Ты жена мне, помнишь?

Не помню, чтобы я когда-нибудь так возбуждалась от простого массажа. Хотя Артёму делала довольно часто, поскольку у него была сидячая работа и постоянно затекали мышцы.

И такого сильного желания заботиться и причинять мужчине удовольствие тоже за собой раньше не замечала.

Зато Федерик постепенно всё больше расслабляется, растекаясь по кровати.

К тому моменту, как я перехожу к самой трудоёмкой части массажа, тщательно прорабатывая все мышцы, он уже открыто постанывает от удовольствия, хотя поначалу молчал, как партизан.

К сожалению, очень скоро мои руки начинают уставать – всё-таки тело мне досталось хрупкое и нежное. Но я упорно довожу дело до конца, сполна насладившись тем, что сумела сделать своему супругу очень хорошо. Теперь можно и к другому виду массажа перейти. Более интимному.

– Перевернись, – прошу после того, как соскальзываю с него и сажусь рядом.

На этот раз упрашивать не приходится. И переворачивается Федерик весьма бодро.

– М-м-м, я вижу тебе всё очень понравилось, – лукаво улыбаюсь, стрельнув глазами на гордо возвышающееся мужское достоинство.

Муж в ответ скользит по моему телу откровенно голодным взглядом.

– О, я даже слов не найду, чтобы передать, насколько мне всё нравится, – тянет он, лаская глазами мою грудь. Протягивает ко мне ладонь: – Иди ко мне.

– Нет-нет. Я ещё не закончила. Лежи смирно и получай удовольствие, – подмигиваю ему и демонстративно вытаскиваю пробку из горлышка флакона.

– Жестокая женщина, – вздыхает наигранно мученически. И ложится закидывая руки за голову, отчего его мощная грудная клетка прорисовуется ещё соблазнительней, как и мышцы пресса.

Ну держись у меня. Если не съем, то хотя бы покусаю.

Масло на него я капаю с самым непринуждённым видом, хотя на деле внутри всё уже сводит от предвкушения и желания. Закупорив обратно флакончик, отставляю тот в сторону и, перекинув ногу через торс Федерика, сажусь на него сверху. Сдвигаюсь так, чтобы прижаться ягодицами к подрагивающей эрекции. Ерзаю, будто устраиваюсь поудобней.

Муж реагирует шипящим выдохом. Так тебе и надо.

– Ведьмочка, – усмехается хищно, опуская руки.

И когда я начинаю размазывать по его телу капельки масла, тоже тянется к флакону. Наливает себе на ладонь немного, отставляет остальное.

И прежде чем я успеваю понять, что он задумал, растирает масло уже в обеих ладонях, после чего накрывает ими мою грудь. Обводит оба полушария, тиская и разминая, уделяет внимание животу, скользит обратно вверх на шею… эти волшебные руки на моём теле ощущаются так хорошо, что из моей головы на некоторое время вылетает даже то, что массаж тут вроде как я делаю, а не мне.

Вспоминается с трудом. Но всё же я нахожу в себе силы продолжить. Скользя ладонями по совершенному телу. Задыхаясь и постанывая от ответных ласк и прикосновений. Неосознанно раскачиваясь, потираясь самым сокровенным об него и оставляя мокрый след на смуглой коже.

– Я сейчас умру, если не окажусь в тебе, – со стоном бормочет Федерик, щипая и оттягивая мои соски. – Хочу тебя до безумия, моя ведьмочка.

Усмехаюсь, игриво закусив губу. Заведя руку за спину, обхватываю возбуждённый член, принимаясь ритмично поглаживать. С маслом на ладонях, это получается так скользко и возбуждающе, что у меня пальцы на ногах подгибаются. Хочется трогать ещё и ещё. Хочется слушать это прерывистое дыхание и хриплые стоны. Но ещё больше мне хочется ощутить его в себе, заполнить гложущую меня пустоту. Приподнявшись, я сама направляю твёрдую плоть внутрь. И, опускаясь, нанизываюсь на него на всю длину до упора.

С горла вырывается хриплый стон, и глаза сами собой закатываются от невыносимо сладкой наполненности. Качнувшись раз, второй, принимаюсь двигаться на нем, постепеннно увеличичивая темп и амплитуду, поднимаясь и опускаясь, виляя тазом в поисках своего ритма и наибольшего наслаждения. Растворяясь в нарастающем удовольствии.

– Да, малышка, вот так, – слышу хриплое урчание Федерика. – Боги, какая же ты нереальная… невозможная, моя ведьмочка, моя сладкая девочка. Да вот так, моя хорошая.

Его руки теперь, кажется везде. Ласкают мои груди, пощипывая соски так, как мне нравится, сжимают талию, гладят живот… Вернувшись одной рукой к моей груди, вторую он опускает туда, где соединены наши тела. Накрывает большим пальцем клитор и принимается потирать в такт моим движениям, сводя с ума окончательно.

Оргазм накрывает меня такой мощной волной, что я на миг теряюсь во времени и в пространстве, содрогаясь и слепо цепляясь за мужа с гортанными стонами.

И сама не замечаю, как внезапно мир переворачивается и я оказываюсь прижата к кровати всей возбуждённой мощью мужского тела. Закинув мои ноги себе на плечи, Федерик врывается в меня одним мощным толчком. И сразу же срывается в бешенный темп. Вынуждая меня уже в голос кричать от закручивающегося по спирали невозможно острого удовольствия. Разбивая моё сознание вдребезги новой вспышкой такого глубокого и всеобъемлющего наслаждения, что я выпадаю из реальности полностью, растворяясь без остатка в ревущем пламени. Лишь на краю сознания слыша низкий рык мужа, когда и он догоняет меня в своём освобождении.

Глава 49

На моём муже очень удобно лежать. Я это отметила ещё в первое наше совместное утро. И Федерику, кажется, не доставляет никаких неудобств то, что я снова расположилась сверху. Иначе зачем бы он самолично меня на себя затаскивал. И тискал всё, до чего мог дотянуться.

– Мне показалось, что ты был чем-то расстроен, – бормочу, скользя пальцами по гладкой смуглой коже. – Что-то случилось?

Широкая грудь подо мной вздымается на вдохе, но муж молчит. Подняв голову, я кладу подбородок на сложенные ладони. Смотрю ему в глаза. Вижу, как в них пляшут тени. Да и выражение лица становится замкнутым.

– Тебе не о чём беспокоиться, Анна, – уверяет ровным тоном.

– Так обычно говорят, когда беспокоиться есть о чём, – дёргаю уголком губ. Но больше ничего не спрашиваю, как бы не хотелось.

Захочет, сам расскажет. Не захочет – всё равно промолчит. Я на него обижусь, он, скорее всего, разозлится. Ещё поссоримся зазря. Зачем портить такое хорошее утро ссорой? Незачем. Потом лучше как-нибудь выспрошу.

Поэтому я просто смотрю. Рассматриваю его мужественное лицо, упрямый квадратный подбородок покрытый тёмной щетиной, чётко очерченные чувственные губы сжатые в строгую линию, патрицианский нос с чуть расщеплённым кончиком – где-то в какой-то псевдонаучной статье я, кажется, читала, что это признак тиранистости и властности… И глаза, до невозможности голубые, пронзительные, красивые… немного удивлённые. Под моим взглядом выражение его лица смягчается, на губах появляется задумчивая улыбка.

– Ты поразительная женщина, Лана, – хмыкает он внезапно. – Твоё выразительное молчание действует похлеще самого умелого допроса. Всю подноготную хочется рассказать. Точно ведьма.

А я что? Я же ничего… Смотрю, любуюсь, думаю… чувствую…

– Ведьма-ведьма. Можно подумать, ты в этом раньше сомневался, – фыркаю насмешливо. – Значит, всё-таки что-то случилось?

– Можно и так сказать, – мрачнеет. – Король требует, чтобы мы с тобой вместе присутствовали на официальном приёме в королевском дворце через неделю.

Ох ничего себе. Неожиданно.

Перспектива так скоро познакомиться с тем самым королём, который вполне возможно желает мне смерти, оглушает не на шутку. А ведь ещё королева есть, которая мне свекровью приходится.

Неделя, это ведь совсем немного. Особенно с учётом того, насколько я неподготовлена к таким мероприятиям. И к этой встрече. Вот только почему Федерик заявил, что мне не о чём беспокоиться? Тут ещё как есть.

Неужели отказал отцу?

– Мы не пойдём? – спрашиваю осторожно.

– Нет, – жёстко припечатывает Федерик. Хмурится опять. – Моя жена была серьёзно ранена всего пару дней назад. Без божественного вмешательства, о котором никто кроме нас с тобой не знает, ты бы ещё была прикована к кровати. Его величеству придётся смириться с мыслью, что не все согласны плясать под его дудку, выпрыгивая из штанов.