Страница 15 из 83
Думаю, пока не стоит выдавать свою способность их обнаруживать. Пусть будет у меня козырь в рукаве. А он, чую, мне понадобится.
– Бывают, – прищуривается та самая спорщица, упрямо сжимая губы.
– Чем докажешь? – прищуриваюсь я в ответ.
Девчонки удивлённо округляют глаза, но ответить ничего не успевают. Потому что дверь в гостиную в этот момент распахивается и в комнату заходит Федерик.
И почти сразу замечает нас троих, замерших друг напротив друга.
– Эмелин, Каталина, что вы здесь делаете? – подозрительно интересуется он, переводя взгляд с одной дочери на другую. – Опять решили взяться за своё?
Девчонки испуганно застывают, опасливо таращась на отца. Кажется, запахло жаренным. И кому-то сейчас явно грозит наказание. Вон как девчонки напряглись.
– Анна? – обращает «муж» на меня вопросительный взгляд, когда так и не получает ответа от дочерей.
– Пап, мы…
– Они пришли поздороваться со мной, – сообщаю ему с абсолютной уверенностью. Ну правда же. Пусть специфически, но ведь поздоровались.
– Поздороваться? – недоверчиво переспрашивает принц. И снова награждает своих чад пристальным вниманием.
А те сейчас выглядят ну очень удивлёнными. Видимо, ждали, что я их сразу сдам с потрохами.
Может, выгораживать проказы и непедагогично… но начинать наше знакомство с того, что их из-за меня накажут? Нет уж.
– Да. А вы пришли нас поторопить, ваше высочество? Мы на завтрак опаздываем? – спешу я отвлечь «мужа» от изучения двух виноватых мосек.
– Нет, – ведёт он головой, наконец оторвавшись взглядом от дочерей и посмотрев на меня. – Я пришёл сказать, что, к сожалению, на завтрак остаться не могу. Меня срочно вызывает к себе его величество.
М-да. Неожиданно как-то.
– Жаль, – вполне искренне вздыхаю я.
Настроилась ведь уже. Думала что-то новое узнать. Пообщаться с ним и с девочками. Наряжалась вот.
Федерик, удивлённо моргнув, пару секунд молчит, изучая меня.
– Можете позавтракать втроём, – выдаёт наконец. Но голос звучит не очень уверено.
– А мы не голодны. И уже позавтракали на кухне, – тут же вставляет одна из близняшек. Та, что спорщица.
– Мы хотели с тобой, папа, – насупившись, поддерживает сестру вторая. – Пока ты не уехал в Босварию. Тебя же долго не будет.
– Я не еду в Босварию. Вместо меня делегацию возглавит другой человек, – смягчившись, сообщает дочерям принц.
Если бы я до этого момента сомневалась в том, какие отношения у Федерика с его девочками, то сейчас мне бы хватило только одной этой всепоглощающей радости в детских глазах. И того, с каким восторгом они бросились обниматься к отцу.
– Правда? – восклицает спорщица, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Ты не едешь? А почему?
– Правда, Эмелин. Не еду. У меня появились очень срочные и важные дела здесь, – улыбаясь, он обнимает обеих. И мне сложно даже представить более прекрасную и трогательную картину.
В сердце впивается крохотная острая иголочка. Эти трое так любят друг друга. Это чувствуется. Как и то, что они будто сами по себе. Вот эта маленькая сплочённая семья. Смогу ли я когда-нибудь стать её частью? Хочется верить, что да. По крайней мере, я сделаю для этого всё, что смогу. Потому что мне… безумно этого хочется. Быть частью семьи, быть нужной, дарить всё то, что накопилось во мне за годы одиночества. Очень хочется.
И тут Федерик поднимает на меня взгляд. Тот самый. Особо пристальный. Препарирующий. И я неловко улыбнувшись, невольно опускаю голову. Изо всех сил надеясь, что он не заметил, что в моих глазах блестят слёзы.
– Всё, девочки, хватит. Меня ждёт король. Не обижайте Анну, пока меня не будет, – выбирается из детских обнимашек его высочество. – Идите к себе. Я вечером зайду проверю, что вы успели выучить за эти три дня, что я отсутствовал.
– Да, папа, – снова чуть ли не в один голос выпаливают девочки и уносятся прочь из наших покоев, даже не оглянувшись на меня.
Чувствую, с ними легко не будет. Но когда меня трудности останавливали? А сейчас и подавно не остановят.
Может, причина в том, что я этих девчонок уже своими падчерицами воспринимаю, может ещё в чём-то, но что-то зацепили они во мне. Глубоко и сильно. Вместе с отцом своим за компанию.
Тем самым, что сейчас стоит напротив, подозрительно буравя меня глазами.
Глава 17
Федерик
– Бригитта, оставь нас, – не глядя, приказываю притихшей в стороне горничной.
– Да, ваше высочество.
Слышу, как та поспешно проходит мимо нас и даже позволяю себе уловить эмоции, которыми фонтанирует девушка. Естественно, любопытство преобладает. Почти не уступает ему удивление. И чувствуются ноты несмелой, неустоявшейся симпатии, одобрения, благожелательности… и всё это, кажется, адресовано моей жене.
Хм. И тут Анна меня удивила.
Тем сильнее становятся испытываемое мною с самого утра жёсткое внутреннее противоречие и выбивающее из колеи несоответствие того, что ожидаемо и привычно, с тем, что я вижу, слышу и ощущаю.
Не помню, когда в последний раз столько времени настолько внимательно прислушивался к окружающим, анализируя чужие эмоции. Когда настолько открывался своим ощущениям.
Обычно, я стараюсь закрываться. И дочерей, у которых дар эмпатии только-только начинает проявляться, тоже этому учу.
Эмоции – не мысли, они обманчивы и слишком переменчивы. И порой умение их читать лишь сбивает с толку. Ибо никогда нельзя быть уверенным до конца, почему именно человек испытывает что-либо, что при этом думает на самом деле. И как поступит.
Исключением могут быть разве что близкие. Но и с ними бывают промашки. Эмоции, которых лучше не слышать, и ситуации, которых лучше не знать.
Я уж молчу о том, какой это порой непосильный и даже сокрушительный для разума груз – эмоции и чувства других людей.
Но сегодня мой бесов дар – единственный способ хоть что-то понять в происходящем. Правда, пока-что я лишь всё больше запутываюсь.
И причина всему стоит сейчас передо мной. Смотрит с лёгкой опаской. Изучает меня в ответ. Анализирует, если верить сменяющим друг друга оттенкам эмоций.
И это её спокойствие поражает так же сильно, как то, что она испытывала всего несколько минут назад, смотря на моих дочерей. Я до сих пор чувствую ошеломляющее послевкусие этой мощной смеси любования, надежды и грусти... волнения... робости и одновременно с этим решимости... Так смотрят на самое вожделенное и бесценное сокровище. Так чувствуют себя те, кто увидел наяву свою мечту, и кто теперь готов на всё, чтобы её получить. И этим невозможно не впечатлиться.
И это совершенно не то, что могла бы испытывать моя жена Анна Мари Иллария, последняя дочь славного рода Мораду.
Передо мной стоит незнакомка. Незнакомка в теле моей жены. С подлинными метками Богини, которые на моих глазах оплели эти тонкие запястья два месяца назад. После того, как я надел на них свои брачные браслеты и взял свою юную пугливую невесту на брачном ложе. Незнакомка, связанная со мной магической брачной связью, которую я, как никогда, остро ощущаю сейчас.
Все логические доводы говорят мне, что это моя жена. И даже разговор с мэтром Селестино тому подтверждение. Старый лекарь, когда-то уволенный моим отцом за склонность думать больше, чем положено, и задавать не самые удобные в королевской семье вопросы, подтвердил, что вследствие сильных магических травм человек вполне может полностью потерять память и даже неузнаваемо измениться, как личность.
И всё вроде бы сходится... Но не сходится. Совершенно не сходится.
Она другая. Абсолютно. Полностью. И ни капли не вписывается в то, как должна была бы себя вести потерявшая память юная девчонка. Девчонка, которая, по сути, ничего в своей жизни не видела и не знала, кроме стоящего на скалистом берегу родового замка, в котором выросла и жила до нашей свадьбы.