пусть посмеётся.

— Готова?

Оли облачилась в дорожную одежду: костюм и плащ. Символика Грохиров пока скрывалась под плащом. И ничего вызывающего в одежде, эпатировали публику оборотни только в стенах родного города, где все уже привычны. Мне достался примерно такой же серый костюм, без символики. Если что, я буду представляться её слугой.

— Да, — кивнула волчица.

Сегодня утром, после пробуждения, она сказала мне, что счастлива. Что покидать семью немного грустно, но не более того. Потому что со мной ей всё равно будет лучше, чем без меня, а с остальным мы разберёмся.

Всё это даже мне придало определённой уверенности. Забыть всё, всё оставить позади. Чертовски привлекательно звучит.

— Тогда в путь.

Олимпия тронула своего коня и поехала первой. Я, как полагается слуге, пристроился следом, двигаясь сбоку и чуть позади. Большую часть времени мы ехали именно так, стараясь держаться подальше от широких трактов. Лишь изредка, когда дорога становилась узкой, нам приходилось ехать друг за другом.

Так, в пути, прошёл весь день. На ночь снова остановились в лесу. Ни для меня, в прошлой жизни ночевавшего под открытым небом сотни раз, ни для Олимпии, что не раз ходила на охоту одна, вообще без всего, по её рассказам, это не было проблемой.

К тому же хоть здесь и идёт война, но это всё же не в средневековье. А значит, никаких бандитов на дорогах, дезертиров, хаоса, разрухи и прочих прелестей. Нет, понятно, что во время большой войны те же дезертиры появятся, и разруха будет, оставляемая по большей части именно войсками, но не в конфликте, вроде текущего. Пропаганда не называет всех врагов исчадьями ада, никакого расчеловечивания противника. Только внутренние разборки. И грабить население никто не будет, это же всё кому-то принадлежит. А война скоро закончится, и придётся отвечать перед хозяевами. Зачем эти проблемы? Так что войска будут с радостью резаться друг с другом, но не более.

Мы разожгли костёр, перекусили и, поболтав немного, заснули, прижавшись друг к другу.

В таком темпе прошла ещё неделя. Мы не заходили в деревни, не собирали слухи, вообще старались как можно реже пересекаться с людьми. И в целом, у нас это неплохо получалось до определённого момента. Пока мы не вышли из земель, которые Олимпия хоть как-то знала. Дальше приходилось двигаться по картам, а это не всегда надёжно, лесные тропы заросли, а то и появлялись новые. В любом случае до границы оставалась ещё неделя, и с каждым днём мы всё сильнее верили, что сможем спокойно уйти. У меня большее облегчение вызывало молчание синего.

В очередную ночь мы, как обычно, устроились на привал. Даже костёр разводить не стали, ночь была звёздной и светлой, да к тому же тёплой. Но не успели уснуть, как над лесом пронёсся громкий выкрик какой-то… твари?

Оли поднялась. Не выскочила, а именно встала, всматриваясь в ночное небо.

— Что это было? — тихо спросил я.

— Не уверена. Но похоже на грифона.

Очень редкие создания. Когда-то их было больше, намного больше. До того, как их начали использовать в качестве ездовых зверей во время Тёмных Времён. В войнах погибла большая часть популяции. В Эстере, вроде как, был загон, где жили аж восемь взрослых грифонов, плюс выводок мелких. И, хочу заметить, большинство жителей даже Верхнего Города ни разу их в глаза не видели.