Синдром второго шанса

– Мы снова куда-то едем? – в который раз за день забираясь в его машину, поинтересовалась я, мечтая распластаться на своей кровати и наконец нормально выспаться.

– У меня есть шикарный пентхаус в одном из моих зданий, но я всё равно не могу считать его своим домом – это всего лишь моё временное пристанище в триста пятьдесят квадратных метров. Я ведь обещал тебе свидание с твоим псом. И пока ты будешь с ним возиться, параллельно ответишь мне на некоторые вопросы.

– Хм, наша встреча приобретает сугубо деловой характер, даже тон стал официально-жестким, – надувшись, я отвернулась к окну.

– Ты же хотела увидеть меня настоящего, а я бываю разным Кира. Холодным, расчётливым, жестким, деспотичным брюзгой и эгоистичным ханжой, но в основном с теми, кто на меня работает или же с теми, кто стоит у меня на пути. А так как ты не хочешь идти мне на уступку, в данный момент я на тебя сердит, и собираюсь спрашивать об очень серьёзных вещах. …Ты голодна?

– По страшному. Спасибо, что поинтересовались сэр, – всё ещё обиженно пробубнила я, а Эйдан взяв трубку телефона, бросил в неё несколько коротких фраз по-португальски. – И сколько ты знаешь языков? – чуть оттаяв, взглянула я него искоса.

– Четыре. Вертолётом как ты управлять не умею, зато могу ходить под парусами. У меня есть любимая крейсерская яхта «Глория», когда меня донимают делами компании, я посылаю всех к чертям и выхожу в море.

– Яхта ведь носит женское имя не случайно? Старая любовь или несбывшаяся мечта?

– Мы покупали её вместе с одной моей подругой, вот и я назвал яхту в её честь, – надменно усмехнулся мне Эйдан, отвечая на мою шпильку в его адрес. – А как бы ты назвала свой личный транспорт «Натаниэль» или может быть «Маркус»?

Упоминание этого имени заставило мою душу упасть в пятки, по его лицу я поняла, что Эйдан собрал всю подробную информацию о моём пребывании в Испании, и что меня ожидает дотошный допрос с пристрастием.

– Слежка за мной так же относится к твоей заботе обо мне? – иногда его властность умиляет, но в большинстве случаев серьёзно настораживает.

– Конечно. Я же должен быть в курсе, что твориться в жизни моей любимой женщины. Ты побледнела Кира. О чём думаешь? Небось, уже пожалела, что сама настаивала на открытости между нами?

– Нет. А сам готов отвечать на деликатные вопросы? Например, сколько в данный момент числится любовниц у умопомрачительного мистера Эйдана Прайса? Или правда, что в обязанности твоего личного секретаря входит сеанс релаксации босса после тяжелого трудового дня в позе стоя перед ним на коленях? Или что у твоего отца молодой любовник, а ваша сестра пыталась по очереди залезть к вам с Натаном в постель?

– Я вижу, Натан был с тобой через чур откровенен, – сквозь зубы процедил Эйдан, сердито сузив глаза. – Сексуальные предпочтения членов моей семьи – это их личное дело. Про секретаря наглая ложь, я не трахаюсь на работе – это принципиально, предпочитаю расслабляться в других местах. У меня действительно было много женщин, всё пытался наткнуться на ту, которая вылечит меня от тебя. Но в данное время у меня всего лишь одна любовница – со вчерашнего дня это ты! Ещё вопросы? – в довершение сурового образа, надменно изогнутая бровь. Причём Эйдан был мистером совершенство и когда был зол и когда сиял счастьем. Видимо, когда его зачали, у вселенной было отличное настроение.

Я только отрицательно покачала головой.

– Тогда к моим вопросам – мы вернёмся после ужина, – ослепительно улыбнулся Эйдан, подавая мне руку, помогая выйти из машины.

Псина оказался довольно крупным кобелём породы лабрадор-ретривер. Если бы я заводила собаку я бы непременно приобрела именно такого. Но наша с ним встреча прошла довольно щекотливо и напряженно. Пёс попросту меня не знал. Я-то само собой, а вот животное, в отличие от двойников моей семьи, у меня обмануть никак не получилось. Он единственный кто почувствовал подмену. Фред начал угрожающе рычать, давая понять хозяину, что в доме чужой.

– Эй, дружище, да ладно тебе, прошло не так уж много времени, – Эйдан потрепал его по загривку. – Это же твоя Кира, она тебя вырастила. А ещё говорят, что у собак хорошая память.

– Сколько мы с ним не виделись, полгода? Возможно, я стала пахнуть иначе, ты сам говорил. А для собак запах это самый главный источник информации. Ничего, я не расстраиваюсь, я всё равно его не помню, – непринужденно пожала я плечами, мысленно молясь, чтобы он не надумал оставить меня с псиной наедине. – Ты обещал меня накормить Эйдан. Кстати, а самому в жизни случалось стоять у плиты?

– Для меня это слишком уж экстремально, тем более зачем, если под рукой всегда есть личный повар или зарезервированный столик в лучшем ресторане? – удивлённо пожал он плечами, словно отреагировал на смороженную глупость.

– А Натан иногда любил готовить мне по утрам омлет, – не знаю зачем я это сказала, просто вырвалось и всё. Удивительно, как быстро у людей каменеют лица.

– Спасибо, что акцентируешь на этом внимание Кира, – глухо выдавил Эйдан. – Очень тактично с твоей стороны. Может, тогда уже расскажешь, что для тебя делал Маркус?

– Ты всё-таки садист, целый день держишь беременную женщину голодной! И где только твоя маниакальная забота?! – нервно улыбнувшись, делано воскликнула я, демонстративно разворачиваясь в поисках кухни.

Еда была чудесной, с трудом удержалась, чтобы не облизывать пальцы, имя повара однозначно можно было увековечивать в камне, но чем меньше пищи оставалось на моей тарелке – тем хищнее становился взгляд Эйдана. Он с мазохистским удовольствием предвкушал докапывание до истины.

– Ладно, валяй, на какой вопрос мне отвечать вначале? – проговорила я с ощущением, словно сейчас я нырну в холодную прорубь.

– Маркус Фонегра, – бросил Эйдан, пристально вглядываясь в мои глаза.

«Что ж это знак. А почему бы и нет? Я ведь хочу, чтобы он узнал меня настоящую»

– Я любила этого человека, – мой ответ вызвал потрясенное непонимание у Эйдана. И я решила сыграть с судьбой в рулетку. – Мой Маркус погиб. В Испании я пыталась найти его копию. Ведь я сама тоже всего лишь копия твоей Киры, – рот Эйдана приоткрылся для возмущения. – Просто не перебивай меня Эйдан, прошу! – остановила я его с мольбой в голосе. – Мне так хотелось рассказать правду, но я опасалась, что меня примут за чокнутую или того хуже обвинят в межпространственном шпионаже. Но теперь я, наоборот, хочу увидеть твою реакцию, а заодно проверить насколько прочны твои чувства ко мне … или не ко мне. Меня действительно зовут Кира Гроссу. Когда мне было десять – папа упал с платформы прямо под поезд и погиб, в моей реальности он так и не бросил пить. Чтобы развеяться, мама повезла меня в Испанию, это была её давняя мечта, ведь в нашем мире даже простые граждане могут путешествовать. Там, в Барселоне мама встретила и полюбила мужчину, который вскоре стал моим отчимом. Карлос был вдовцом, один воспитывал сына Маркуса. В Балтимор мы вернулись уже как семья. У меня не было братьев или сестёр, даже двоюродных, поэтому сначала я воспринимала Маркуса как старшего брата, но чем взрослее мы становились, тем конкретней преобразовывались наши чувства. И уже через несколько лет мы с Маркусом не могли жить друг без друга. Он был моей первой и единственной любовью, слишком глубокой, по сумасшедшему сильной, я думала – я умру с его именем на губах. Этот пыл не охлаждали ни расстояние, ни ссоры, а ругались мы бывало достаточно бурно, такой уж у него был темперамент. После учёбы Маркус стал стажироваться на международных авиалиниях, я получила работу в отделе криминалистики. Вот почему я так хорошо умею стрелять и разбираюсь в психологии преступников, и вот почему я умею пилотировать, потому что мой парень был пилотом, Маркус сам обучал меня. Мы виделись не часто, каждый из нас был предан своему делу, но мы отчаянно мечтали пожениться. Я … так его любила, … только потом поняла насколько. Я до сих пор любой самолёт в небе провожаю взглядом с жуткой тоской. … Они погибли. Так чудовищно несправедливо. Пошли выбирать подарок к моему дню рождения. В торговом центре оказалась заложена бомба. Взрыв и пожар. Куча жертв. Среди них мой Маркус, мама и отчим. Ненавижу с тех пор свои дни рождения. После этого я ни разу не отмечала и вряд ли буду. Горе … стало сводить меня с ума. Меня были вынуждены уволить из полиции, из-за моего неустойчивого эмоционального состояния. Я порвала со всеми друзьями, меня тошнило от их сочувствующих взглядов, попыток привести меня в чувство. Я просто сломалась. У меня остался только один друг – безумный фанат теории о параллельных мирах. Грэг разработал собственный проект, соорудил прибор, вывел формулу химической смеси, позволяющей человеческому организму пересечь разжиженное квантовое поле. Он отдал этому много лет, я помогала ему из сострадания, доставала детали, слушала, но особо не вникала, потому что не очень-то и верила в возможность путешествия в параллели. А через два года после гибели Маркуса Грэг предложил мне испробовать его детище. Попытка сопровождалась серьёзным риском, но мне было без разницы, страдая синдромом «второго шанса» я не хотела больше так жить. У меня появилась навязчивая одержимость, что вдруг в параллельном мире живёт двойник Маркуса и он, в отличие от моего – здоров и счастлив. И мне жутко захотелось его увидеть, как будто от этого мне должно было стать легче. Так я оказалась здесь. Я не теряла память Эйдан, мне пришлось притвориться. Тот препарат, который нашли у меня в крови это СИ-2, ноу-хау Грэга. Вот почему я разревелась, увидев Эмили, потому что она копия моей погибшей матери. Вот почему я искала Маркуса Фонегру!