Падение империи

– Надо Гёзал приодеть надлежащим образом, предварительно ублажив в хамаме. Не скупись на красивые наряды. Возьмёшь столько золота, сколько необходимо. Она должна выглядеть божественно, – наказал Селим служанке.

Ранним утром Ребекка и Фатима с бохчами, отправились в хамам. Они шли по улицам Адрианополя, который без малого сто лет назад превратился в столицу Османского государства город Эдирне. Рядом с главной площадью города османы соорудили красивую мечеть с тремя галереями. Она была построена в стиле персидской архитектуры, очень модной для того времени. Рядом с мечетью была расположена турецкая баня – хамам – воплощение роскоши и неги.

Для человека, который долгое время душой и телом был заточён в ограниченном пространстве, хамам являлся настоящим спасением. Ребекка, которая понятия не имела, что такое хамам, с опаской зашла в помещение, освещавшееся лишь через круглые окна в куполах. В центре мраморного пола женской раздевалки бил фонтанчик. Женщины раздевались, оставляя свои бохчи на деревянных скамейках, и, обернувшись в разноцветные покрывала, проходили через узкие двери в жаркие парилки. Оттуда через широкий проход можно было попасть в большой зал, где вокруг стен стояли мраморные ванны, заполненных тёплой водой. Под зданием хамама была мощная котельная, откуда подавалось наверх тепло и горячая вода.

Фатима с Ребеккой вдоволь напарились, затем долго лежали в мраморных чашах, заполненных тёплой ароматной пеной, сдобренной различными благовониями и хитроумными добавками. Затем Фатима велела Ребекке лечь на горячий мраморный стол, к которому подошла по-восточному усатая женщина-кисачи и стала грубой рукавицей из козьей шерсти безжалостно тереть нежное девичье тело. Она скоблила Ребекку, сменяя её омертвевшую потную кожу на молодую, здоровую, отчего девушка буквально линяла, подобно змее. Другая, жилистая, с орлиным носом, не то женщина, не то мужчина, кзыоглан, начала взбивать специальной пальмовой мочалкой пышную пену, забила ею полотняный продолговатый мешок и начала массировать тело Ребекки. Затем тщательно и долго мыла длинные золотистые волосы попеременно тёплой и холодной водой. В конце всех этих пыток Ребекка лежала, завёрнутая в зелёные простыни, и сладостная нега разливалась по её будто заново родившемуся телу. Впервые в жизни она познала всю прелесть хамама. Приятно истомлённая и расслабившаяся Ребекка чувствовала себя великолепно, на время позабыв о своём горе, отчего долгожданная улыбка начала пробиваться на её раскрасневшемся личике. Фатима не могла не заметить перемены в настроении своей подопечной.

– Ты самая красивая девушка, которая когда-то переступала порог хамама, – не смогла скрыть своего восторга Фатима, которая всё это время восхищалась великолепным телом Ребекки, – ты воистину достойна высшего созерцания.

– Мне ничего не надо, Фатима. Единственно, о чём я мечтаю – это вернуться в Александрию, – ответила снова взгрустнувшая пленница.

– Поверь мне, когда я переехала сюда, почти насильно, из Палестины, мне казалось, что весь мир перевернулся. Однако, как видишь ничего, жива и даже процветаю. Тебе же выпало счастье перебраться из скучного арабского города во дворец турецкого султана и стать женой могущественного владыки.

– Ты когда-нибудь видела счастье в заточении? Для меня свобода дороже любой роскоши, – ответила Ребекка, и на её глазах снова показались слёзы.

– Прошу тебя. Ради меня. Не порть своё прекрасное лицо. Я же так старалась сделать из тебя настоящую красавицу.

– Прости меня, Фатима, – грустно ответила девушка, – я не хотела тебя подводить. Больше ты не увидишь ни слезинки на моём лице.

В хамаме женщины провели почти весь день, не преминув там же подкрепиться. Вообще, хамам для турка – это не просто баня. Хамам – это и отдых, и место встреч для друзей, это, если хотите, обновление жизни путём омовения. После хамама каждый себя чувствует будто заново рождённым. С таким же чувством возвращалась домой и Ребекка.

Дома Фатима принесла купленное специально для Ребекки платье, вдоль и поперёк расшитое золотом. В этом одеянии она выглядела действительно божественно, ибо оно очень подходило к её золотистым волосам. Сама Ребекка смотрела на себя в зеркало и постепенно душа её наполнялась той гордостью, которая присуща женщинам, уже чувствующих магическую силу своей красоты. Это чувство придавало ей уверенность в себе, вселяло надежду.

Фатима глядела на свою подопечную гордо и одновременно несколько с завистью. Ей, по-восточному смуглой дурнушке, не довелось в течение всей жизни испытать на себе трепетного мужского взгляда, ибо природа не смогла её наделить хотя бы крупицей той красоты, какая была у Ребекки.

Селим, взглянув на приодетую Гёзал, понял, какое бесценное сокровище он отдаёт во дворец к султану. Эта девушка, поразившая с самого начала своей непревзойдённой красотой, здесь, в его доме, ещё больше расцвела, прибавив ко всему истинное царственное великолепие. С каким упоением он присвоил бы её себе, бросил бы всё к её ногам, всё без остатка. Однако долг и страх заставили его лишиться столь прекрасной наложницы, не воспользовавшись ею хотя бы раз.

Вот уже больше двух месяцев, как османский султан отсутствовал в столице. Он выехал со своим войском ещё в начале лета, чтоб захватить крепость Круи, расположенную высоко в горах Албании, однако до сих пор не вернулся, ибо крепость оказалась неприступной. Долгое отсутствие султана всегда вызывало чувство тревоги и неуверенности у его великого везиря Халала, который в отсутствие высочайшей особы ведал государственными делами. Сам Халал происходил из знатного османского рода амасийских пашей. Он являлся самым приближённым человеком султана и был вторым лицом в Османском государстве.

Великий везирь ведал практически всеми государственными делами, включая самое важное – сбор податей с покорённых земель. Его многочисленная армия давтарчи денно и нощно разъезжала по стране и была занята самым популярным делом во всех веках и странах – выколачиванием налогов. Имея сильное влияние на самого султана, Халал очень часто самолично решал многие важные вопросы, тем самым сконцентрировав в своих руках огромную власть.

Сам султан Мурад Второй был человеком больше мирного нрава. Он уже дважды отрекался от престола в пользу своего сына Мехмеда, желая уединиться в тиши садов загородного дворца. Однако, обеспокоенный, что с уходом Мурада уйдёт и его всесильная власть, Халал буквально насильно возвращал султана обратно на престол. Больше всего его возмущал импульсивный и непредсказуемый характер царевича, который, став султаном, отстранил бы великого везиря от управления государственными делами. Халал неоднократно уже сталкивался со строптивым нравом этого юноши, которому только недавно исполнилось семнадцать лет. Великий везирь ежедневно молил Аллаха о сохранении доброго здравия и благоденствия своему султану как гаранту его же, Халала, благополучия, и потому долгое отсутствие его величества вызывало у него вполне оправданное чувство тревоги. В донесениях, посылаемых им еженедельно из столицы, он сообщал ему о текущем состоянии дел в государстве, всякий раз призрачно намекая на затянувшееся отсутствие.

Приняв с утра у себя главного давтарчи и ознакомившись с количеством взимаемых налогов в государстве, всесильный везирь решил пройти в дворцовый сад, чтобы там, в тени и прохладе великолепных деревьев, спокойно предаться трапезе. Зайдя в уютный кёшк и устроившись поудобней на великолепном персидском ковре с многочисленными подушками, Халал уже хотел распорядиться подать ему еду, как дворцовый слуга сообщил, что Селим, порученец султана, просит принять его.

– Какой Селим? – не сразу вспомнил Халал, – а это тот пират, которому великий султан поручил найти золото храма Артемиды. Помню, помню. Если явился, стало быть, нашёл. Ладно, пускай заходит, – велел слуге визирь, устраиваясь поудобнее на мягких подушках.

– Приветствую тебя, мой господин! – с поклоном вошёл Селим.